Игорь Вереснев - Хозяйки тумана [litres]

Славийцы собирались преобразовывать этот мир, потому построили исследовательский институт и посёлок в самом сердце теплицы – на берегу Большого Озера. Имперцам долина нужна была в сугубо утилитарных целях. Город возводили так, чтобы с одной стороны отгородиться от её непредсказуемой фауны, с другой – прикрыться тепловым щитом от полярных ветров. Расстояние от города до посёлка было ничтожным – шестьсот километров, полтора часа лёта на флайере. Но это были два чужих друг другу мира. Большинство озерян не любили город, горожане боялись и не понимали теплицу.

Ната Гилл не принадлежала ни одному из этих миров.

Ната бросила флайер вниз. Там, посреди сплошного океана тёмно-зелёного леса виднелась проплешина холма. Северный и западный склоны его уходили вниз полого, а южный и восточный круто обрывались к полноводному ручью, выныривающему из чащи.

Лапы-опоры резко ударили о землю, заставив машину подпрыгнуть.

– Ай! – Моник испуганно-весело взвизгнула. – Ты когда-нибудь нас убьёшь!

– Разве ты не хочешь, чтобы мы умерли в один день? – Ната озорно глянула на подругу и, открыв дверь, выскочила наружу. – Но сначала мы будем жить оч-ч-ч-чень долго и счастливо!

Она понеслась вниз к высокой, в пол человеческого роста, мягкой траве. Добежала и плюхнулась навзничь, разметав руки и ноги.

– Как же здесь хорошо! Наконец-то мы вырвались из этого вонючего города! По-моему, только мужчины могли придумать жить под треклятыми куполами, когда так близко чистое, голубое небо!

Моник подошла, присела рядом.

– Не будь так сурова к мужчинам. Они разные бывают.

Ната метнула на неё притворно-возмущённый взгляд.

– Не смей их защищать! Посмотри на этот мир – как он прекрасен. И он наш! Почему мы прячемся от него за осточертевшими стенами? Потому что мужчины везде видят врагов. Почему губернатор зарубил программу адаптации, предложенную Паниной? Чем плоха идея строить в долине дачные коттеджи, детский центр? Конечно, губернатор никогда не пойдёт на такое. Мужчина!

– Не передёргивай. Мне тоже не очень-то хотелось бы жить здесь, постоянно чувствовать себя в опасности.

– Какая опасность, о чём ты говоришь? Озёрный посёлок прекрасно обходится без купола. И без импорта продовольствия, между прочим!

– Бррр… – Моник поёжилась. – Как представлю, какой туман у них там всегда….

Этот её почти детский возглас, этот жест заставили Нату улыбнуться. В окружении мягких, колышущихся под лёгким ветерком стеблей травы Моник выглядела особенно привлекательной. Оказывается, зелёный цвет прекрасно гармонирует с чёрными, непокорно-вьющимися волосами, стянутыми в смешной хвостик на затылке, с шоколадно-смуглой кожей…

Почувствовав, как сладкий жар начинает растекаться по телу, Ната перевернулась на бок, призывно вытянула руки:

– Подумаешь, туман! Иди ко мне.

Моник смущённо моргнула.

– Ты что, хочешь… здесь?

– Почему нет? Тебе не нравится это место?

– Я сразу вспоминаю о кошмарных тварях, что водятся в лесу.

Ната засмеялась.

– Эх ты, робкая моя птичка! Ты сомневаешься, что я смогу тебя защитить?

Моник осторожно прилегла рядом. Тёмно-карие глаза её были совсем близко. И губы. Чувственные, сладкие на вкус. Ната легонько провела пальцем по виску девушки, по щеке, покрытой мягким, едва ощутимым пушком, по шее. Подцепила ногтем застёжку на вороте комбинезона. Моник напряглась, быстро облизнула губы.

– Может, сходить к машине за бластером? На всякий случай.

– Да я голыми руками разорву любую тварь, какая попробует к тебе прикоснуться!

Ната потянула застёжку… и замерла. В голове резко и настойчиво загудел зуммер коммуникатора. Экстренный вызов из лаборатории.

Она села, хлопнула пальцем по бляшке прибора, прилепленного к виску. Вызывала Сорокина:

«Ната, ты далеко?»

– В долине. Что случилось?

«Тебе лучше приехать. Мы остановили трансляцию».

– Почему?! Расчётное время…

«Я всего лишь технический специалист, поговори с Ивон. Но лучше возвращайся, увидишь сама».

Через две минуты флайер оторвался от площадки на вершине холма и, сделав крутой разворот, пошёл на юго-восток. Мелькнул внизу серебристый отблеск лесного ручья, кроны чернолистов слились в сплошное море и покатили зелёными волнами до самого подножья вырастающей навстречу гигантской стены. Там, на широком уступе в полукилометре от верхней кромки обрыва фантастическим гнездовьем приклеились разноцветные купола города. Гилл выровняла высоту перед самым обрывом и направила машину в распахнувшийся шлюз.

Клер ждала их у входа в лабораторию. Маленькая, незаметная, похожая на мышку в белом, наглухо застёгнутом комбинезоне.

– Хоть ты скажешь, что у нас происходит? – насела на неё Гилл. – Кто решил прервать трансляцию? Почему со мной не посоветовались? Мюррей распорядился? Почему ты позволяешь? Я же тебя назначила своим первым заместителем!

– Не было времени для советов. Решение приняли я и Ивон, коллегиально, Мюррей наоборот, был против. Сорокина воздержалась, как обычно.

Игнорируя вспыхнувшую на стене надпись с просьбой сменить одежду, Гилл шагнула к двери, ведущей в бокс. Помедлив несколько секунд, пока отработает система феромонного распознавания, шлюз обиженно заурчал и распахнулся, впуская хозяйку.

Вся троица руководителей направлений была на месте. Ивон и Людмила сидели за пультом, напряжённо вглядывались в информ-экраны, Пол стоял, прижавшись лбом к колонне суперстекла. По ту сторону барьера поблёскивала в ярком бестеневом свете параболическая тарелка транслятора. Будто в прицеле удерживала в фокусе прозрачный цилиндр, заполненный желтоватым раствором. Но смотрел Мюррей не на транслятор и не на датчики жизнеобеспечения. На тело добровольца Люка Уайтакера, неподвижно висевшее в цилиндре. По ту сторону стекла решалась судьба их эксперимента.

Услышав шаги за спиной, Мюррей обернулся. Безнадёжно махнул рукой, сообщил:

– У нас ничего не получилось. Опять не получилось! Всё-таки это бред и ничего более.

– Уайтакер жив?

– Пока да.

Ната требовательно повернулась к Ивон, напряжённо колдующей за панелью медицинского контроля.

– Что с ним?

– Гипертермия, температура 41,7 градуса и продолжает подниматься. Тахикардия, пульс нитевидный. Я пока ничего не могу с этим поделать. Боюсь, мальчик не выдержит долго. Он словно выгорает изнутри.

– Почему это случилось?! Мы же всё предусмотрели!

Отчаяние комком подступило к горлу. Снова они проиграли, ошиблись в который раз! Нет, так плохо ещё ни разу не было.

Ната обернулась к двери в поисках поддержки, в поисках Моник. Разумеется, той здесь нет и быть не может. Рядовые сотрудники не имеют доступа в святая святых седьмой лаборатории. Подошла Клер, заглянула испуганно в глаза. Прямо-таки ходячее олицетворение вины. Нате захотелось бросить в лицо этой «мышке»: «Успокойся, твоя вина – самая ничтожная! Ты чокнутая фантазёрка. А мы поверили в твой бред вместо того, чтобы сразу же отправить тебя в клинику. И вот чем это закончилось – мы убили человека!»