Патрик Несс - Вопрос и ответ [litres]

Он встал, прошел в дом. Вместе они отворили дверь.

Мистрис Койл одним взглядом вобрала открывшуюся ей сцену.

– Мне нужно поговорить с тобой, Деклан, – сказала она. – Наедине.

– Я уже говорил вам, мистрис. Я никуда не еду.

– Я здесь не за этим.

Лицо ее было жестким. Больше она ничего говорить не стала.

Деклан попытался взять ее измором, дождаться, чтобы она продолжила первой, но этот фокус с мистрис Койл еще никому не удавался.

Он посмотрел на Ти, снова на мистрис Койл.

– Она здесь будет в безопасности? – спросил он.

– Как где угодно еще.

То есть не особенно , показала Ти.

– Если бы то, что вы двое планируете, не было так монументально глупо, – сказала мистрис, – я бы сказала, что в остальном вы проявляете недюжинный ум. Пойдем со мной, – велела она Деклану.

Иди , показала Ти. Все будет хорошо .

Деклан помедлил минутку, потом шагнул через порог и потопал следом за мистрис…

…которая вдруг остановилась, развернулась и придержала готовую захлопнуться дверь.

– Не показывайся на глаза, – сказала она Ти. – Сиди внутри и читай, раз уж ты так это дело любишь.

В Шуме у Деклана забулькали вопросы, но она уже шла по тропинке прочь, бросив ему через плечо:

– Ты идешь или как?

– Мы куда? – спросил Деклан через несколько минут.

– А куда, по-твоему? – буркнула мистрис Койл, хватаясь за ветку дерева.

Они ушли уже довольно далеко в холмы, стеной ограждавшие город со стороны, противоположной океану. Главная дорога покорно следовала за рекой – вверх по течению обратно в Убежище, но в лес вела куча тропок поменьше. Ими пользовались охотники обоих племен. Мистрис Койл лезла вверх по самому крутому из склонов, пока они не оказались на вершине, откуда открывался вид на неопрятную кучу городских домишек: магазин, одна штука, церковь, одна штука, жалкая площаденка, изображавшая ту, что побольше, в Убежище, – и океанская беспредельность за ними, на север, юг и восток, докуда хватало глаз (не метафора), словно их клочок берега – последняя ступенька мира, за которой только вечность.

– Вы вроде как пытаетесь увести меня из города как можно дальше, – заметил Деклан.

Она уселась меж корней низкорослого деревца.

– Я повторю тебе мою предыдущую мысль: не будь ты такой непроходимо тупой, вполне мог бы сойти за умного.

– Я не брошу ее, мистрис. Не знаю даже, смог ли, если бы захотел.

Она испустила раздраженный вздох.

– Ты правда думаешь, что до сих пор ничего подобного не случалось, Деклан? Неужели ты полагаешь, что за всю короткую историю этого долбаного мира человек и спакл ни разу не оказывались друг другу более интересны, чем допускают приличия?

– Вы хотите сказать…

– Когда ты сводишь вместе кучу народа, неважно, насколько разного, природа то и дело подкидывает сюрпризы. А теперь отгадай, сколько таких раскладов закончилось счастливо.

Он не ответил, чем, по-видимому, заслужил ее одобрение.

– Я притащила тебя сюда, чтобы поговорить. – Голос ее был тверже любой скалы на пути чего бы там ни было. – И мне совершенно не нужно, чтобы по ходу беседы кто-нибудь слушал твой Шум. – Она обхватила себя руками: всхолодало. – У нас и так достаточно неприятностей.

– О чем вы хотели поговорить? – только и спросил он.

Она сидела в тени, в глазах мало что отражалось… но будь у нее только Шум, там было бы что почитать.

– Есть новости, Деклан, – сказала она. – И новости скверные.

Он с трудом проглотил слюну.

– Расскажите.

Она кивнула – почти незаметно в сумерках.

– Покинувшая сегодня Горизонт группа в Убежище так и не прибыла.

Он подождал, но продолжать она, кажется, не собиралась.

А потом до него дошло.

– Мама? Что с моей мамой?

– Все очень плохо, Деклан. Даже хуже, чем о том постоянно воет Эли Пинчин.

– Что с моей мамой?!

Мистрис Койл вздернула подбородок, словно встречая незаслуженный удар.

– Ее больше нет, Деклан. Мне очень жаль. На них напали. Спаклы.

На мгновение он потерял дар речи. Столько последствий разбегалось тропками от этого простого слова, что ему было страшно даже просто смотреть в ту сторону.

– Война началась, – продолжала она. – Она уже здесь. И сейчас кто прав, кто виноват, кто ее начал и зачем – только пустые слова. Мы теперь на войне. И это был только первый удар. – Она опустила взгляд на руки. – Будут еще, и, боюсь, много.

Деклан сжал кулаки, впился мыслями ей в голову.

– Я вам не верю, – процедил он. – Не верю, что они могли такое сделать.

– Могли, Деклан. И сделали. Прости, но так устроена война. Я все время на связи с мистрис Убежища, мы пытаемся понять, как жить и что делать дальше… Но прежде, чем все станет лучше, будет хуже. Много хуже.

– Мама… – пробормотал Деклан.

То, как они расстались. Чего не сказали друг другу… И, о боже, что сказали …

– Мы будем действовать по плану, – продолжала мистрис Койл. – Остаток горожан выдвигается в Убежище на рассвете. Это будет опасно, но не так опасно, как оставаться здесь. – Она подалась к нему. – Ты должен уйти с нами, Деклан! Сейчас – больше прежнего. Ты не можешь остаться. Не можешь быть с ней.

Он затряс головой – больше от растерянности, чем отказываясь.

– Она в этом не виновата. Это не имеет к ней отношения, никакого. Если бы она хоть на минуту… я бы знал.

– Возможно, это даже не ее деревня, – кивнула мистрис Койл. – Ну, или они умеют скрывать свои намерения куда лучше нашего. Ты показывал мне, как любишь ее, Деклан, как много она для тебя значит… Но насколько хорошо ты ее на самом деле знаешь?

Он поднял глаза. Насколько хорошо он ее на самом деле знал? За последние полгода он провел с Ти больше времени, чем с кем угодно еще – за всю свою жизнь… ну, кроме мамы, конечно. И эта боль тоже ждала там, внутри, почти отдельная от него самого – ждала, чтобы ее почувствовали, поднималась захлестнуть его, наконец, с головой, стоит только позволить… И да, Ти была настолько другая. Не такая, как он. Между ними лежали пропасти, через них вели мосты, но некоторых мостов им, наверное, не перейти никогда… всегда будет расстояние, всегда будут сомнения.

Маленькая вспышечка в глазах мистрис Койл сбила его в полете.

Просто точка белого света посреди растущей мглы.

Но ведь солнце село у нее за спиной… откуда?

Он развернулся к городу.

За деревьями, за дюнами, почти на самом берегу… метрах в ста от океана – горел его дом.

Он мчался, не наградив мистрис больше ни единым взглядом.

Уже стемнело, тропинка была крутая. Несколько раз он хватался за деревья, чтобы не покатиться кубарем. Расшиб себе голову о низко висящую ветку, но и это его не остановило. Кровь текла в глаза – он все равно бежал.

Ти, сказал его Шум. Других слов не требовалось.