Игорь Вереснев - Хозяйки тумана [litres]

Шлейфокрыл жалобно заверещал, – видно, попал под луч, – потом рядом появилась Гилл, тревожно озирающаяся по сторонам.

– Ты цела?

– Почти. – Моник осторожно потрогала щёку. Липко и больно.

– Идти сможешь?

– Наверное да.

Она попробовала встать, опёрлась рукой в землю. И скривилась от боли.

– Что? Нога? – Гилл подалась к ней.

– Нет, плечо, ерунда. Помоги подняться.

Они пошли назад. «Только бы не заблудиться, только бы не заблудиться!» – колотилась в голове Моник мысль. Ната выбирала направление уверенно. Она всё делает уверенно, даже очевидную ерунду! В этом Джабира за годы близости смогла убедиться.

Деревья расступились. И тут же вверху вновь послышался свист. Шлейфокрылы, наделённые зрением в инфракрасном диапазоне, поджидали их. Моник дёрнулась назад.

– Надо вызывать спасателей!

– Пробьёмся!

– Ната, прекрати! Это слишком опасно!

Она сосредоточилась, пытаясь включить коммуникатор. Никакой реакции. Вскинула правую, здоровую руку к виску. Всё та же саднящая липкость. Крыло твари сорвало липучку!

– Вызывай спасателей! Я комм потеряла.

– Прорвёмся! И всё равно, я свой в машине оставила.

– Зачем?!

– Чтобы нам никто не мешал. Мы же в отпуске.

– Боже мой, Ната! Что ты наделала?!

– Не кричи. Я же сказала – пробьёмся. Держись ближе. Готова? Пошли, быстро!

Гилл решительно двинулась вперёд, на открытое место. И мгновенно огромная тень рванулась сверху. Ната вскинула бластер – короткая вспышка заставила тварь завизжать, опрокинуться в сторону. Она сделала несколько выстрелов вверх, в туман. Шлейфокрылы метались где-то там, был слышен их свист. Но снизиться для нападения они не решались.

Впереди замаячили заросли камышника, дальше темнел склон холма. Моник вздохнула облегчённо. Кажется, они в самом деле пробьются.

У родника шлейфокрылы опять попытались атаковать. Теперь – одновременно с двух сторон. Одного Гилл достала на подлёте, луч черканул по крылу. Чуть-чуть дотянуть, и тварь развалилась бы пополам. Но тут сзади, низко, над самым камышником, вынырнула вторая. Моник понять не успела, что случилось, но Ната заметила движение краем глаза, резко развернулась, отшвырнула её в сторону, нажала на спуск. Луч сверкнул и сразу погас. Тварь взвизгнула от боли, но атаку не прекратила. Ударила всей тяжестью в грудь не успевшую присесть женщину, сбила с ног.

– Ау! – дико заорала та, пыталась выстрелить ещё, но лучи становились всё короче.

Жалобно скуля, обожжённый шлейфокрыл взмыл вверх. Но Ната продолжала лежать на спине, и не пытаясь подняться. Моник подскочила к ней.

– Что случилось?

– С батареей что-то. Заряд на нуле.

Джабира выхватила у неё оружие, с ужасом уставилась на тухнущий индикатор.

– Но их же должны проверять перед вылетом?! Как же так?

– Откуда я знаю!

– Тогда быстро бежим к машине, пока они не сообразили, что мы безоружные!

– Не получится. – Ната попыталась улыбнуться, но у неё вышла лишь гримаса. – Похоже, у меня лодыжка сломана. Давай ты сама. Беги и вызывай спасателей.

– Да ты что?! – У Моник слёзы отчаяния брызнули из глаз. – Я тебя здесь не оставлю, я тебя вытащу.

– Любимая, беги, прошу тебя! Вдвоём мы не прорвёмся.

Поздно. Тёмная тень ринулась вниз. Моник, завизжав, схватила бластер и замахнулась им на атакующую твари… Удар был оглушительным. Будто хрустнули все косточки разом. И тут же – нестерпимая боль от сотен вонзившихся в тело коготков-лезвий. А потом – ещё один толчок. Шлейфокрыл завизжал, выпустил добычу, попытался взлететь – не успел. Полыхнула вспышка, в нос ударил смрад сжигаемой плоти. Тварь опрокинулась в сторону, ломая кусты.

Возле лица – Моник осознала, что лежит на земле – появились чьи-то ноги в высоких ботинках. Вынырнуло из тумана мужское лицо. Русая вьющаяся бородка, серо-голубые глаза смотрят озабоченно.

– Вы живы? Как вы себя чувствуете?

Она попыталась улыбнуться и ощутила солёный вкус крови во рту.

– Бывало и лучше, – призналась.

– Ничего, это дело поправимое. Слава богу, что мы успели!

Большая тень опустилась сверху. Флайер, раскрашенный в непривычные красно-сине-белые цвета, сел, подминая кусты камышника. Кто-то выпрыгнул из распахнувшейся кабины, выстрелил вверх. Моник уже не следила за происходящим – боль накатывалась новыми волнами. Укол инъектора в предплечье она не почувствовала.

Людмила любовалась своим творением. Ерунда, что проект не имеет практического значения, что воссоздать вещественный образ информационной модели не удастся! Зато можно дать волю фантазии, не сдерживаться. Да, никакие механические игрушки больше не нужны. Она всегда знала, что человек – самый совершенный инструмент. Теперь, когда появилась возможность его настраивать по своему усмотрению, и подавно!

Она вызвала из хранилища модель. Сейчас проверим, как это работает. Какие условия требуются для инициации? Ага, первое – тонкие тела должны соприкасаться. Это понятно. Второе – реципиент должен убрать ментальную защиту. Попросту захотеть подвергнуться трансляции. Угу. Что ж, разумный предохранитель. А если мы его снимем… Есть! Получилось.

Дежурный рецептор подал сигнал о внешнем воздействии. Кто там ломится? – удивилась Людмила. Неужто забыла зажечь табло «Не беспокоить» на двери кабинета? Переключила двадцать процентов активности головного мозга на внешний мир. Открыла глаза. На экране интеркома было непривычно смущённое лицо Люка Уайтакера. «Людмила, ты не занята? Можно войти?» Сорокина прикинула – что могло понадобиться парню в кабинете информ-моделирования? Получалось, ничего, кроме… Она добавила ещё двадцать процентов мозговой активности, включила обратную связь.

– Заходи.

Уайтакер осторожно вошёл, поздоровался, с любопытством оглядел кабинет. Здесь ему прежде бывать не приходилось.

– Привет.

Сорокина рассматривала нежданного гостя. Какие изменения внесла трансляция в личность живого человека? В полном объёме донорский образ наложить не удалось, но хоть что-то зацепилось? Узнать это пока не получалось – Бигли не подпускала коллег-исследователей к своему пациенту. Она перебросила ещё тридцать пять процентов активности. Пересчёт результата трансляции займёт время, человеческая помощь нейросети для этого не нужна. ТАМ в ближайшие полчаса ничего интересного происходить не будет. Махнула рукой на свободное кресло рядом, приглашая гостя. Поинтересовалась:

– Как себя чувствуешь?

– Нормально. По мне, так я полностью здоров. – Уайтакер присел, покосился на подголовник с креплениями для шунта. – Вчера к родителям ходил. Пытался погасить скандал.

– Много крика было?

– А то! Отец так-сяк, только ругается, что я сюда работать пошёл. Но мама! Всё порывается «разобраться» с Натой и всеми остальными. Едва успокоил.