Дерек Кюнскен - Квантовый волшебник [litres]

– Знаю, – выдохнул Гейтс-15, переключая изображения на дисплеях. – Я знаю.

Уильям отстегнул ремни и поплыл по кабине в невесомости. Начал продвигаться поверх своего кресла в тесной, предназначенной для Кукол кабине.

– Просто… – начал Гейтс-15. – Просто вас это удивляет, так? Что это значит, быть чем-то иным на самом деле.

– Проклятие, не надо начинать сначала, – ответил Уильям.

Стараясь не коснуться Гейтса-15, он проплыл до миниатюрной кухни, где были сложены неаппетитного вида готовые пайки. Не то чтобы он был голоден. Манипуляции дель Касаля привели не только к тому, что он начал выделять особые феромоны. Циркулирующие в его крови создания придавали всему, что он брал в рот, легкое горькое послевкусие. А Гейтс-15 портил ему аппетит еще сильнее.

– Нумены являются людьми, достигшими, в своем роде, биохимической божественности, – сказал Гейтс-15, не сводя взгляда с дисплеев.

– Нет во мне ничего божественного, – ответил Уильям. – Ты сам все видел. Буду очень обязан, если ты помолчишь обо всем этом, пока мы не попадем в Свободный Город.

Гейтс-15 тяжко вздохнул.

– В любом случае, возможно, мы идем прямиком в ловушку, – продолжил Уильям. – Когда мы окажемся среди твоих Кукол, они вполне могут нас обоих на смех поднять. А потом через шлюз выкинуть.

– Они не так это делают.

– Что?

– Куклы так не казнят. У Нуменов Эдемского Периода было очень богатое воображение. И Куклы пытаются чтить их традиции.

– Ничего мне больше не говори.

Уильям принялся ожесточенно рвать упаковки пайков, чтобы только не слышать медленного и шумного дыхания Гейтса-15.

– Мне все интересно, – продолжил Гейтс-15, – в чем же природа божественности, если возможно создание столь убедительной подделки? Где та грань, после которой копию можно назвать оригиналом?

– Куклы все такие будут?

– Теология – царица наук. Она регулирует все сферы жизни Кукол.

– Кроме тебя.

Кукла обернулся и посмотрел на него поверх спинки кресла. Тонкие светлые волосы бороды Гейтса-15 обрамляли крепко сжатые губы.

– Извини, – сказал Уильям. – Не хотел тебя обидеть. Просто все это слишком выводит из себя.

– Меня не меньше. Я путешествую с божественным созданием. И даже не плененным. Тем, что может приказать мне сделать все, что пожелает.

В голосе Гейтса-15 послышалась тоска.

Уильям продолжил ожесточенно рыться на кухне.

– Как и все Куклы, я провел детство без доступа к Нуменам, – сказал Гейтс-15. – Только одного издали видел, а вокруг было множество детей из нашей школы. До полового созревания нервная система еще недостаточно развита, чтобы воспринимать божественность. Однако даже тогда Нумены были для нас всем.

– А потом все развалилось.

– Ключевой момент моего существования никуда не делся, – ответил Кукла, снова поворачиваясь. – Я не был способен ощутить запах божественности и был изгнан, однако Нумены продолжали определять мою жизнь. В данном случае путем их отсутствия.

– И на что это было похоже?

– Что?

– Тот Нумен, которого ты видел. Как это выглядело?

– Не знаю. Я был слишком мал, чтобы уловить запах. Он был на самом верху здания, это был ритуал, он был окружен рядами священников. Иногда я представляю себе, что он был подавлен. Не могу знать, как чувствует себя божественный человек. Они стали иными со времен Падения.

Падение Нуменархии. То название, которое Куклы дали событию, которое остальные представители человеческой цивилизации назвали Восстанием Кукол.

– Неудивительно, что они несколько нервные, после трех поколений в неволе, – сказал Уильям.

– Они не такие, как Нумены древности, – мечтательно сказал Гейтс-15. – Они не вызывают в нас одержимости и воодушевления. Они боятся и ненавидят нас. Нумены древности не ненавидели нас. Они относились к нам с восхитительным презрением.

У Уильяма сжало живот.

– Я знаю, что думает Бел о том, что они со мной сделают, – сказал Уильям. – Но что по этому поводу думаешь ты?

– Я не знаю. Я совсем мальчишкой был, когда улетел.

Уильям развернулся и подплыл к Гейтсу-15. Схватил его за ворот рубашки.

– Что бы ни случилось, ты сделаешь свое дело, понял? Я во все это ввязался не за тем, чтобы умереть в тюрьме Кукол ни за что. Я делаю это ради того, чтобы оставить что-то своей дочери, когда меня не станет.

Глаза Гейтса-15 расширились от удивления. Он дышал тихо и неглубоко.

– Огонь внутри вас не погас, – сказал он. – Вы для нас просто драгоценны.

– Ты сможешь сделать свое дело?

– Ради вас – все, что угодно.

Уильям рывком отдернул руку и отплыл в сторону.

– Указания от Орбитального Поста, – сказал Гейтс-15. – Один из патрулей космического флота сходит с орбиты, чтобы сопровождать нас.

– Значит, они тебе поверили? – спросил Уильям. У Кукол, даже у изгнанников, были определенные процедуры по поводу найденных диких Нуменов, которых доставляют в территориальное пространство.

Легенда была такова, что Уильям, с поддельными документами на имя Джеффа Кальтвассера, является диким Нуменом, рантье, живущим на территориях Англо-Испанской Плутократии. Заразился вирусом Тренхольма, и у него не хватает денег на лечение. Простая легенда, несложно запомнить.

Аналогично, у Гейтса-15 были документы на имя Уоррена Листера-10, Куклы, живущего на одном из самых отдаленных рудников. Настоящий Уоррен Листер-10 так и жил там и будет жить еще десять месяцев, до очередной ротации. Святой Матфей переслал по каналам связи вирус, который должен был изменить файлы входящих и исходящих сообщений, чтобы никто не заметил несоответствий. Горнодобывающая компания вышлет нового работника, но у него уйдет не один месяц, чтобы добраться до рудника. Гейтс-15 и Гэндер к тому времени уже давно покинут Свободный Город.

Уильям и Гейтс-15 летели вместе пару дней, после того как «Бояка» оставил их в открытом космосе и ушел через «червоточину», чтобы ее не обнаружили. В первый день они летели с максимальным ускорением, а потом оказались в невесомости, которая вызывала у Уильяма ассоциации с бессонной ночью приговоренного к повешению.

– Орбитальный Пост приказывает начать торможение, – сказал Гейтс-15. – Мне надо, чтобы вы пристегнулись.

У Уильяма закололо в животе.

У мошенника две заботы: деньги и риск. Мошенничества без риска не бывает. А здесь риск был неимоверен, если не думать о вознаграждении. Его дочь вырвется из нищеты.

Ему просто надо сделать его часть работы. Он уже не раз проворачивал аферы, хорошие, но в тех случаях он хорошо знал лохов, изучал их. Они были жадными, но рациональными. А Куклы свихнувшиеся, за пределами всякого понимания. Эта афера, серьезная афера, зависела от того, сможет ли он приковать к себе их внимание. Уильям толкнулся, выплывая из кухни, и подтянул себя к креслу второго пилота. И пристегнулся, не глядя на Куклу, который пялился на него с открытым ртом.