Рана Дасгупта - Токио не принимает

Проснувшись, она оказалась в собственной квартире. Сидя на диване в лучшей одежде, она подпевала веселым песням, раздававшимся с экрана телевизора. Катя сразу все вспомнила. Она не двигалась, лишь бездумно следила за передвижением кроликов в мультфильме.

Зазвонил телефон. Девушка долго не снимала трубку. Это был В.

– Я хотел узнать, как там у вас все прошло вчера вечером.

Катя отвечала монотонным голосом:

– Отлично, все получилось.

– О, а мне так не показалось.

Последовало продолжительное молчание. Потом Катя сказала:

– Ты все знал заранее, негодяй. Клянусь, если только узнаю, кто ты такой, я убью тебя.

– Это нелегко сделать.

– Ты недооцениваешь меня. Сейчас я горю только одним желанием – уничтожить тебя.

– Будь осторожней со своими желаниями. Мне казалось, ты уже кое-чему научилась.

Катя положила трубку.

Она пошла в подземелье к Магде.

– Пожалуйста, сообщите К., что я не хочу больше видеть его.

– Почему? Что случилось?

– Он воспользовался своим положением в коварных целях. Больше я ничего не могу сказать.

– Полагаю, вы должны по крайней мере объяснить мне, в чем дело, Катя. К. – один из наших лучших клиентов. Потеря станет ударом для нас.

– Я вам ничего не должна! – воскликнула Катя. – Сделайте так, как я говорю.

Магда внимательно и с любопытством посмотрела на девушку.

– Может быть, вам стоит взять краткосрочный отпуск? Я предупреждала, что с некоторыми мужчинами трудно иметь дело. От них очень устаешь.

– Мне не нужен отпуск.

И она вышла из комнаты.

В конце месяца у Кати произошла задержка менструации. Она обратилась к врачу.

– Довольно странное явление. Вы не беременны и совершенно здоровы. Сточки зрения медицины у вас все нормально. Вот только ваш гормональный уровень ниже обычного. Я пропишу лекарство, которое вы должны принимать в течение месяца. Посмотрим, что получится. Принимайте также витамины. Прерывание менструальных циклов может происходить по разным причинам. Стрессы, чрезмерное употребление алкоголя… Отдохните как следует. Приходите ко мне через месяц.

Петр не мог понять причину внезапного затворничества Кати и её депрессии. Но он понял, что лучше не спрашивать её об этом. Он пытался подбодрить любимую, делая ей небольшие подарки – точеные деревянные серьги, купленные на базаре, забавный магнит, новый компакт-диск, её любимого певца, авторучку, – а также готовил для нее необычные блюда по рецептам, вычитанным в тайских и итальянских поваренных книгах, которые он приобретал специально для этих целей. Он спросил, не хочет ли она поехать в Катовице навестить родителей.

– Нет, Петр. Но мысль хорошая. Ты так добр ко мне.

Она погладила его лицо, и он улыбнулся.

В Бытоме, откуда маленькую Катю много лет назад отправили в картонной коробке, время не пощадило невзлюбившего её отца, Виктора. Жена покинула его вскоре после исчезновения дочери, сойдясь с выпускником университета, инженером химического предприятия. Он хорошо относился к ней, любил детей и в конечном итоге увез с собой, получив хорошо оплачиваемую работу в шотландской агрохимической компании. Женщина поступила правильно – она справедливо считала Виктора эгоистичным, глупым и бесполезным человеком, который к тому же становился буйным, если кто-то начинал перечить ему.

После ухода жены все стало еще хуже. Виктор перепробовал множество всяких работ: был продавцом и дизайнером, барменом и рабочим на пищевой фабрике, которая открылась по соседству с его домом, но везде ему платили слишком мало, и обычно он увольнялся, не проработав и месяца. Подходящей женщины Виктор себе так и не нашел, а друзья-пьяницы со временем охладели к нему, поняв, что он не собирается платить за доброту той же монетой. Виктор начал пить с подростками на автобусных остановках, что выглядело уже смешно, так как он сильно постарел, преждевременно облысел и потерял почти все зубы. К сорока годам это был утомленный жизнью, одинокий человек.

А потом случилось нечто, изменившее ход его жизни. После многочисленных проверок крупный промышленный конгломерат решил вновь открыть одну из шахт неподалеку от места жительства Виктора. Расширение производства предусматривало также снос старых немецких домиков, в одном из которых он жил. Жилье досталось по наследству от отца, так что в случае сноса ему полагалась компенсация. После нескольких месяцев переговоров и обсуждений, входе которых Виктор каждый раз проходил мимо строящейся в соответствии с новейшими западными технологиями красавицы шахты, была достигнута договоренность между компанией и жителями района. Виктор неожиданно получил очень приличную денежную сумму.

Она, впрочем, не соответствовала стоимости дома, однако Виктор не раздумывал о подобных прагматических вещах. Таких денег он не держал в руках никогда в жизни. Он бросил последнюю работу водителя автобуса и на время перевез пожитки в камеру хранения, а сам поселился в гостинице и принялся обдумывать свое будущее.

В течение четырех недель, за исключением коротких прогулок к территории сноса домов, Виктор практически не покидал маленькой мрачной комнаты, сидя в кресле-качалке. Так он проводил целые дни, качаясь вперед и назад, вперед и назад, раздумывая о своей жизни.

А по прошествии некоторого времени приступил к действиям с необычной для него целеустремленностью и энергией. Он снял со счета все остающиеся деньги, заплатил за проживание в гостинице, взял с собой кое-какую одежду и сел на автобус, идущий в Катовице.

На удивление легко оказалось найти людей, помнивших юную Катю. Как только он упомянул её имя и родинку на шее, несколько посетителей чайной сразу же заговорили о ней как о феноменальной мастерице, которая шила необыкновенные покрывала, а потом уехала в Варшаву. Виктор расспрашивал о её семье: знает ли кто-нибудь, где её мать с отцом, может быть, они тоже уехали в столицу. Виктору требовалась точная информация. Но люди только качали головами. Никто не мог добавить ничего конкретного. Ладно, есть хоть какое-то начало. Дальнейшие расспросы не принесли новых сведений, и ему пришлось купить билет на поезд до Варшавы.

Виктор никогда раньше не посещал столицу и испытал некоторый страх. Здания казались ему величественными и необычными, а люди, с которыми он разговаривал, – высокомерными. Похоже, никто ничего не знал о городе, по крайней мере нужной информации он так и не получил. Виктор остановился в маленькой гостинице на противоположном берегу реки, где почти – не селились поляки. Смуглые лица, странный язык и агрессивный вид постояльцев пугали его всякий раз, когда он вечером возвращался домой.