Александр Кацура - Фантастический альманах «Завтра». Выпуск второй

Иными словами, через перестройку ли, с помощью ли военной диктатуры, но сценарий, по которому непременно произойдет распад нашей коммунистической системы, один: от тоталитаризма к демократии с многопартийной системой. Таково общее, закономерное, необходимое. Остальное — подробности.

Но жизнь, которая всегда богаче схем и потому не желает в них укладываться, наверняка поразит нас новыми, еще более причудливыми и невероятными сочетаниями элементов политической действительности, о которых мы сейчас даже не догадываемся. Кому из нас, например, могло прийти в голову — хотя это и «близко лежит», — что при демонтаже нашего коммунистического варианта тоталитарной системы она в определенный период деградирует до уровня фашизма, несовершенного и незавершенного тоталитарного фашистского режима и что в этом смысле фашизм станет огромным шагом вперед, к демократии! Звучит шокирующе и парадоксально, а для неразвитого или девственного политического сознания, вероятно, обидно, но политические иллюзии, эмоции и предрассудки — одно, а политические реалии и железные законы, которым они подчиняются, — совсем другое.

Сегодня, именно предубежденное или предрассудочное идеологическое мышление многим мешает понять смысл и значение процессов, которые происходят в таких странах, как Болгария, Чехословакия, ГДР, Китай, отчасти и Советский Союз. У нас можно услышать, как люди, недовольные режимом, говорят: «Страшно! Фашизм!», желая сказать, что положение стало хуже, чем раньше, а демократии меньше. Если вы попытаетесь им возразить, вам укажут на постоянно растущие репрессии. Они, однако, забывают, что еще быстрее в стране расширяется легальное демократическое движение, что уже существует целая дюжина независимых групп и движений, что гражданское общество пробуждается и т. д. — происходят процессы, прежде абсолютно немыслимые.

Вот почему правильнее сказать: сейчас такие страны, как Болгария, ГДР, Чехословакия, Китай, своими политическими репрессиями, демагогией, цинизмом, всеобщей коррупцией, шовинизмом, ура-патриотизмом, безверием и т. д., с одной стороны, а с другой — своими неформальными движениями, открытой борьбой за демократию, перемены и т. д. больше похожи на фашистские государства, чем на коммунистические. Но этот факт свидетельствует только о том, что они уже совершили определенную демократическую эволюцию, дошли до определенной фазы разложения тоталитарной структуры. Потому что не существует другого пути перехода от тоталитаризма к демократии, кроме разрушения его политической системы. Тот, кто обещает прийти к демократии через усовершенствование тоталитарной системы, занимается низкопробной демагогией.

Поскольку это принципиальный вопрос, имеющий не только теоретическое, но и непосредственное практическое значение в переживаемый нами момент, он заслуживает того, чтобы подробнее на нем остановиться и попытаться рассмотреть его в историческом плане.

Мы, марксисты, первыми в истории создали тоталитарный режим, тоталитарное государство — однопартийную государственную систему, построенную посредством насильственного уничтожения других политических партий или посредством низведения их до уровня обыкновенных казенных организаций, во всех отношениях подчиненных Коммунистической партии. Абсолютная монополия Коммунистической партии в политической сфере закономерно должна была привести к полному срастанию партии и государства и больше всего государственного аппарата с партийным, вследствие чего во главе государства и партии оказались одни и те же лица, которым принадлежит неограниченная и бесконтрольная власть. То же происходит на других, более низких уровнях государственной и хозяйственной иерархии.

Чтобы эта политическая система была стабильной и непоколебимой, абсолютная монополия государства и партии, надгосударственной партии или, точнее, партии-государства должна была распространиться из надстройки на экономическую базу общества. Все должно было превратиться в государственную собственность: крупная частная собственность путем экспроприации, мелкая — посредством насильственной и кровавой сталинской коллективизации.

С завершением процесса огосударствления тоталитарный режим построен полностью. Возникает коммунистический вариант, который до сегодняшнего дня остается наиболее совершенной и законченной моделью тоталитарного режима. Фашистская модель, которую часто считают антиподом коммунистической, в сущности, отличается от нее единственно тем, что она недостроена, незавершена в отношении экономической базы, вследствие чего менее совершенна и стабильна. К такому выводу приводит исследование внутренней архитектоники нацизма и нацистской системы, представляющей собой фашистский режим в завершенном виде. Здесь абсолютная монополия партии не распространяется на экономику, тем более на всю экономическую базу в целом. Различные виды частной собственности не стремятся к сцеплению, целостности, монолитности, а скорее наоборот — порождают неоднородность, гетерогенность, различия, которые в критической ситуации легко перерастают в противоречия. Несоответствие политической надстройки фашистского тоталитарного режима его экономическому базису выглядит как несоответствие однородности и неоднородности. Данное обстоятельство делает фашистские режимы нестабильными и недолговечными. Поэтому все они погибли намного раньше наших, коммунистических, — нацистская Германия и фашистская Италия в пламени второй мировой войны, франкистская Испания и салазаровская Португалия — после войны, так сказать, в мирных условиях.

Но фашистские режимы не только пали раньше — они и появились позднее, что выдает их с головой как жалкую имитацию, копию с оригинала, то есть с подлинного, первородного, совершенного и законченного тоталитарного режима. Мой друг профессор Николай Генчев, обладающий несомненным чувством юмора, определяет фашизм как «ранний, несистематизированный, бонвиванский вариант коммунизма», а Гитлера называет «жалким подражателем и опереточным героем». Надо сказать, что в этой шутке содержится зловещая истина. Ни в какой степени не обеляя палача и людоеда Гитлера, надо тем не менее признать, что в сравнении с палачом Сталиным он не более чем мальчик с пальчик. Палач Сталин мог бы запросто поместить своего коллегу в карман.

Напомню только две цифры, которые красноречивей всяких доводов и рассуждений говорят о принципиальном различии двух видов тоталитаризма. До начала второй мировой войны — до 1 сентября 1939 года Гитлер уничтожил менее 10 тысяч человек. Читатели догадываются, что в их число входят жертвы «ночи длинных ножей» (30 июня 1934 года), когда были вырезаны оппозиционно настроенные руководители СА и вся уцелевшая либеральная оппозиция, жертвы «хрустальной ночи» («кристальнахт», апрель 1938 года), когда были устроены еврейские погромы, о которых столько написано… К той же дате — 1 сентября 1939 года — Сталин уничтожил не менее 10 миллионов. Некоторые авторы утверждают, что цифра приближается к 15 миллионам, но не будем спорить, потому что в данном случае точная цифра не столь важна. Речь идет о различии, которое выражается не в процентах (один убил на столько-то процентов больше, чем другой), не отношением кратности (во столько-то раз больше другого), — нет, речь идет о различии, выражаемом математическим порядком, то есть величинами, которыми оперируют космология, астрономия, современная физика…