Патрик Несс - Поступь хаоса [litres]

Он повернул нож лезвием к моей щеке.

Я закрыл глаза.

Прилив тишины накрыл меня сзади. Я в ужасе распахнул их обратно.

– А чтоооо у нас здеееесь? – мистер Прентисс-младший глядел назад поверх моей головы.

Спиной я был повернут к лесу, што супротив реки. Тишина стоявшей там Виолы ощущалась так же отчетливо, как если бы я смотрел на нее во все глаза.

– Беги! – заорал я, не оглядываясь. – Убирайся отсюда!

Это предложение она оставила без внимания.

– Назад, – сказала она. – Я тебя предупреждаю.

– Ты предупреждаешь меня ? – восхитился он, показывая на себя ножом.

Дальше он чуть-чуть подскочил, потому как ему што-то брякнулось об грудь и там прилипло. Какой-то пучок проводков с пластмассовой луковицей на конце. Мистер Прентисс-младший сунул под нее конец ножа и попытался отковырять, но она хорошо пристала. Он с ухмылкой поглядел на Виолу.

– Што бы это ни было, сестренка, – глумливо сообщил он, – оно не сработало.

И ШШШШШБАНГГГГ!

Полыхнуло светом, меня схватили за воротник и дернули назад, чуть не придушив. Я опрокинулся навзничь, а мистера Прентисса-младшего скрутило судорогой, с проводов посыпались искры, и маленькие молнии и воткнулись прямо в него. Нож выбило из руки, он полетел в сторону. Дым и пар повалили из рукавов, ворота, штанин. Виола все еще тащила меня за шиворот прочь с дороги, а он, постояв еще немного, рухнул мордой вниз, в грязь, прямо на ружье.

Меня отпустили, и мы оба кучей осели на обочину. Я снова схватился за горло и полежал немного, пытаясь отдышаться. Иллюминация кончилась, оставив мистера Прентисса-младшего подергиваться в грязи.

– Я боялась… – сообщила Виола между двумя глотками воздуха, – вся эта вода кругом… – глоток. – Што я могу и нас с тобой задеть… – глоток, – но еще немного, и он бы перерезал…

Я молча встал – Шум сведен в точку, глаза на ноже. И пошел к нему.

Поднял оружие и встал, нависая над телом.

– Он мертв? – на Виолу я не смотрел.

– Не должен бы. Это просто разряд от… Тодд, нет!!!

Это я замахнулся ножом.

– Дай мне хоть один повод этого не делать.

Глаза на цели, нож высоко.

– Ты не убийца, Тодд!

Я крутанулся волчком, Шум взревел, как дикий зверь.

– НЕ СМЕЙ ТАК ГОВОРИТЬ! Не смей НИКОГДА ЭТОГО ГОВОРИТЬ!

– Тодд! – она умоляюще протянула ко мне руки.

– Это я нас втравил во все это! Они не тебя ищут! А МЕНЯ! – Я повернулся обратно, к телу. – И если я могу убить хоть одного из них, мы, возможно…

– Тодд, нет. – Она шагнула ко мне. – Послушай меня!

Я воззрился на нее. Шум мой был так безобразен, а лицо так искривлено, што она чуть не отшатнулась, но потом все-таки сделала еще один шаг.

– Послушай, пожалуйста, мне надо тебе кое-что сказать.

А дальше из нее хлынули слова – гораздо больше слов, чем когда-либо раньше.

– Когда ты нашел меня, там, на болоте, я убегала от того человека, от Аарона, я от него уже четыре дня бегала, и ты был всего только второй человек, которого я встретила на этой планете, и ты был с вот этим самым ножом, и я, естественно, решила, что ты такой же, как он.

Она все еще тянула ко мне руки, словно я был давно сбежавший конь, которого надо успокоить.

– Но еще до того, как я разобралась с Шумом, и с Прентисстауном, и вообще с твоей историей, я поняла про тебя одну вещь, Тодд. Люди такое видят. Ты никого не обидишь. Ты не такой.

– Ты меня, между прочим, палкой в морду двинула, – вставил я.

Она уперла руки в боки:

– А чего ты хотел? Ты на меня с ножом шел. Но я тебя ударила не настолько сильно, чтобы реально причинить вред, верно?

На это я промолчал.

– И я была права! Ты мне руку перевязал. Ты спас меня от Аарона, хотя был совсем не обязан. Ты вытащил меня из болота, где я бы наверняка погибла. Ты защитил меня от того человека в саду, на дороге. Ты пошел со мной, когда надо было бежать из Фарбранча.

– Нет, – негромко, но с нажимом сказал я. – Ты все не так поняла. Нам пришлось бежать, потому што я не смог…

– Тодд, я, кажется, наконец-то поняла всю историю правильно . Почему они так за тобой гнались? Почему целая армия идет за тобой по городам и весям и по всей этой глупой планете? – Она ткнула пальцем в мистера Прентисса-младшего: – Я слушала, что он говорил. Почему, думаешь, ты так им нужен?

Яма во мне с каждым мигом делалсь глубже и темнее.

– Потому што я единственный не такой.

– Вот именно!

– И это што, хорошие новости? – вытаращился я. – За мной гонится целая армия, штобы убить меня, потому што я не убийца.

– Не так! Целая армия хочет сделать тебя убийцей!

– А? – я заморгал.

Она сделала еще один шаг ко мне.

– Если они смогут превратить тебя в кого хотят, в человека…

– Мальчика, – сказал я. – Еще не человека.

Она решительно отвергла этот довод, отмахнув рукой.

– Если они смогут задушить ту часть тебя, которая хорошая, которая не хочет убивать, значит, они победили, понимаешь? Если они смогут сделать это с тобой, значит, смогут с кем угодно. И тогда они победят!

Она уже была совсем рядом, и протянула руку, и положила ее на мою, ту, в которой все еще…

– Но это мы их победим, – сказала она. – Ты победишь, если не станешь тем, чего они хотят.

Я стиснул зубы:

– Они убили Бена и Киллиана.

– Нет, – она покачала головой. – Это он так сказал . А ты ему поверил.

Мы оба посмотрели вниз. Тело больше не дергалось, дым потихоньку сдувало.

– Я знаю таких мальчишек, – сказала она. – У нас даже на корабле такие были. Он врун.

– Он уже мужчина.

– Да сколько можно уже об этом говорить! – она наконец-то рассердилась. – Сколько можно твердить, что он мужчина, а ты нет! И все из-за какого-то идиотского дня рожденья? Там, откуда я, тебе бы было уже четырнадцать и один месяц!

– А я не оттуда, откуда ты! – заорал я. – Я отсюда, и здесь это работает вот так!

– Значит, здесь это работает неправильно. – Она отпустила мою руку и опустилась на колени рядом с телом. – Мы его сейчас свяжем. Хорошо свяжем, туго, а потом уберемся отсюда подальше, ага?

Я не мог выпустить нож.

Я не выпущу этот нож, што бы она там ни говорила, и какими словами.

Она огляделдась:

– А где Мэнчи?

О нет.

Пса мы нашли в кустах. Он зарычал на нас безо всяких слов – просто нормальный звериный рык. Левый глаз у него не открывался, а пасть была вся в крови. Пытаться пришлось не один раз, но я наконец его поймал. Виола расчехлила свой медипак-с-чудесами. Я держал Мэнчи, пока она совала ему в пасть таблетку и заставляла проглотить, а потом, когда он обмяк, промывала пасть, вытаскивала сломанные зубы и мазала мазью глаз. Еще и пластырь пришлось налепить. Пес со всем этим выглядел таким маленьким и побитым, што, когда он приоткрыл оставшийся туманный глаз и пробормотал: «Тддд?» – я схватил его в объятья, прижал к себе и так сидел там, под кустами, под проливным дождем, а Виола тем временем перепаковывала вещи и вытаскивала мой рюкзак из грязи.