Патрик Несс - Поступь хаоса [litres]

Без единой мысли в голове я бросил пистолет, где он был, и кинулся к Виоле, лежавшей на краю кустарниковой полосы.

– Я, кажется, умираю, Тодд, – сказала она.

– Ты не умираешь. – Я просунул руку ей под плечи и другую – под колени.

– Мне холодно…

– Ты, еть, не умираешь ! – рявкнул я. – Только не сегодня!

И я встал, с ней на руках, на самом верху зигзага, падавшего вниз, к Убежищу.

Это будет небыстро. Недостаточно быстро.

Я ринулся вниз. Прямо через кусты.

– Давай! – И мой Шум потерял себя и все на свете.

Остались только ноги.

– Давай!

Я побежал.

Кусты… кусок дороги наперерез… снова кусты…

Снова кусок дороги, которая как раз решила повернуть…

Вниз, вниз…

Раскидывая комья земли…

Перепрыгивая через кусты…

Спотыкаясь о корни…

Давай…

– Ты только погоди, – твердил я Виоле. – Погоди, слышишь?

Виола стонала на каждом жестком приземлении…

Это значило, што она все еще дышит.

Вниз…

И вниз…

Давай.

Пожалуйста .

Запнулся об какой-то папоротник…

Но не упал…

Дорога…

Кусты…

Дорога…

Ноги выли от этой крутизны…

Кусты, дорога…

Вниз…

Пожалуйста…

– Тодд?

– Держись!

Я добежал до подножия и, не остановившись, ринулся дальше. Она была такая легкая у меня в руках… Такая легкая.

Дорога встретилась с рекой, дорога в Убежище, деревья снова повыскочили из земли, река неслась вперед.

– Держись!

Я мчался по дороге со всей скоростью, на какую только были способны ноги.

Давай. Пожалуйста .

Плавные повороты, острые углы…

Под деревьями, вдоль берега…

Впереди показалась застава, которую я приметил еще с холма, в биноки, – громадные деревянные «Х», наваленные долгими рядами по обе стороны с проходом посредине.

– ПОМОГИТЕ! – закричал я, не останавливаясь. – ПОМОГИТЕ НАМ!

Я бежал.

Давай.

– Я больше не могу… – В голосе у нее уже почти не было дыхания.

– Нет, МОЖЕШЬ! – рявкнул я. – Даже НЕ СМЕЙ сдаваться!

Я бежал.

Укрепления приближались…

и там никого не было.

Там никого не было.

Я проскочил через проем на другую сторону. Остановился, озираясь.

Никого .

– Тодд?

– Мы почти на месте!

– Я не могу, Тодд…

И ее голова упала.

– Нет, МОЖЕШЬ! – заорал я ей прямо в лицо. – Сейчас же ПРИДИ В СЕБЯ, Виола Ид! Держи свои чертовы глаза открытыми!

И она попыталась. Я видел, как она пытается. И глаза действительно открылись, пусть совсем чуть-чуть, но открылись. И я снова бросился бежать, со всех сил, со всех ног. И на бегу я орал:

– ПОМОГИТЕ!

Пожалуйста .

– ПОМОГИТЕ!

Она начала хватать ртом воздух.

– ПОМОГИТЕ НАМ!

Пожалуйста, нет .

И НИКОГО кругом.

Дома стояли запертые и пустые. Земля под ногами сменилась брусчаткой, но все равно никого, нигде – никого…

– ПОМОГИТЕ!

Мои подошвы загрохотали по камням…

Улица вела к большой церкви, деревья расступались. Колокольня мирно взирала с высоты на городскую площадь.

И здесь никого.

Нет .

– ПОМОГИТЕ!

Я вылетел на площадь, пересек ее, озираясь по сторонам, прислушиваясь…

Нет .

Пусто.

Виола тяжело дышала на руках.

Убежище было пусто.

Середина площади.

Ни души.

Не видно. Не слышно.

Я завертелся.

– ПОМОГИТЕ!

Никто не ответил.

Убежище стояло абсолютно пустое. Никакой надежды здесь не было.

Виола начала выскальзывать, и мне пришлось опуститься на колени, штобы ее не уронить. Скомканная рубашка свалилась, я поймал ее одной рукой, прижал на место.

У меня ничего не осталось. Сумка, бинок, книга ма – я только сейчас понял, што бросил все это там, на холме.

Остались только я и Виола, и ничего у нас больше не было в целом свете.

Кровь текла так сильно …

– Тодд? – совсем тихо и неразборчиво пролепетала она.

– Пожалуйста , – глаза у меня набухали водой, голос срывался, – ну пожалуйста .

пожалуйста пожалуйста пожалуйста пожалуйста пожалуйста

– Ну раз ты так мило просишь… – донесся с другой стороны площади голос, даже не потрудившись подняться до крика.

Я поднял голову.

Из-за церкви выходил конь, один-единственный.

С одним-единственным всадником.

– Нет, – прошептал я.

Нет.

– Да, Тодд, – отвечал мэр Прентисс. – Боюсь, што да.

Он медленно, почти лениво ехал ко мне через площадь. Шагом. Безмятежный, невозмутимый, как всегда, ни пятнышка пота на одежде… даже в верховых перчатках. Даже в чистых сапогах.

Такого не может быть.

Такого просто не может быть.

– Откуда вы здесь взялись? – Голос полез вверх. – Как?

– Даже простец знает, што в Убежище ведут две дороги. – Он говорил спокойно и шелково, почти с улыбкой, но все-таки не совсем.

Пыльный хвост. Вчера, на гряде, спешащий к Убежищу.

– Но как? – Я был так ошеломлен, што слова с трудом вываливались изо рта. – Армия, по меньшей мере, в дне пути отсюда…

– Слухи об армии иногда не менее эффективны, чем сама армия, мальчик мой. Условия сдачи были самые благоприятные. И одно из них – очистить улицы, штобы я мог лично поприветствовать тебя в городе. – Он оглянулся на водопад. – Хотя я, конечно, ожидал, што тебя приведет сын.

Я оглянулся – и наконец-то увидел лица. Лица выглядывали из дверей, из окон.

Из-за церкви показались еще четверо всадников.

Я снова устремил взгляд на мэра Прентисса.

– О, теперь президента Прентисса, – сообщил он. – Стоит запомнить и затвердить.

И тут я понял.

Я не слышал его Шума .

Я ничьего Шума не слышал.

– Действительно, – сказал он. – Полагаю, не слышишь. Это весьма интересная история, хотя и не то, што ты мог…

Виола еще немного выскользнула у меня из рук и от этого движения болезненно охнула.

– Пожалуйста! – вскрикнул я. – Спасите ее! Я сделаю все, што вы скажете! Я вступлю в армию! Я…

– Всему свое время, – бросил мэр – наконец-то с легкой досадой.

Одним элегантным движением он спешился и принялся снимать перчатки – по пальцу за раз.

Я понял, што с нами все кончено. Все потеряно. Больше ничего не осталось.

– Как новому президенту этой планеты, – мэр обвел округу плавным жестом, словно показывая мне мир в первый раз, – позволь мне первым поприветствовать тебя в нашей новой столице.

– Тодд? – прошептала Виола с закрытыми глазами.

Я крепко прижал ее к себе.

– Прости меня, – сказал я ей. – Прости, мне так жаль.

Мы сами прибежали прямиком в ловушку.

Выбежали с края мира прямо в бездну.

– Добро пожаловать, – молвил мэр, – в Новый Прентисстаун.

– Ну, вот и он, – говорит мама, и это означает, что крошечная точка, к которой мы приближались уже много недель, которая постепенно росла и превращалась в точку побольше с двумя совсем малюсенькими точками, порхающими вокруг нее, стала больше самой себя, превратилась из точки в диск, сияющий отраженным светом ее, точкиного, солнца, и вот на нем уже видна синева океанов, и зелень лесов, и белизна полярных шапочек… разноцветный диск на фоне черной пустоты.