Александр Кацура - Фантастический альманах «Завтра». Выпуск второй

В 1986 году, на конгрессе по болгаристике, большая группа китайских переводчиков встретилась с Радоем Ралиным, рассчитывая получить у него что-нибудь новенькое для перевода. С щедростью и бескорыстием, свойственным всем действительно талантливым людям, Радой объявил им: «Дарю вам „Фашизм“, написанный моим другом, и поручаю перевести его на китайский. Ничего лучшего не могу предложить». Китайская группа коллективными усилиями перевела книгу за один месяц. Предложили ее Академии западной философской и социологической литературы в Пекине. Я намеренно не называю имя китайского болгариста, который поддерживал связь с нами и осведомлял нас о ходе дел. Перед тем как связь с ним прекратилась, мы узнали, что на книгу даны четыре положительных рецензии и что она уже сброшюрована в типографии, осталась только обложка. К несчастью, именно тогда началась очередная крупная кампания против интеллигенции, вследствие которой многие либерально настроенные китайские интеллектуалы потеряли свои посты, а вместе с ними утратили и политическое влияние. Среди них оказался и директор Академии западной литературы, снятый с должности. Это обстоятельство предопределило судьбу китайского издания.

После 1982 года ко мне приходило много русских с просьбой дать им экземпляр книги. Некоторым хватало амбиций заявить о своем желании перевести и издать ее, другие были поскромнее в своих намерениях и рассчитывали всего лишь запустить книгу в систему самиздата. Жестокие рамки издательских соглашений, которыми связаны «братские страны», исключали и продолжают исключать возможность ее официального издания в Советском Союзе. Но о том, что книга действительно распространялась через самиздат, говорит тот факт, что очень многие советские граждане знают о ней или читали ее.

Одно время обращались ко мне и поляки, которые хотели дать отдельные части в журналах или каких-то других периодических изданиях…

Последними, кто просил у меня экземпляр «Фашизма», были люди из руководства Украинского народного фронта, заявившие в этом году о своем намерении перевести и издать ее на украинском. Мне неизвестно, что из этого вышло и вообще вышло ли что-нибудь.

Так что судьба «Фашизма» напоминает участь девушки, которая всем очень нравилась, но никто не взял ее в жены. Надеюсь, не потому, что девушка превратилась в старую деву… Хотя как автор я буду счастлив, если текст книги политически устареет и окажется «преодоленным» жизнью, ибо это будет означать, что с лица Земли исчез последний тоталитарный режим.

Но пока существует тоталитаризм, она не утратит своей актуальности, поскольку представляет собой попытку с помощью документов добросовестно восстановить по кусочкам, как в палеонтологии, огромный политический скелет мамонта тоталитаризма. А тот, кто хочет серьезно бороться против тоталитаризма, не может рассчитывать на успех, не зная его анатомии и физиологии.

Ничем иным не могу объяснить тот факт, что даже теперь, в годы горбачевской перестройки, когда советская пресса в беспрецедентном масштабе предаст гласности столь важную для наших обществ политическую информацию, интерес к книге не падает. Ее ищут, перепродают по высоким, иногда баснословным ценам, равным одному или двум среднемесячным заработкам. Два месяца назад, когда мне потребовалось срочно достать два экземпляра для заграницы, книготорговцы предложили ее мне, как автору, со скидкой — по 120 левов за штуку!

До перестройки главное, что привлекало внимание публики, было полное совпадение обоих вариантов тоталитарного режима — фашистского и нашего, коммунистического. Хотя об этом нигде не сказано напрямую, читатель, опираясь на документальный материал и метод его подачи, сам открывает для себя ужасающую истину: между нацистской и коммунистической политическими системами не только нет существенного различия, но если оно и есть, то не в пользу коммунизма.

Сейчас, когда в средствах массовой информации открыто говорится об этой аналогии и приводится в подтверждение немало фактического материала, книга продолжает привлекать к себе внимание, вероятно, больше всего своим прогнозом гибели тоталитарных режимов. Схема, согласно которой распад тоталитарных режимов возведен в закономерность (тоталитарная система — военная диктатура — демократия с многопартийной системой), выдвигает вопрос: сохранится ли эта закономерность для наших режимов, или здесь распад будет происходить по-иному? Потому что если события в Польше подтвердили схему, и притом достаточно точно, то горбачевская перестройка по своему замыслу и способу осуществления дает основания для коррекции схемы.

Перестройка представляет собой в полном смысле слова альтернативу военной диктатуре. Она вознамерилась осуществить то, что должна была совершить военная диктатура, но хочет сделать это мирным путем, гуманно, культурно, бескровно, демократично, то есть осуществить цивилизованный переход от тоталитаризма к демократии.

Надо сказать, что в принципе такая альтернатива не иллюзорна. Уже тот факт, что Венгрия избрала ее, а Балтийские республики успешно ее домогаются, представляет собой тому подтверждение. Но не везде происходит так и не всегда легко.

Большое значение имеют политическая культура народа, его моральные устои, культурно-исторические традиции. Чем выше политическая культура, тем больше у народа шансов успешно скорректировать упомянутую схему, заменив военную диктатуру перестройкой. Возможны и самые разнообразные сочетания двух путей. Возможно также, что страна, которая твердо взяла курс на перестройку, из-за недостатка политической культуры или из-за неблагоприятного сочетания элементов, из которых складывается политическая конъюнктура, повернет к военной диктатуре — просто не сможет выдержать больших внутренних напряжений, порождаемых перестройкой.

Боюсь, что в отношении Советского Союза данный вариант никак не исключен. В числе обстоятельств, которые могут способствовать такому развитию событий, укажу на многонациональный характер страны, различия в культурном уровне отдельных наций, наличие многочисленного слоя «номенклатуры», сохранившиеся имперские традиции, колоссальную военную машину, которой в критический момент трудно будет удержаться от искушения взять власть из рук беспомощных «цивильных».

Но военная диктатура, пусть она и пытается сохранить и спасти тоталитарные структуры (как в Польше), не может отменить перехода от тоталитаризма к демократии, — напротив, она его ускоряет. Обостряя противоречия, она вообще приближает развязку. Плохо, однако, то, что в таком случае не обходится без кровопролития, без угрозы для жизни людей.