Сэмюэль Дилэни - Дальгрен [litres]

Я обернулся и в светящемся мареве увидел, что ко мне шатко приближаются мужчины и женщины. А за этим маревом что-то замигало. Я рванул на мостовую.

– Не было никакой бомбы! – заверещал позади меня голос, то ли мужской, то ли женский. – Застрелили его! С крыши. Какой-то полоумный белый мальчишка! Застрелил до смерти, прямо на улице! Ох батюшки мои…

На лодыжку плеснуло теплым.

Меж горбатых булыжников текла вода, блестела ртутью под вспышками в просевшем черном небе. Улица – как серебряная сеть, и я помчался по ней, задел плечом какую-то женщину, которая повернула – с криком – исцарапанное лицо мне вслед, чуть не протаранил какого-то мужчину, но оттолкнулся от него обеими руками; внезапный порыв жара сверху обжег мне глазницы. Стиснув веки, я пробрался и сквозь этот жар, и сквозь очередную пыльную бурю, носком сапога запнулся обо что-то и едва не упал. Я кашлял и ковылял дальше, тылом ладони зажимая рот.

Загривок что-то погладило – очень холодное, я подумал, что вода. Но нет, просто воздух. Истекая слезами, с перехваченным горлом, отхаркивая застрявшую в нем пыль, я осилил еще шагов десять, а потом кто-то меня схватил, и я вынырнул, таращась в черное лицо.

– Тут Шкет! – закричала кому-то Леди Дракон и обхватила меня рукой, чтоб я не упал.

В паре шагов позади нее Флинт развернулся и увидел меня:

– А?

А позади него, против задника медленно копошащихся облаков, медленно осыпался со своей стальной паутины фасад двадцатиэтажного дома. Но до него было, наверно, кварталов пять.

– Боже правый!.. – сказал Б-г и оглянулся на меня. – Шкет, ты как, ты?.. – И тут звук настиг нас, затопив все вокруг, как вулкан по соседству.

Когда худшее миновало, я услышал, как у меня за спиной по-прежнему кричат люди: три разных голоса ревели распоряжения в толпе еще пятидесяти, которым было пофиг.

– Да блин! – сказал Б-г. – Пошли!

Кто-то разбросал по всему тротуару кольца кабеля – похоже, от лифта. И они все были в масле: десять шагов по ним – и мы сошли на мостовую.

И крик позади нас разрешился одиноким, далеким, упрямым голосом:

– Да подождите, с-сука! Слышьте, мудачье, подождите меня! – Всё ближе. – Подождите, с-сука. Стой!..

Я обернулся.

Болид, работая кулаками, перегнувшись пополам и запрокинув голову, на всем ходу врезался во Флинта, и тот поймал его за локоть. Болид отшатнулся, задыхаясь и плача:

– Меня, сука, подождите! Ниггеры, с-сука, – он всосал вдох, громкий, как рвота, – чего вы не подождали ! – Он был бос, без рубашки; штук шесть цепей закачались и зазвякали у него на шее, когда он нагнулся, глотая воздух и держась за живот. Во вспышке я увидел ссадину у него поперек скулы и дальше, по лопатке, будто на него что-то упало, пока он бежал. Лицо исполосовано слезами, которые он оттирал кулаком. – Ебаный в рот, ниггеры, сука, подождите меня!

– Ну хватит, – сказал Б-г. – Все хорошо уже.

Мне показалось, Болид, переводя дух, вот-вот рухнет.

Кто-то еще вылетел из дыма на улицу. Паук. Очень юный, очень высокий, очень черный и очень напуганный. Тяжело дыша, спросил:

– Болид цел? Я думал, на него стена, сука, упала.

– Он цел, – сказал Б-г. – А теперь пошли !

Болид кивнул и качнулся вперед.

Флинт отпустил его и пристроился ко мне. Его виниловый жилет припорошило штукатурной пылью.

– Эй, – сказал я. – Мне надо найти Ланью и Денни. Они собирались обратно в гнездо…

– Да ёпта, ниггер! – Болид вывернул голову и уставился на меня. Лицо изгвазданное, в том числе кровью. – К хуям этих белых мудил, а? Ты хоть о чем-нибудь думаешь, кроме хера своего?

– А ну взял себя в руки ! – Леди Дракон основанием ладони резко пихнула Болида в плечо; а когда он рывком развернулся, взяла его под руку, точно они прогуляться вышли. – Давай-ка без этих «ниггеров», ну? Ты сам-то кто, по-твоему, – индеец рыжий?

Флинт сказал:

– У нас нет гнезда; гнездо – всё.

– Они, если мозги есть, – сказал Б-г, – тоже будут выбираться. Может, встретимся с ними на мосту.

– А остальные что? – спросил я. – Ворон, Тарзан, Собор? Сеньора Испанья… А Малыш с Адамом?

Леди Дракон даже не оглянулась.

– Ты вышел последним, – сказал Б-г Пауку. – Видел их?

Паук перевел взгляд с Б-г на меня и обратно.

– Нет. – Он опустил глаза, посмотрел на свои худющие черные пальцы, что держали, покручивали конец ремня.

– Может быть, – сказала Леди Дракон, отпустив Болида, но все равно не обернувшись, – мы встретимся. – (Я слышал, как она хмурится.) – На мосту. Может, он правильно говорит. – Или еще что.

Я сделал пять шагов, глядя на мокрый тротуар, чувствуя, как меня когтями дерет онемение. Пальцы покалывало. И обе подошвы тоже. Потом я поднял голову и сказал:

– Ну так, мост, сука, вон там !

И тут слева что-то до невозможности оглушительно затрещало.

Мы все подняли головы, обернулись, отступили все вместе. Паук стартанул, пробежал десять шагов, заметил, что мы не бежим, и тоже посмотрел.

Из окна четвертого этажа внезапно полыхнуло. Языки огня захлопали, как желтая тряпка под мехами; с кирпичной стены посыпались искры и стекло.

Взорвалось еще два окна. (Я отбил босую пятку о бордюр на другой стороне.) Затем еще одно – в ритме тиканья часов.

Мы кинулись бежать.

Не туда, куда я сказал, – там улица вскипела мерцающим дымом. В конце очередного квартала мы свернули и побежали вниз по наклонному тротуару. Впереди его сплошь заливала вода.

Мы с Б-г заплескали по ней, глядя, как у нас под ногами раскалываются высокие кирпичные стены и облачные валы между ними.

Десять ярдов этой лужи – и воды по колено, особо не побегаешь. Мы хлюпали дальше. Флинт, широко размахивая руками в дикой качке, шагал передо мной, волоча веера ряби позади промокших штанин. Затем улица пошла вверх. Я доплюхал до края.

Ощущение было такое, будто в квартале от нас на улицу грохнулось что-то гигантское. Все сотряслось. Я оглянулся на остальных – Болид и Леди Дракон еще плескались, – и тут посреди лужи что-то вздулось – похоже на пузыри детергента. В воздух ударил столб пара. Край воды отступил от промокших штанин Болида, и мокрые ноги зашлепали по блестящему асфальту.

Флинт вернулся и схватил Леди Дракон за руку, словно боялся, что она (или он) упадет.

Гейзер плевался и шипел, и в него утекала вода.

Мы вместе обогнули следующий угол.

Мост было видно до самой второй опоры. Тут и там от черного неба отрывались облака. Между домами на набережной что-то горело. Мы бегом одолели пятьдесят футов мостовой. Перед самым мостом кто-то, кажется, подорвал дорогу гранатой. Там футов на пятнадцать вверх торчал кусок асфальта. В глубине виднелись мокрые трубы, а ниже мерцала вода. В вышине, в облачных каньонах плела свои жгучие узлы эта дивная зычная зарница.