Сэмюэль Дилэни - Дальгрен [litres]

– Пошли, – сказал я. – Нам сюда!

На пешеходные мостки вела железная лесенка. Первые полдюжины ступеней усыпаны битым камнем. Флинт и Леди Дракон мигом взлетели наверх. В прорехи между стойками зафыркало штукатурной пылью. Болид осторожно ставил ноги на первые три ступеньки, а потом обеими руками ухватился за перила и скачком одолел еще три. Ноги у него были облеплены какой-то дрянью, на лодыжке кровь.

– Скорее! – подталкивал сзади Б-г. – Скорее!

Мы с Пауком поднялись по узкой лесенке почти бок о бок.

На вершине Паук вырвался вперед, мы пробежали по грохочущим плитам ярдов пятьдесят, и тут что-то… ударило по мосту!

Нас раскачало футов на десять! Старый металл скрежетал о металл. Во тьме плясали тросы.

Я цеплялся за перила, глядя на асфальт в пятнадцати футах под нами, ожидая, что он вот-вот разломится и полетит в воду еще сотней футов ниже.

Болид подле меня просто упал на колени и прижимался к перилам щекой. Паук обнимал погасший фонарь, пригибал голову и говорил:

– Аааааааааа … – будто плакал с открытым ртом, и пятью секундами позже, когда тряска и скрежет утихли, других звуков не осталось; Леди Дракон сглотнула, отпустила перила и судорожно втянула воздух.

В ушах звенело.

Было тихо.

– Господи всемогущий, – прошептал Б-г, – давайте сматываться с… – И вот тогда все, включая Б-г, заметили, до чего тихо.

Крепко держась за перила, я посмотрел на город.

На набережной в дыму мерцало пламя. Прилетел ветерок, погладил меня по лбу. Тут и там дым уползал со взъерошенной ветром воды. И на мосту не было больше ни души.

– Пошли … – Я обошел Болида, миновал Леди Дракон.

Через несколько секунд я услышал, как Флинт повторяет:

– Ну что, пошли! – И застучали шаги.

Меня нагнала Леди Дракон.

– Господи… – тихонько сказала она совсем рядом. Но на этом всё.

Мы шли и шли.

По обе стороны от нас проплывали балки. Футах в двадцати за первой опорой я снова оглянулся.

Над бледным перевернутым отражением своих пожаров скорчился горящий город.

В конце концов Б-г коснулся моего плеча и слегка шевельнул головой. Тогда я пошел дальше.

Двойные подвесные тросы с бедро толщиной опускались ниже наших мостков; спустя несколько ярдов они начинали карабкаться на вершину следующей опоры.

– Это кто?.. – тихонько спросил Флинт.

Она медленно приближалась к нам по асфальту.

Ведя рукой по перилам, я посмотрел. Потом окликнул:

– Эй, ты!

Позади меня вспыхнуло; и еще; и еще. Остальные включили огни – то есть я стал силуэтом в авангарде стаи драконов, ястребов и богомолов.

Она сощурилась на нас – темнокожая азиатка, волосы спускаются спереди на рубашку (двумя перевернутыми языками черного пламени); под лямками рюкзака красные платки, чтоб помягче. Полы рубашки навыпуск над джинсами.

– Чего?.. – Она старалась выдавить улыбку.

– В Беллону идешь?

– Ну да. – Она сощурилась сильнее, вгляделась в меня. – А вы уходите?

– Ага, – сказал я. – Там, знаешь ли, опасно !

Она кивнула:

– Я слыхала, понаставили всякую национальную гвардию и солдат. Но я доехала стопом и никого не увидела.

– И как улов?

– Мне попался только пикап и универсал «уиллиз». Пикап подвез.

– А отсюда?

Она пожала плечами:

– Если кто проедет, наверняка вас подберет. Дальнобойщики иногда подбирают парней, чтоб за рулем их подменили. В смысле, парням-то несложно будет. Куда направляетесь?

Флинт ответил мне через плечо:

– Я хочу в Торонто. А двое едут в Алабаму.

– Мне хоть куда-нибудь! – сказал Болид. – Что-то мне нехорошо, знаете? Вообще-то, мне уже два дня нехорошо!..

– Путь неблизкий, в обе стороны, – сказала она.

Интересно, чем ей виделись эти ослепительные силуэты, что подпирали меня с флангов и отбрасывали пастельные тени на армированный асфальт позади нее.

Флинт спросил:

– Канада-то еще на месте?..

– …А Алабама? – спросил Паук.

– Абсолютно. Во всей стране полный порядок. А тут еще что-то происходит?

Никто не ответил, и она сказала:

– А то чем ближе сюда, тем чуднее… все себя ведут. А в городе как?

Б-г ответил:

– Довольно сурово.

Остальные рассмеялись.

И она тоже.

– Но ты права, – сказала Леди Дракон, – парням легче. – И этого, я думаю, азиатка не поняла, потому что, если не вслушиваться, голос у Леди Дракон прямо как мужской.

– Расскажете что-нибудь? В смысле – что-нибудь полезное? Раз уж я туда иду?

– Ага, – сказал я. – Иногда приходят какие-то мужики и разносят дом, где ты живешь. Иногда люди палят по тебе с крыши – если то есть крыша не решит рухнуть тебе на голову. И если это не ты с крыши палишь…

– Он вот стихов понаписал, – из-за другого моего плеча сообщил Болид. – Понаписал стихов, и их издали в книжке, прям по чесноку! По всему городу книжка была. Но потом он еще написал, а они пришли и всё сожгли… – Голос его дрожал на лихорадочной грани истерии.

– Оружие, – спросил я, – с собой хочешь?

– Ни фига себе! – сказала она. – Вот так, значит, дела обстоят?

Флинт испустил краткий, резкий смешок.

– Да уж, – сказал я. – Нам легко.

Паук сказал:

– Расскажешь ей про… отца настоятеля? А про Джун расскажешь?

– Сама узнает.

Флинт снова рассмеялся.

Б-г прибавил:

– Да и что тут скажешь?

Она большими пальцами провела по лямкам рюкзака и перенесла вес на одну ногу. На ней были тяжелые трекинговые ботинки, один гораздо грязнее другого.

– А мне надо оружие?

– Ты ей отдашь? – спросила Леди Дракон, когда я снял орхидею с цепи.

– Мы с этой фиговиной, – сказал я, – достаточно уже влипали. Я ее больше не хочу.

– Как угодно, – сказала Леди Дракон. – Она ж твоя.

– Ты откуда? – спросил между тем Флинт.

– Из Канады.

– Не похожа на канадку.

– Я и не канадка. Я в гостях была.

– Знаешь Олбрайт?

– Нет. Знаешь Перн?

– Нет. Знаешь южный Онтарио – городки там всякие?

– Нет. Я жила в Ванкувере и вообще в Британской Колумбии.

– А, – сказал Флинт.

– Держи оружие. – Я швырнул орхидею. Она лязгнула на асфальте, рывками перекатилась и замерла.

– А это?.. – Мы все обернулись на гул двигателя в устье моста; но на каком-то съезде гул смолк. – Это что ?

– Как это называется? – спросил Болид.

– Орхидея, – сказал я.

– Да, точно, – сказал Болид. – Вот это что.

Она нагнулась в чашечке своих многочисленных теней. Один большой палец остался под лямкой; другим она подцепила орхидею.

– Надевай, – сказал я.

– Ты правша или левша? – спросил Флинт.

– Левша. – Она постояла, рассматривая цветок. – По крайней мере, пишу левой.

– А, – снова сказал Флинт.

– Жуткое дело. – Она приладила орхидею на запястье; там что-то блеснуло. – Самое оно для нью-йоркского метро в час пик. – Она изогнула шею, посмотрела, как застегивается. Волосы качнулись вперед, и что-то ярко блеснуло под воротником. – Уродина. Надеюсь, ты мне не пригодишься.