Патрик Несс - Вопрос и ответ [litres]

Я есмь Круг и Круг есть я , услышала я.

Но из чьего Шума оно донеслось, из его…

…или от Тодда, я понять не успела.

– Вот что, с меня хватит! – вскричал Айвен.

– А знаете, рядовой Фарроу, – сказал мэр, – с меня, пожалуй, тоже.

И тогда он напал.

Первый удар Шума пролетел мимо меня – концентрированный в-в-вух-х-х из слов, звуков и картинок, просвистел над плечом прямо в стрелков. Я уклонился и бросился на землю…

Потому што парни принялись палить из ружей…

А я был как раз на линии огня…

Раздался крик Виолы:

– Тодд! —

… но ружья палили, люди кричали; я покатился по щебенке, ободрал локоть, развернулся…

Капрал Пузатый на коленях перед Ангаррад, спиной ко мне, схватившись обеими руками за голову, бессловесно, истошно орал в землю, а Виола недоумевающе пялилась на него, не понимая, што вообще происходит. Еще один завалился на спину, воткнул себе пальцы в глаза, словно пытаясь выцарапать их нахрен из черепа… третий валялся лицом вниз без чувств, еще двое уже улепетывали сломя голову назад, в город.

А от мэра потоком шел Шум, сильнее и громче, чем когда-либо раньше.

Гораздо громче, чем в Управлении Вопроса.

Достаточно громко, штобы уложить пятерых зараз.

Один Айвен еще стоял на ногах – одной рукой закрывая ухо, а другой пытаясь прицелиться в мэра, но опасно водя стволом во все стороны…

БАМ-М-М

Пуля ткнулась в землю прямо у меня перед глазами, запорошив их грязью с пылью…

БАМ-М-М

Другая срикошетила от кирпичей где-то в соборе…

– АЙВЕН! – закричал я.

БАМ-М-М

– Прекрати стрелять! Ты нас всех поубиваешь!

БАМ-М-М

Выстрел бахнул прямо у головы Ангаррад. Кобыла вскинулась на дыбы, Виола вцепилась в поводья, растерянная, изо всех сил…

А мэр шел шел шел на нас…

взглядом держа тех, кого он бил…

и прошел мимо меня…

а я почему-то сидел и даже не думал…

я вскочил, собираясь броситься на него…

Поворот головы, и Шум уже летит в меня…

Слова, яркие, ужасные, мучительные, слепящие… все видят какой ты слабак как тебе больно все смотрят и хохочут над тобой потому што ТЫ НИЧТО ТЫ НИЧТО ТЫ НИЧТО и все это связанным плотным как пуля комком прошивает тебя насквозь расцветает внутри всем што в тебе есть неправильного убогого каждым твоим дурным поступком говорит ты ноль ты грязь ТЫ НИЧТО в твоей жизни нет ни смысла ни цели ни причины так што теперь лучшее што ты можешь сделать это взорвать к чертям стены своего я разорвать в клочья то што ты есть и либо тут же на месте отдать концы либо поднести все што осталось в дар в дар тому единственному кто может тебя спасти человеку который сможет тебя контролировать кто прогонит весь этот ужас сделает так што все опять будет хорошо хорошо хорошо…

Но даже Шум не в силах остановить тело, когда оно уже движется.

Да, я все это чувствовал видел слышал, но я уже летел в него и врезался в него и сшибал его с ног и он падал на ступени собора.

Ему вышибло воздух из легких, он зарычал, и Шумовая атака на мгновение стихла. Капрал Пузатый простонал и повалился навзничь, и Айвен охнул и захватал ртом воздух, и Виола закричала: «Тодд!» – а потом в шею мне вцепилась рука и задрала голову, и мэр смотрел мне прямо в глаза…

…и на сей раз ударил со всей силы.

– Ружье! Дай!

Мэр возвышался над Айвеном, который скорчился под ним на земле, рукой все еще за ухо, но ствол… ствол целит в мэра.

– Дай его мне!

Я заморгал, глаза полны пыли и кирпичной трухи, не понимая, где я…

ТЫ НИЧТО ТЫ НИЧТО ТЫ НИЧТО ТЫ НИЧТО

– Отдай мне ружье, рядовой !

Мэр орал на Айвена, бил его Шумом, опять и опять и опять, и Айвен оседал на землю…

Но держал его на прицеле.

– Тодд!

Копыта прямо возле моего лица. Виола все еще верхом.

– Тодд, приди в себя! – кричала она.

Я поднял голову.

– Слава богу!

Столько горя у нее на лице. Ужас, отчаяние…

– Чертовы ноги! Я не могу слезть с этой чертовой лошади!

– Я в порядке, – выдавил я, совсем в этом не уверенный, и приподнялся, опершись на руку; голова дико кружилась.

ТЫ НИЧТО ТЫ НИЧТО ТЫ НИЧТО ТЫ НИЧТО

– Тодд, что происходит? – Я схватился за узду и подтянулся, пытаясь встать. – Я слышу Шум, но…

– Ружье! – Мэр уже почти наступил на Айвена. – Немедленно!

– Мы должны ему помочь, – пробормотал я.

И отшатнулся от самой сильной атаки из всех сегодняшних…

Вспышка Шума, такая белая, што почти видно, как воздух пошел волнами между мэром и Айвеном…

Айвен глухо рыкнул и прикусил язык…

кровь изо рта…

А потом он завопил, как ребенок, и рухнул на спину…

роняя ружье…

роняя его прямо в руки мэру.

Который подхватил его, взвел и прицелился в нас одним плавным, текучим движением. Айвен так и лежал, подергиваясь, на земле.

– Это вот что сейчас было? – рявкнула Виола, слишком злая, штобы обращать внимание на ружье.

Я поднял руки вверх, так и не выпуская поводьев.

– Он может пользоваться Шумом, – объяснил я, не сводя с мэра глаз. – Пользоваться Шумом как оружием.

– Именно так. – Мэр наградил нас улыбкой.

– Я слышала только крики. – Она посмотрела на людей на земле, все еще хватающих ртом воздух, но в целом едва живых. – Как оружием – это как понять?

– Это правда, Виола, – ответил за меня мэр. – Самое лучшее оружие. Ты просто говоришь человеку всю правду о нем, и… – он ткнул Айвена носком сапога, – ему почему-то оказывается крайне трудно это принять.

– Убить им, кстати, нельзя, – нахмурившись, продолжал он и посмотрел на нас. – Пока, по крайней мере.

– Но… – Она явно не могла поверить – ни ему, ни своим глазам. – Как? Как это вообще возможно?

– Есть две максимы, в которые я верю, моя дорогая девочка. – Мэр медленно зашагал к нам. – Первая: если ты можешь контролировать себя, сможешь контролировать и других. Вторая: если можешь контролировать информацию , тем более сможешь контролировать других.

Он улыбнулся, глаза сверкнули.

– Эта философия сработала в моем случае достаточно хорошо.

Я подумал про мистера Моллота, про мистера Коллинза. Про распевы, што вечно неслись у него из дома там, в старом Прентисстауне.

– Ты и других учил, – сказал я. – Мужчин из Прентисстауна – ты учил их контролировать Шум.

– С разной степенью успеха – да, – кивнул он. – И да, ни один из моих офицеров никогда в жизни не принимал лекарства. Да и зачем бы? Зависеть от медикаментов – признак слабости.

Он был уже почти рядом с нами.

– Я есмь круг и круг есть я, – пробормотал я.

– Именно. Ты начал очень хорошо, Тодд. Так контролировать себя, причиняя тем женщинам несказанную боль…