Бернар Вербер - Ее величество кошка [litres]

Энциклопедия относительного и абсолютного знания. Том XII

– Ну до, бидумала, гаг на пади?

У меня раскалывается голова. Мяуканье Пифагора гудит в мозгу, как колокол собора Парижской Богоматери.

Чего это он так надрывается?

Я накрываю голову лапами, пытаюсь заткнуть уши. Звук не прекращается – видимо, сиамец повторяет одно и то же. До меня доходят только обрывки.

– Ну, что, придумала, как нас спасти?

Я отряхиваюсь, подыскиваю слова, зеваю, чтобы расцепить челюсти, и выдавливаю:

– Да.

– Мы слушаем.

Все уставились на меня. Сдержу ли я обещание? Почему на меня возлагают столько надежд?

Потому что я их царица, они знают это, знали всегда. Вся моя жизнь – цепочка испытаний на пути к трону. Потом я буду править, а они – чтить меня за то, кем я стала.

Ее кошачьим величеством.

Что до писанины, то я не желаю подчиняться приказам одного из моих прежних воплощений. «Завтра – кошки»? С этим можно повременить, сначала надо разобраться с нынешней ситуацией «сегодня – крысы». Если крысы всех нас перегрызут, то не будет ни писанины, ни книги, ни царицы.

Эсмеральда, Пифагор, Анжело не спускают с меня глаз. Ожиданиям надо соответствовать. Пусть поймут каждое мое слово.

– Мы спасемся по воздуху, все до единого. Роман говорил о постройке дирижабля. Мы взяли из университета все необходимое для работы. Таково решение, явившееся мне в забытьи от шампанского.

Вижу, что всех раздирает недоверие и восхищение.

Знаю я, что у них на уме. Почему мы не сделали этого раньше? Потому что воодушевление от обладания островом, а потом страх нападения заставляли нас думать только об организации обороны, забыв о бегстве.

Я делаю шаг, другой.

Не сметь шататься!

Роман и Натали едят вместе. Это не случайно, я ничуть не удивлена. Продолжаются, пусть медленно, их брачные игры. Интересно, сколько времени им понадобится, чтобы заняться, наконец, любовью? День? Неделя? Месяц? Полгода? Год?

Но сейчас не до сантиментов, пора браться за дело, за строительство.

– Ро-ман!..

Осечка из-за пьяной икоты. Согласна, шампанское распахивает кое-какие двери, но при этом тормозит мысль, лишает равновесия, мешает сосредоточиться.

– Роман! Натали! Забирайте с кораблика все необходимое и принимайтесь за работу. Стройте дирижабль!

Почему каждое слово дается мне с таким трудом? И почему так стучит в висках?

– Я совершенно об этом забыл, – признается Роман.

И немудрено, если он, как и я, заметил, что люди теряют надежду по мере таяния запасов еды.

Дерзкий план – именно то, что придаст всем сил. Все мы принимаемся за подготовку бегства по воздуху. В строительстве участвуют даже кошки, сжимая инструменты зубами.

Все происходит в огромном зале катка. Крысы, сгрудившиеся на обоих берегах реки, не знают, что мы поглощены работой, поскольку ничего не видят.

Сшиваются листы кевлара. Объем дирижабля в десять раз будет превышать объем нашего первого монгольфьера. Тут же делают гондолу – и она будет гораздо больше ванны, в которой мы путешествовали, и без труда вместит всех наших кошек вместе с людьми.

Спереди и сзади гондолы Роман привесил по винту, которые, если я все правильно поняла, станут приводиться в движение вертящими педали людьми. Хорошо, что нам не придется зависеть от запасов горючего.

Наблюдая за сборкой дирижабля, я постепенно начинаю понимать, как все это заработает, для чего руль спереди и лопасти сзади.

Мне не терпится взлететь, расстаться с враждебным миром тех, кто обречен ползать, и снова увидеть землю с высоты птичьего полета.

Все мои слуги, не считая лентяя сыночка, не теряют времени зря.

Натали ткет длинное полотно. Я подхожу к ней, трусь лбом об ее ногу, чтобы оставить на ней свой запах, и с урчанием удобно устраиваюсь у нее на коленях.

Она запускает длинные пальцы в свои черные волосы и улыбается мне.

– Мне очень повезло, что мы с тобой можем беседовать, Бастет. Столько людей мечтают поболтать со своими кошками…

– А я думаю обо всех тех кошках, которые мечтали поговорить со своими слугами.

– Да, и я говорю себе: наконец-то мы поймем друг друга.

– Должна сказать вам кое-что, Натали. Здесь и сейчас, при всей необычности обстоятельств, я счастлива. У себя в квартире, с вами, мне тоже было хорошо, но с некоторых пор это чувство померкло, его вытеснил восторг приключений. При мысли, что мы улетим вместе за облака, чтобы спастись, я ликую. И вот что я хотела вам сказать: вы – достойная меня служанка.

– Что ж…

– Надеюсь, для вас это тоже приятная ситуация. Я всегда считала, что люди, состоящие у меня в услужении, тоже имеют право на кое-какие личные радости. Поэтому я позволила себе советовать вам ускорить совокупление с соплеменником. Но потом я поняла, что у вас в таких делах не спешат, а действуют постепенно. Я уважаю ваши обычаи.

Ее рука, гладившая меня, повисает в воздухе.

– Ты об этом хотела со мной говорить, Бастет?

– Скорее, о тех трех целях, которые вы для меня наметили: любовь, юмор, искусство.

Услышав мой ответ, она с облегчением переводит дух.

– Кажется, я кое-что поняла: лучший способ познания – не испытать что-то самой, а прочесть об этом.

– Извини?..

– Книги вызывают более сильные переживания, чем опыт. Когда что-то испытываешь, то не обязательно описывать свой опыт правильными словами. Специалист по словам, например, писатель, способен точно описать даже то, что видит совсем смутно.

– Ты первая, кто так это поворачивает. Тем более удивительно слышать такое от кошки.

– Когда мы сбежим в небо и наконец-то успокоимся, научите меня читать тексты из ЭОАЗР.

– Статьи?

– Нет, романы. Если я не ошибаюсь, статьи просто доносят информацию, эмоции же передаются только романами. Мне очень хочется увидеть описание всего того, что я смутно ощущаю на самом деле, в романе, где это переживает кто-то другой. Так мне будет понятнее. А потом, возможно, я сама смогу что-то такое рассказать, а то и написать. Такова отныне моя новая цель.

Глядя на меня, она реагирует наихудшим образом, какой я только могла вообразить, – она смеется. Теперь, когда я знаю, что такое смех, меня шокирует подобная реакция.

Она надо мной насмехается, думая, что кошка никогда не научится читать и писать.

Я не спешу гневаться и наказывать эту бесстыдницу: если ей предстоит меня учить, придется сносить ее насмешки.

– Вы научите меня читать, Натали?

– Я не знаю, с чего начать…

– С алфавита. Потом придет черед слов и фраз. Не притворяйтесь невеждой, все люди знают, как это делать.

Она перестает смеяться и силится что-то вымолвить, но тут ее зовет на помощь Роман Уэллс.