Патрик Несс - Вопрос и ответ [litres]

Его голос.

Сверху, надо мной.

– Так-так, – сказал мэр. – Поглядите, кто это у нас тут.

– ОТПУСТИТЕ ЕЕ!!

Я заколотил кулаками по стеклу, но сколько бы я ни старался, оно не билось.

– ОТПУСТИТЕ ЕЕ!!!

Голос треснул от усилий, но я буду орать и орать, пока он совсем не пропадет.

– ТРОНЬТЕ ЕЕ ХОТЬ ПАЛЬЦЕМ, И Я ВАС ВСЕХ ПОУБИВАЮ!

Виолу привязали к раме на Арене Вопроса. Руки назад и вверх, кожа вокруг браслета красная, как огонь, голова между жужжащих стержней, которые не дают ей слышать Шум.

Внизу чан с водой, сбоку – стол с инструментами.

Мистер Моллот стоит, руки скрестил, ждет… Дэйви нервно оглядывается у двери на другом конце комнаты.

И мэр. Мерно вышагивает вокруг нее кругами.

Из всего случившегося я помнил только БУМ-М-М и как мэр Леджер исчезает в облаке огня пополам с дымом.

Очнулся уже здесь – голова раскалывается, весь грязный, в земле, в щебенке, в засохшей крови.

С трудом встал на ноги…

И увидел ее.

За стеклом.

На допросе.

Я опять ударил по кнопке, которая должна была включать трансляцию в комнату.

– ОТПУСТИТЕ ЕЕ!

Но меня, судя по всему, никто не слышал.

– Я делаю это с большой неохотой, Виола, – сказал тем временем мэр, все еще очерчивая комнату медленным кругом (его я слышал просто на диво хорошо). – Я наивно полагал, что мы можем стать с тобой друзьями. Мне казалось, мы понимаем друг друга. – Он остановился прямо перед ней. – Но потом ты взяла и взорвала мой дом.

– Я не знала, что в рюкзаке бомба, – проговорила она.

На лице была написана боль. Всюду засохшая кровь, ссадины и царапины от взрыва.

Но хуже всего оказались ноги. Обуви нет, лодыжки распухли, выкручены и все черные. От боли мэр ей явно ничего не дал, по лицу видно.

По ее лицу.

Ей больно. Очень сильно больно.

Я попытался оторвать от пола скамейку, штобы ею разбить стекло, но она оказалась накрепко привинчена к бетону.

– Я тебе верю, Виола. – Мэр снова двинулся в обход; мистер Моллот стоял, ухмылялся, наблюдал за всем этим, поглядывал время от времени в зеркало, за которым стоял я, и ухмылялся еще шире. – Я знаю, в каком ты отчаянии от предательства мистрис Койл. Хотя удивляться тут нечему, сама понимаешь.

Виола ничего не ответила, лишь повесила голову.

– Не трогайте ее, – прошептал я в стекло. – Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

– Если тебе это чем-то поможет, – продолжал мэр. – Я не уверен, что это стоит принимать на свой счет. Мистрис Койл увидела отличный способ доставить бомбу прямо ко мне домой, в собор, и уничтожить его – возможно, вместе со мной.

Он посмотрел на меня – я снова заколотил в стекло кулаками. Наверняка ведь даже оттуда слышно, но он все равно меня проигнорировал.

Дэйви тоже глянул в мою сторону – физиономия серьезная как никогда.

Даже отсюда я слышал тревогу, растерянность, страх у него в Шуме.

– Ты предоставила ей шанс, упустить который она просто не могла, – говорил мэр. – Твоя исключительная преданность Тодду провела тебя туда, куда ни одна другая бомбистка просто не смогла бы проникнуть. Убивать тебя она, возможно, и не хотела, но возможность избавиться от меня была чересчур хороша. Взвесим одно против другого… в конце концов, ты оказалась расходным материалом.

Ее лицо…

Такая печаль… печаль и полное поражение.

И ее безмолвие – снова ее безмолвие и зов, и утрата – все то же, што я ощутил в первый раз там, на болоте, уже целую жизнь назад. Оно так нахлынуло на меня, што из глаз потекла вода, горло стиснуло, а в животе завязался узел.

– Виола, – прошептал я. – Пожалуйста, Виола…

Но она так и не подняла головы.

– А раз ничего другого ты для нее не значила, – мэр встал перед ней, наклонился, заглянул в лицо, – возможно, ты наконец поняла, кто твой истинный враг. – Он сделал паузу. – И кто твои настоящие друзья.

Виола произнесла что-то. Очень тихо.

– Прости, что? – переспросил мэр.

Она кашлянула и повторила:

– Я пришла только за Тоддом.

– Я знаю. – Он выпрямился и снова двинулся кругом нее. – Он и мне тоже стал очень дорог. Практически мой второй сын. – Тут он бросил взгляд на Дэйви, и тот залился краской. – Верный, трудолюбивый, по-настоящему стремится сделать вклад в будущее этого города.

– ЗАТКНИСЬ! – закричал я, снова дубася кулаками в зеркало. – ЗАТКНИСЬ, ТЫ!

– Если он с нами, а твоя мистрис тебя предала, совершенно понятно, куда тебе двигаться дальше.

Но она уже качала головой.

– Я не скажу. Я вам ничего не скажу.

– Но она тебя предала. – Траектория вынесла его опять вперед. – Она пыталась тебя убить.

И тогда Виола подняла голову.

Посмотрела на него в упор.

– Нет. Она пыталась убить тебя .

Ох, хорошая девочка…

Мой Шум вспух гордостью за нее.

Вот моя девочка!

Мэр сделал знак мистеру Моллоту.

Тот взялся за рукоять и опрокинул раму в воду.

– НЕТ!!! – заорал и заколотился я. – ЧЕРТ, НЕЕЕЕТ!!! – кинулся к двери в комнату и принялся бросаться на нее всем телом. – ВИОЛА! ВИОЛА!

В комнате судорожно вздохнули, я бросился обратно.

Она снова была вертикально, кашляла, изрыгала воду.

– У нас, увы, заканчивается время, – сказал мэр, стряхивая пылинку с рукава. – Так что, видимо, придется перейти прямо к делу.

Все это время я бился в зеркало и кричал. Он обернулся, посмотрел на меня. Видеть меня с той стороны он не мог, но его глаза впились прямиком в мои.

– ВИОЛА! – Я снова бросился на стекло.

Мэр нахмурился…

– ВИОЛА!

…и ударил меня Шумом.

Гораздо сильнее, чем раньше.

Будто миллион человек сразу закричали у меня прямо в самой середине мозга так далеко внутри што я никак не мог дотянуться защититься они кричали ты ничто ты ничто ты ничто и у меня кажется закипела кровь и глаза повылазили из черепа я даже стоять на ногах больше не мог отшатнулся от зеркала и сел с размаху на скамью а в голове звенело звенело звенело и не собиралось умолкать…

Когда я смог наконец открыть глаза, Дэйви рвался прочь с Арены и оглядывался на меня в стекло, а мэр жестом приказывал ему стоять.

И там, в Шуме, он был вне себя от беспокойства.

От беспокойства за меня .

– Скажи мне, когда Ответ намерен атаковать. – Голос мэра теперь звучал холоднее и жестче. – И откуда.

Она потрясла головой, во все стороны полетели капли.

– Не скажу.

– Скажешь, – кивнул мэр. – Я на полном серьезе боюсь, что скажешь.

– Нет. Никогда.

Она трясла и трясла головой.

– К несчастью, – мэр оглянулся на зеркало и снова впился мне точно в глаза, хотя видеть меня никак не мог, – на твои отказы у нам времени нет.

И кивнул мистеру Моллоту.