Илья Шумей - Рудники счастья

Сегодня на улицах прохаживалось заметно больше народу, и вид этих лучащихся счастьем людей, напоминал мне глянцевые рекламные буклеты с неизменно смеющимися белозубыми персонажами, олицетворяющими сбывшуюся мечту. Надо только взять кредит в известном банке, съездить в тур на Гоа и, до кучи, прикупить новые, еще более эффективные свечи от геморроя – и все, жизнь удалась!

Весь «Светлый Город» выглядел как одна огромная реклама Успеха, но разве можно жить в условиях витрины, словно внутри нескончаемого промо-ролика? Нельзя быть счастливым постоянно! Если у тебя все и всегда будет складываться наилучшим образом, то как ты поймешь, что счастлив? Как невозможен магнит только с одним полюсом, так и счастье невозможно без неурядиц и бед. Все познается в сравнении, но Кира лишила своих подданных даже малейшего шанса на грусть и печаль, и теперь им оставалось только постоянно увеличивать дозу эйфории, чтобы ощущать ее присутствие.

Такая система не могла функционировать бесконечно, и рано или поздно обязательно последует взрыв, похлеще того, что Волочин устроил в «Айсберге». Именно поэтому Киру следовало остановить, причем чем раньше, тем лучше. Пока она не успела накачать людям головы своей сладкой дурью под самую завязку, иначе потом их можно будет вылечить только лоботомией.

Так что я попрощался с Александром и Юлией и покатил обратно в «Светлый Город».

Уж не знаю, то ли разведка в Администрации работала как надо, то ли машину кто-то опознал и доложил наверх, но перед входом во Дворец меня уже ждали. Передо мной распахнули дверь и исключительно тактично и вежливо предложили вывернуть карманы. К счастью, дополнительно обыскивать меня никто не стал. Честно говоря, я не думаю, что при досмотре удалось бы обнаружить некоторые припрятанные игрушки, вроде скрытого в лацкане микрофона и маленькой гарнитуры в ухе, но если бы мне не повезло, то на нашем и без того хлипком плане вполне можно было бы сразу ставить крест.

Чтобы у меня не возникло соблазна развернуться и прыгнуть обратно в машину, ее сразу же погнали на стоянку. Таким образом, путь к отступлению был мне отрезан, и оставалось только идти вперед, прямо во вражеское логово.

Встретившееся мне по дороге люди реагировали на мое появление по-разному – с удивлением, с насмешкой, с откровенным испугом, однако всех их объединяло общее желание держаться от моей персоны подальше. Данное обстоятельство делало меня похожим на своеобразный ледокол, расталкивающий льдины на своем пути и отбрасывающий их к стенам. Я здесь явно считался токсичным активом, иметь какое-либо дело с которым крайне нежелательно. Даже просто рядом постоять – и то чревато.

Перед дверями личного кабинета Киры меня встретили два привратника, молча, но придирчиво оценившие мой внешний вид, прежде чем пропустить. К счастью, сегодня на мне был вполне пристойный серый костюм нормального размера, а не то клоунское одеяние, в котором я вчера отсюда убегал. Иначе мне вполне могли предложить переодеться, а такой поворот опять же мог повлечь за собой определенные осложнения.

Сочтя меня достойным войти в эти двери, привратники все так же молча распахнули их передо мной. Я тяжело вздохнул и переступил через порог.

-Друзья! – раздался звонкий голос Киры, - поприветствуем нашего вернувшегося блудного сына!

Она пару раз хлопнула в ладоши, и все остальные послушно зааплодировали мне, медленно бредущему через зал к возвышению, где она восседала. Когда я приблизился, Кира слегка шевельнула кистью, и аплодисменты немедленно смолкли. Складывалось впечатление, что вся собравшаяся публика – лишь манекены, механические игрушки, дистанционно управляемые с пульта, скрытого где-то в подлокотнике ее кресла.

Некоторое время я просто стоял и изучал Киру, на голове которой сверкала ажурная, украшенная бриллиантами диадема – символ ее власти, а также стоявших по разные стороны от нее Алана и Андрюшку. Надо сказать, я искренне порадовался, что Юлии сейчас нет со мной рядом, поскольку их вид, выражения их лиц произвели на меня неизгладимое впечатление. Будь на их месте кто-нибудь посторонний, я бы, возможно, ничего бы и не заметил, но поскольку хорошо знал и того и другого, то произошедшие с ними перемены неприятно резанули мне глаз.

Алан выглядел полностью отстраненным, как будто происходящее его совершенно не касалось. Он неподвижно таращился в одну точку, полностью безучастный и равнодушный ко всему. Когда я разглядел на его щеках черную трехдневную щетину, то сперва даже не поверил своим глазам. Он всегда отличался исключительной аккуратностью, а уж в вопросах внешнего вида и вовсе не знал компромиссов, а тут такое… Да еще в столь торжественной обстановке! Присмотревшись, я увидел, что и его костюм пребывает не в самом лучшем состоянии – брюки выглядели как изжеванные, а манжета белой сорочки выглядывала только из правого рукава. В любое другое время Алан скорее бы застрелился, чем появился на людях в таком неопрятном виде. Он создавал впечатление использованного и отброшенного инструмента, в котором более нет нужды.

Андрюшка же являл собой полную его противоположность. Я еще никогда не видел человека, который бы так самозабвенно наслаждался моментом и буквально сиял от гордости и осознания собственной значимости. Еще бы! Он же стоял всего в метре, на расстоянии вытянутой руки от той, что олицетворяла собой успех, власть и величие! Он пользовался ее особым расположением! Ему и только ему доверяли нести за ней подол длинного платья во время торжественных выходов! Именно он помогал Кире, когда она осваивала тонкости персонализированной Медиации! Он уже несколько раз удостоился благодарной улыбки Ее Величества, что автоматически возносило его на недосягаемую высоту относительно прочего плебса!

Я видел, что он ощущал, впитывал зависть толпы, и она доводила его почти до экстаза. Ему даже дополнительная накачка не требовалась, Андрюшка и без нее был абсолютно счастлив! Хрупкий, наивный подросток, которого с потрохами проглотили Медные Трубы, и теперь медленно переваривали, чтобы оставить лишь пустую оболочку, которая сдуется как воздушный шарик, стоит лишь исчезнуть поддерживающему ее внутреннему напору пылающих эмоций.

Как ни странно, единственным более-менее живым человеком на общем фоне выглядела как раз сама Кира, рассматривавшая меня с нескрываемым интересом. Я напряженно прислушивался к своим внутренним ощущениям, но, судя по всему, мои мысли пока оставались чисты. Должно быть, Кира не хотела портить себе удовольствие. Ведь свежее парное мясо всегда вкусней, чем размороженное. Как будто ей подали изысканнейший деликатес, но она, уже взяв в руки вилку и нож, медлит, оттягивая удовольствие.