Джанет Эдвардс - Альянс мусорщиков

— Тебе следует дать мне группу уже сегодня, — надулся Лютер.

— Я знаю, ты разочарован ситуацией, — успокаивающе заметил Аарон. — Но всем новым офицерам приходится ждать по несколько месяцев, прежде чем начать водить охотников.

— Вам с Жюльеном пришлось ждать всего три месяца, — отозвался Лютер. — А мне — уже пять.

— Ты будешь ждать, пока не завоюешь уважение людей, — сказал Жюльен. — Мы с Аароном добились его за три месяца. С учетом нынешних достижений, тебе повезет, если справишься за три года.

— Жюльен, прекрати накалять ситуацию, — велел Доннел. — Лютер, тебе надо еще немного подождать с руководством группами, потому что после смерти твоего отца люди настроены против тебя. Нельзя винить их за это. На самом деле, эти атаки нацелены не только на тебя, но и на меня. Теперь иди и побудь с иномирцами.

Лютер пробормотал что-то неразборчивое и, ссутулившись, ушел к иномирцам.

Уэстон засмеялся.

— Мы с Виджеем удостоились полезных советов от Лютера, как улучшить свои достижения в руководстве охотниками. Будет интересно послушать, что Лютер думает о твоих промахах, Шон.

Я не стала дожидаться ответа Доннела. С трех сторон зала располагались завешенные дверные проемы. Полог в центре одной стены был отмечен синей планетой и вел в крыло Сопротивления. Ровно напротив находился проем с красным крестом, ведший в Святилище. Я поспешила через него, задержалась на мгновение, чтобы пристукнуть несколько тараканов у подтекающей трубы с водой, и повернула налево к большому складу уличной одежды.

Дверь склада, как обычно, заело. Я боялась рвануть ее слишком сильно и повредить руку, но наконец, створка скрипнула и открылась. Вдоль стен тянулись ряды курток, а в центре комнаты стояли огромные пластиковые контейнеры с более мелкими вещами. Я начала перебирать коробку с перчатками, быстро нашла одну подходящую для Феникс, но была вынуждена потратить пару минут, прежде чем обнаружила к ней пару.

Достать шапку для Брейдена оказалось гораздо легче. Я сунула перчатки и шапку в карманы и вышла из комнаты, но застыла при виде мужской фигуры, стоявшей в коридоре спиной ко мне. Я бы с радостью прошла мимо любого другого, будучи под защитой непреложного закона о безопасности людей в больничных и соседних складских помещениях, но это был Изверг. Если он застанет меня здесь одну, то начнет давить из-за своего предложения о браке. Существует и зловещая возможность, что он попытается меня поцеловать.

Я вновь вернулась на склад. Послышался звук приближающихся шагов; я быстро огляделась в поисках укрытия, но не нашла ничего доступного. В отчаянии я пробилась за ряд курток и скрючилась в узком просвете между ним и стеной.

Услышав скрип двери, я затаила дыхание. Изверг вошел в комнату! Я не рискнула посмотреть, что он делает, но по звуку казалось, будто Изверг обходит помещение. Заметил, как я зашла сюда, и ищет меня?

Звук затих, и наступила мертвая тишина. Я была уверена, что Изверг не ушел, поэтому продолжала прятаться у стены. Через минуту или две я услышала новый скрип двери. На секунду подумала, что Изверг уходит, но затем шаги послышались пугающе близко ко мне. Он не покинул комнату, значит, наверняка вошел кто-то другой.

Из-за тяжелых зимних курток раздался голос Изверга:

— Я сделал то, что ты просил. В ответ ты проголосуешь так, как я захочу.

— Ты сказал, что попросишь о маленьком одолжении, — ответил раздраженный голос, принадлежавший, как я поняла, Майору, лидеру подразделения острова Квинс. — Распоряжение моим голосом — не маленькая услуга.

Изверг засмеялся.

— Не поздновато ли спорить о цене моей помощи? Ты уже непопулярен у своих людей. Если я расскажу им о нашем договоре, ты потеряешь свое лидерство.

Послышалось придушенное недовольное фырканье, и двое мужчин, судя по звуку, покинули комнату.

Я не знала, о чем именно говорили Изверг и Майор, но очевидно, Изверг сделал что-то, давшее ему власть над главой подразделения Квинс. Если они поймают меня здесь, то поймут, что я подслушала их разговор. Я могла представить, что дело закончится моей гибелью от «несчастного случая», поэтому провела в укрытии за куртками еще несколько минут, прежде чем высвободиться и аккуратно выбраться из Святилища.

Достигнув без происшествий зала, я поспешила обратно к столам Сопротивления. Я хотела рассказать Доннелу, что слышала, но он уже принялся вызывать людей в свою охотничью группу, и у нас не осталось возможности поговорить наедине до вечера.

Лютер стоял у стола иномирцев. Когда я подошла, он бросил на меня нетерпеливый взгляд.

— Почему ты так долго?

Я жалела Лютера, вспоминая, какой потерянной чувствовала себя после смерти мамы, и представляя, как он скорбит по отцу, но обиделась на этот осуждающий тон.

— Возникли проблемы с подбором подходящих перчаток.

Лютер покачал головой, словно не мог поверить в мою глупость, и поспешил прочь. Я огляделась в поисках Ханны, увидела, что она вновь сидит в одиночестве за нашим обычным столом, и поманила ее к нам. Ханна встала и двинулась к нам со странным выражением лица.

— Прости, что я не могла сесть с тобой сегодня утром, — сказала я.

— Все знают, что Доннел назначил тебя охранять иномирцев, — ответила Ханна. — Очевидно, это означает, что тебе и дальше придется сидеть с ними, а не со мной.

— Да. — Я поколебалась, встревоженная ее странно монотонным голосом. — Тебе уже передали о смене партнеров на рыбалке?

— Нацуми сказала, что женщина иномирцев будет рыбачить с ней, а мальчишка — с тобой, значит, мне придется идти с ее сестрой, Химеко.

Голос Ханны звучал все так же ровно. Я поняла, что происходит нечто ужасное, и хотела спросить ее, в чем дело, но не могла говорить свободно в присутствии ловящей каждое слово аудитории.

— Я должна дать иномирцам быстрый урок выживания снаружи. Можешь пойти с нами и прикрыть мне спину?

Ханна кивнула, и иномирцы поспешно встали. Ханна, похоже, была не в настроении для многословных представлений, поэтому я просто назвала всех по именам и двинулась к боковому выходу. Марша, как обычно, сидела у ряда столов с ножами и луками. Я заметила, что зимняя простуда оставила на ней отпечаток, прибавив несколько седых прядей к ее волосам, но она приветствовала нас с обычной широкой спокойной улыбкой.

Я испытывала к Марше смешанные чувства. Меня восхищало, что она выжила, будучи отвергнута всеми подразделениями, и постепенно добилась собственной власти, но мне не нравилось, как она этой властью пользовалась. Однако, я всегда старалась сохранять с ней вежливость. Улыбка Марши могла ввести в заблуждение. Несмотря на дружелюбное обращение, она удивительно легко обижалась и становилась безжалостным врагом.