Бернар Вербер - Ее величество кошка [litres]

Вот он, источник этой заразы – высокомерия.

Как ни странно, впервые увидев эту желтоглазую черную кошку, я сразу почувствовала, что она создаст мне проблемы. Феномен дежавю или женская интуиция?

Я утешаю сыночка, гладя его лапой по голове:

– Рано или поздно умрут все. Но я постараюсь, чтобы это не произошло слишком быстро. Хочу, чтобы мы успели заложить основы идеального будущего, этого упоительного плода нашего воображения.

– Каким ты видишь это идеальное будущее?

Вот тут я должна взвешивать каждое слово.

– Это будущее возникнет в результате коллективного обсуждения перспектив всеми видами, желающими мирной жизни для будущих поколений.

– Ты про людей и кошек?

– А также про собак, свиней, волков, баранов, про воздушный народ – птиц, про морской народ – рыб, про подземный народ – насекомых.

Сын уже смотрит на меня как на сумасшедшую, но я не останавливаюсь:

– Да, я забыла про растения.

– Это невозможно. Растения не разговаривают, у них нет глаз.

– А душа есть. А это самое важное.

– Ты уверена, что у растений есть душа, мама?

– У всего живого есть душа. Думаю, нами движет энергия жизни, она и есть наш общий знаменатель. Подключаешься к этому источнику – и замечаешь, что все мы связаны между собой или по крайней мере готовы к такой связи.

Глядя на меня, Анжело медленно двигает ушами. Его вибриссы чуть заметно подрагивают. Впервые у меня впечатление, что мой котенок понял, как сильно ему повезло с матерью.

– Кроме того, мне нужно будет убедить всех, что в наших общих интересах гармоничное функционирование всей системы, ее превращение в огромный слаженный организм.

– Что такое организм?

– Надо будет заразить тебя моим пристрастием к расширению словарного запаса. Организм – это живое тело из клеток.

– Ты хочешь, чтобы все живое стало связанным, как клетки одного тела?

– Во всяком случае, чтобы эти клетки больше не делились между соперничающими, завистливыми, враждебными, воюющими друг с другом, ворующими друг у друга энергию душами.

Он задумывается, и при этом у него мелко дрожит кончик хвоста.

– Выходит, мы победим крыс и всех их перебьем, чтобы они поняли, что такое коммуникация и гармония всех видов?

Я разочарованно вздыхаю.

– Лучше прекратим этот разговор, Анжело. Надеюсь, у тебя будет время все это обдумать. А сейчас оставь меня. Мне нужно побыть в одиночестве, чтобы найти стратегию выживания в ближайшие дни, – говорю я настолько спокойно, насколько только могу.

– Еще один вопрос, мама. Вот ты хочешь соединить всех общей коммуникацией. На крыс это тоже распространяется?

– Нельзя же вечно воевать! – Я глубоко вздыхаю. – Но обоим лагерям потребуется время, чтобы принять эту мысль. Отсюда важность работы над коммуникацией.

Анжело качает головой. Он не до конца убежден в моей правоте.

Он считает, что у меня бред: с его точки зрения, надо истребить всех крыс – и дело с концом. Учитывая ситуацию, я могу понять эту упрощенную концепцию.

Все-таки сын меня немного нервирует.

Думаю, материнская любовь – не возникает от природы, хотя именно так и считается. В реальности все по-другому. Наши дети – незнакомцы, и шансов найти с ними общий язык столько же, сколько с кем угодно еще.

Расставшись с сыном, я рыскаю по острову в поисках моего партнера Пифагора. Когда нахожу его, то вижу, что он спорит с Эсмеральдой.

О, нет, только не это! Только не он. Только не с ней.

Мне хочется затеять скандал, но я медлю.

Меня что огорчает? Что именно сейчас, после всех переживаний, мне не терпится для разрядки заняться любовью. Проще всего подыскать другого партнера. Но, как ни странно, вот этого мне совсем не хочется.

Ужас! Я привязалась к конкретному коту, а он в самый неподходящий момент точит лясы с моей заклятой соперницей!

Меня раздирают противоречия. Я могу предаваться фантазиям обо всем моем виде, даже обо всей моей планете, но при этом чуть что становлюсь мелкой эгоистичной собственницей.

Сейчас в самый раз было бы заглянуть в висящую у меня на шее ЭОАЗР, чтобы найти там решение проблем, которыми я сейчас озабочена: как не ревновать и как отразить натиск полчища из нескольких десятков тысяч злобных крыс, повинующихся одному грозному полководцу.

Буду честна с собой: вопреки всем своим высокопарным теориям о сострадании, эмпатии, всеобщей коммуникации, я сплю и вижу, как удавлю этого белого красноглазого крысеныша.

Тамерлан…

Такое впечатление, что в своих прошлых жизнях я уже много раз сталкивалась с этой зловредной душонкой. Он – старый мой знакомец из прежних времен. Он не просто враг, он давний враг.

Обозначение «дежавю» предложил французский психолог Эмиль Бойрак в 1894 году в своем труде «Будущее психологических наук». Позже его популяризовал философ Анри Бергсон, назвавший это состояние воспоминанием о будущем.

Дежавю – это глубокое ощущение узнавания какого-то места, человека или ситуации, хотя на самом деле это совершенно невозможно, поскольку вы не бывали в этом месте, не встречали этого человека, не переживали этого опыта.

В зависимости от индивидуума дежавю может иметь разную степень точности, вплоть до интуитивного знания о будущих событиях, как если бы речь шла о воспоминании.

По мнению Анри Бергсона, состояние дежавю известно каждому второму. Особенно оно свойственно молодым людям, имеющим склонность к одержимости и истерии.

В своем труде «Толкование сновидений» Зигмунд Фрейд пишет, что состояние дежавю объясняется «уже приснившимся». Иными словами, сны позволяют нам исследовать параллельные реальности, совпадающие порой с нашей собственной.

Энциклопедия относительного и абсолютного знания. Том XII

Глядя в окно своей квартиры на острове Лакруа, я знакомлюсь с новым для себя явлением природы.

Идет снег.

Наблюдаю за опускающимися с неба хлопьями, завороженная этой невидалью.

Снег шел, наверное, всю ночь, потому что с утра все вокруг белым-бело, включая реку.

Я дрожу от холода. Скорее вниз, к остальным!

Мы собираемся у камина, люди кидают туда обломки столов и стульев.

Мне не жаль мебели: если нас поймают крысы, им будет не на чем нас распинать.

– Что скажешь о погоде? – обращаюсь я к Пифагору.

– Ничего хорошего. К опасности голодной смерти добавилась опасность околеть от холода, – встревает Эсмеральда.

– Я не к тебе обращаюсь.

Она удивленно умолкает. Люди, как я погляжу, тоже озабочены.

– Я ходил в разведку. Река за ночь полностью замерзла, лед достаточно толстый, чтобы по нему пройти, – сообщает Роман Уэллс. – Я читал, что в последний раз так же холодно было в декабре 1954 года.