Патрик Несс - Поступь хаоса [litres]

Вот по ней мы и шли.

И шли.

И шли.

Остановились попить воды, только когда первые полосы зари протянулись по небу ровно напротив, на другом конце долины. Попили. Кругом был только мой Шум и рокот реки. Никаких копыт. Никакого чужого Шума.

– Все это значит, что у него получилось, – сказала Виола, стараясь не встречаться со мной глазами. – Что бы он там ни сделал, всадника ему удалось остановить.

В ответ я помычал и кивнул. Всё.

– И никаких выстрелов не было.

Я снова помычал и кивнул.

– Прости, что я тогда кричала на тебя. Я только хотела, чтобы ты продолжал идти. Чтобы ты не остановился, не бросил…

– Я знаю.

Мы прислонились к паре деревьев на берегу. Сзади протянулась дорога, за рекой – деревья; дальний край долины шел круто вверх, а над ним – только небо. Чем дальше, тем светлее, синее, больше и просторнее… пока с него не пропадали даже звезды.

– Когда мы покидали корабль-разведчик, – сказала Виола, глядя туда же, куда и я, – я ужасно расстраивалась, что приходится расстаться с друзьями. Там было всего несколько ребят из других дежурных семей, но тем не менее. Я думала, что на целых семь месяцев окажусь единственной в таком возрасте на этой планете.

Я отпил воды.

– У меня в Прентисстауне не было друзей.

– То есть как это – не было друзей? – она недоверчиво воззрилась на меня. – У тебя должны были быть друзья.

– Некоторое время были – мальчики на пару месяцев старше меня. Но когда мальчики становились мужчинами, они переставали общаться с мальчиками. – Я пожал плечами: – Я был последний. Так што под конец остались только мы с Мэнчи.

Она подняла глаза к блекнущим звзедам.

– Какое идиотское правило.

Чистая правда.

Дальше мы просто молчали, я и Виола, на берегу реки. Мы отдыхали, а новая заря уже карабкалась на небо. Только мы вдвоем.

Зашевелились только через минуту, приготовились идти.

– Есть шанс добраться до Убежища к завтрему, – сказал я. – Если будем идти в том же темпе.

– Завтра, – кивнула Виола. – Надеюсь, там будет что поесть.

Была ее очередь нести сумку. Солнце выглянуло в конце долины, где река втекала прямо-таки в него. Свет залил холмы на том берегу, где што-то немедленно зацепило мой взгляд.

На искру в Шуме Виола мгновенно развернулась:

– Что?

Я приставил ладонь козырьком к глазам. На верхней кромке гряды подымалась пыль… и она двигалась.

– Што это там такое? – пробормотал я.

Виола уже выдернула из сумки бинок.

– Плохо видно, – сокрушенно поделилась она. – Деревья загораживают.

– Кто-то едет по дороге?

– Может, по другой. По которой мы не пошли на развилке.

Пару минут мы наблюдали за происходящим. Хвост продолжал пылить, потихоньку продвигаясь в сторону Убежища со скоростью плывущего по небосклону облака. Так странно, когда видишь такое, а звука нет…

– Хотел бы я знать, где сейчас армия, – проворчал я. – Насколько мы их обогнали.

– Возможно, в Карбонел Даунс им дали хороший бой.

Виола посмотрела вверх по течению, но там было все слишком плоско и извилисто, штобы хоть што-нибудь разглядеть. Сплошные деревья. Деревья, небо и безмолвный пыльный хвост, ползущий по холмам.

– Давай пойдем, – оборвал паузу я. – Мне от этого жутко становится.

– Давай, – согласилась Виола.

Вновь дорога.

Вновь жизнь, состоящая целиком из бега.

Еды у нас с собой никакой не было, поэтому завтракали мы желтыми плодами с придорожного дерева (Виола вовремя заметила его и клялась, што ела такие в Карбонел Даунс). На обед у нас тоже были они, но это все равно лучше, чем ничего.

За спиной у меня висел нож.

Интересно, а охотиться я смогу, если будет время?

Но времени, конечно, не было.

Миновал полдень, настал день. Мир был все такой же пустой и жуткий. Мальчик и девочка бегут по дну долины. Никаких тебе поселений, ни караванов, ни телег, ни даже звуков, способных перекрыть речной ропот, который с каждым часом становился громче и под конец сделался таким, што я собственный Шум не слышал, а штобы переброситься парой слов, приходилось практически кричать.

Впрочем, для разговоров мы были слишком голодны. И слишком устали. И слишком бежали.

Поэтому мы не разговаривали.

А я наблюдал за Виолой.

Пыльный хвост на гряде некоторое время следовал за нами, потом обогнал и к вечеру совсем пропал в отдалении. Виола следила за ним на ходу. Она бежала рядом со мной, морщилась от боли в ногах, растирала их на привале, пила из фляги. Я смотрел на нее.

Теперь, увидев ее наконец, я никак не мог перестать ее видеть.

– Что? – она перехватила мой взгляд.

– Ничего. – Я отвел глаза.

Все равно ведь не знал што.

Река с дорогой выпрямились, склоны долины сделались круче и придвинулись ближе. Назад был небольшой, но все-таки обзор. Никакой армии пока што, никаких всадников. Тишина была чуть ли не страшнее, чем вездесущий Шум.

Спустились сумерки. Позади, за долиной, садилось солнце – над армией, где бы она сейчас ни была… над тем, што осталось от Нового света… што сталось с людьми, вышедшими с ней на бой, и с людьми, в нее вступившими.

Над тем, што сталось с женщинами.

Виола бежала впереди.

Я смотрел, как она бежит.

Только затемно мы наткнулись на еще одно поселение, тоже с пристанью на реке и покинутое. Вдоль обрывка дороги высыпало всего-то пяток домишек, и первым – дом с небольшой лавкой спереди, из таких, где торгуют всякой всячиной.

– Стой! – Она и сама остановилась.

– Думаешь, ужин? – Я едва переводил дыхание.

Она кивнула.

Дверь в лавку слетела только с шестого удара. Нет, в ней точно никого не было, хотя я все равно оглядывался, вдруг нас кто-то сейчас накажет. Унутри оказались в основном жестяные банки, но мы нашли буханку черствого хлеба, какие-то битые фрукты и несколько полосок сушеного мяса.

– Всему этому не больше двух дней, – поделилась Виола с полным ртом. – Здешние наверняка двинули в Убежище вчера или позавчера.

– Слухи про армию – штука сильная, – согласился я, недостаточно прожевав мясо перед тем, как заглотить, и выкашливая немного обратно.

Мы набили животы как можно лучше, а остальное я запихал в Виолину сумку, которую теперь как раз нес сам. Пока запихивал, снова увидел книгу. Лежит там, в пластике… с дырой от ножа насквозь.

Я потрогаал обложку через пакет. Мягкая и едва слышно пахнет кожей.

Книга. Моей ма. Так и шла всю дорогу с нами. Тоже пострадала от ран. Совсем как мы.

Я посмотрел на Виолу. Она встретила мой взгляд.

– Да что такое ?

– Ничего. – Я сунул книгу к еде. – Пошли?

Снова дорога. Снова река. Снова к Убежищу.

– Это, возможно, наша последняя ночь на пути, – сказала Виола. – Если доктор Сноу был прав, завтра мы окажемся на месте.