Лю Цысинь - Эпоха сверхновой [litres]

– В таком случае сбросьте самолеты в море!

И вот один за другим истребители стоимостью по десять миллионов долларов каждый сбросили с полетной палубы «Джона С. Стенниса» в океан, и обширное пространство быстро заполнилось другими самолетами, поднятыми из ангаров на огромном лифте. Дети всех стран мира покинули палубу и укрылись в тепле просторных ангаров, вместивших несколько тысяч человек. Отогревшись немного, дети стали с восхищением осматривать внутреннее пространство громадного авианосца. И все-таки на полетной палубе свыше сотни промокших детей замерзли насмерть.

Эвакуация заняла три дня, после чего огромный флот, состоящий более чем из полутора тысяч кораблей, с последними тремястами тысячами детей на борту разделился на две группы, которые взяли курс на Аргентину и Новую Зеландию. В этом походе еще свыше тридцати тысяч детей погибли от холода, став последними жертвами войны Эпохи сверхновой в Антарктике.

Море Амундсена освободилось от заполнявших его судов. Снегопад прекратился, однако свирепый ветер продолжал гонять над водой холодный воздух. Небо прояснилось, и в появившуюся в облаках прореху на горизонте взошедшее солнце залило Антарктиду золотистым светом, озарившим полог глубокого снега, снова накрывшего обнажившиеся на короткое время камни и землю. Возможно, когда-нибудь в отдаленном будущем люди снова ступят на этот ледовый континент и увидят занесенные снегом останки пятисот тысяч детей, бесконечные остовы подбитых танков и две десятикилометровые воронки, оставленные ядерными взрывами. За время короткой весны свыше трех миллионов детей со всего мира сражались друг с другом среди взрывов и пламени, выплескивая жажду жизни. Но теперь страшная трагедия войны Эпохи сверхновой казалась лишь кошмарным сном, миражом, порожденным ярким полярным сиянием. При свете дня земля превратилась в бескрайнюю белую пустыню. Казалось, здесь ничего не произошло.

В панике ворвавшись в Овальный кабинет, Герман Дейви вздохнул. Он машинально потрогал обмороженные участки на лице, следы, которые несло на себе большинство детей, вернувшихся из Антарктики. Бинс сидела в президентском кресле с высокой спинкой, неспешно обрабатывая пилкой ногти. Увидев вошедшего Дейви, она закатила глаза и сказала:

– Господин Герман Дейви, вы отстранены от власти и не имеете права возвращаться в этот кабинет. И более того, вы не имеете права вообще находиться в Белом доме!

– Я хотел уйти, – потер виски Дейви, – но толпа громил на улице собирается меня прикончить!

– Вы это заслужили. Вы всё испортили. Вы худший президент в истории Соединенных Штатов.

– Ты… ты не имеешь права так разговаривать со мной! С какой стати ты сидишь в президентском кресле? Ты думаешь, раз меня нет, можно нарушать протокол?

– Это вам следует обратить внимание на протокол, – закатила глаза Бинс.

Дейви уже готов был взорваться, но тут вошел Воан.

– Вероятно, вы не знаете, – сказал он, – что Френсис Бинс была избрана вторым президентом Соединенных Штатов Америки в Эпоху сверхновой.

– Что? – воскликнул Дейви, изумленно взирая на светловолосую девочку, которая обтачивала пилкой ногти, восседая в священном кресле. Повернувшись к Воану, он расхохотался. – Не шути так! Эта дура не умеет даже считать! – Он фыркнул.

Бинс в бешенстве хлопнула по столу ладонью и тотчас же поднесла ее ко рту, чтобы облегчить боль.

– Заткнитесь, иначе вам предъявят обвинения в оскорблении президента! – ткнув пальцем в Дейви, резко произнесла она.

– Вы в ответе перед страной! – повернулся к Воану Дейви.

– Американские дети выбрали ее. Новый президент был избран в ходе честных выборов.

– Пока мы смотрели смерти в лицо в Антарктике, ты за нашей спиной заигрывала со средствами массовой информации! – гневно бросил Дейви.

– Оскорбление президента! – воскликнула Бинс, широко раскрывая глаза, но тотчас же ее лицо скривилось в фальшивой улыбке. – Вы знаете, почему Америка проголосовала за меня? Я похожа на Ширли Темпл [32] Блэк, Ширли Темпл (род. 1928) – американская актриса, снималась в кино с трех лет, маленькая прелестная девочка сразу покорила Америку периода Великой депрессии. Позднее стала государственным деятелем. . Вот где я вас обошла. Пусть вы красивый, но вы не похожи на кого-либо из кинозвезд.

– Если бы эти древние черно-белые фильмы не крутили весь день по телевизору, кто бы вспомнил Ширли Темпл?

– Это была стратегия нашей избирательной кампании! – снова мило улыбнулась Бинс.

– Демократы слепы!

– На самом деле все легко объяснимо, – заметил Воан. – После военных игр народу нужен был более умеренный человек, выражающий их волю.

– И эта куколка Барби способна выражать волю Америки? – воскликнул Дейви с отвращением. – В настоящий момент вся страна поглощена неудачей в Антарктике. Существует реальная опасность скатиться обратно к играм насилия. Кризис, стоящий перед страной, гораздо более серьезный, чем Антарктическая война, поскольку в любой момент Америка может рухнуть. И на этом критическом распутье вверить народ в руки куколки Барби…

– Мистер Воан непременно найдет какое-нибудь решение, – кивнув на госсекретаря, сказала Бинс.

На какое-то мгновение Дейви опешил, но затем, подумав немного, кивнул.

– Я понял. Мистер Воан использует нас как инструмент для воплощения своих замыслов. Для него наша страна и весь мир – просто сцена, а люди лишь марионетки, которыми он управляет, дергая по своей прихоти за ниточки. Да, он так считает… – Внезапно он в отчаянии вскочил на ноги и, выхватив из кармана короткоствольный револьвер, направил его на Воана. – Ты зловещая и страшная фигура! Мне следовало бы размозжить тебе башку! Меня тошнит от одного твоего вида!

Вскрикнув, Бинс протянула руку к кнопке сигнализации, однако Воан остановил ее мягким жестом.

– Вы не нажмете на спусковой крючок. В противном случае вам не выйти из этого здания живым. Вы образцовый американец. Что бы вы ни делали, вы подчиняетесь одному железному правилу: то, что получается на выходе, обязательно должно превышать то, что поступает на входе. Вот в чем ваша фундаментальная слабость!

– Разумеется, отдача должна превышать затраты! – сказал Дейви, убирая револьвер.

– Однако история творится не так.

– Я больше не творю историю, – сказал Дейви, направляясь к двери. – Я от нее устал!

В дверях он остановился и напоследок еще раз обвел взглядом Овальный кабинет, где осталось столько его мечтаний, после чего выбежал в коридор.

С мотоциклетным шлемом в руках Дейви покинул Белый дом через черный вход. Отыскав оставленный там лимузин «Линкольн», он сел в машину, надел шлем и, достав из бардачка темные очки, водрузил их на нос. Затем завел двигатель и тронулся. На улице у самого Белого дома собралась толпа детей, жаждущих свести счеты с президентом, однако на «Линкольн» они не обратили внимания.