Сергей Синякин - Книга о странных вещах [сборник]

— Моисей Соломонович, — улыбнулся он. — Трудно в жизни бывает дуракам. Умный человек без средств к существованию не останется.

Старичок промолчал, но выразительно окинул взглядом одежду собеседника. Горышев перехватил его взгляд и засмеялся.

— Не смотрите вы на это барахло, — посоветовал он. — Обычная спецодежда. В конструкторском бюро я носил белый халат, а здесь, вот, таскаю это тряпье.

— Работа требует, — понимающе кивнул Гриц. — Извините за нескромность, но что же это за работа? На паперти стоите?

Горышев слегка обиделся.

— Это вы хватили, — сказал он. — Вы меня обижаете, Моисей Соломонович. На паперти нищие духом стоят, а я все-таки двадцать пять лет в КБ ведущим конструктором просидел. И, смею вас уверить, с пользой для государства. Угадайте, — предложил он. — Что у меня в сумке? На пари, а?

— Вы же сами объясняли, — удивился старичок. — Вы же сами говорили, что вещи с дачи везете.

— А вот и нет, — объявил Илья Самойлович. — Там у меня хлеб. Самый разный.

— Хлеб? — удивился пенсионер Гриц. — И какая вам в нем выгода? Я бы еще понял, если бы вы зерном торговали, с такой торговли человеку польза бывает. Но я так понял, что вы на этот хлеб тратитесь. Не вижу выгод, Илья Самойлович, от ваших затрат.

— Ах, Моисей Соломонович, — усмехнулся Горышев. — Я же вам говорил, что работал в конструкторском бюро? И не просто специалистом я там был, а ведущим специалистом.

В рабочее время сидишь и придумываешь узлы к ракетам, а после работы? Неужели вы думаете, что привыкший к постоянной работе мозг будет отдыхать после работы? Нет, Моисей Соломонович, мозг будет продолжать думать и в свободное от работы время.

Где-то в начале семидесятых ехал я в электричке и читал книжечку Владимира Григорьева. Он из нашего брата, с инженерных работников, но его в фантастику потянуло. Помню, книжечка была тоненькая, из серии «Библиотека советской фантастики». А рассказик этот был про рог изобилия. Вот я и подумал тогда, а почему это невозможно? Для любого превращения главное что? Главное — энергия. Если мы располагаем необходимой энергией, достичь можно всего, чего захочешь. Вот я и задумался над этим самым рогом изобилия. Полезнейшая вещь. Вы, Моисей Соломонович, только представьте себе, что из разного никому не нужного хлама вдруг получаются вещи крайне нашему обществу необходимые! Есть смысл? Конечно же есть!

— И вы такой рог изобрели? — недоверчиво пожевал губами старичок.

— С рогом у меня ничего не получилось, — признался Илья Самойлович. — А вот реконструктор я создал. Понимаете?

— Не совсем, — признался Гриц.

— Возился я долго, но что-то у меня не выходило. Может, ошибки в моих расчетах были. Но обращаться к кому-то я не решался. Сами знаете, как это бывает. Сначала тебе помогут с расчетами, потом ты становишься уже одним из соавторов, а еще через некоторое время эти соавторы вдруг понимают, что могут прекрасно обойтись без тебя. Но это долгая история, Моисей Соломонович, я совсем о другом. Короче, методом проб и ошибок я создал реконструктор. Но вот загвоздка, работает этот реконструктор только на хлебе. Теоретически я этого объяснить не могу, но на практике получается так — закладываешь в мой прибор буханку хлеба и на выходе получаешь слиток в восемь-десять граммов чистого червонного золота. Червонного, Моисей Соломонович! Теперь понимаете?

Старичок усмехнулся.

— Искомое сырье, как я понял, в магазинах вы не покупаете?

— Издержки метода, — скривил губы Илья Самойлович. — Зачем тратить деньги на то, что лежит даром?

— И давно ваш прибор действует? — поинтересовался пенсионер Гриц.

— Третий год! — гордо объявил Илья Самойлович. — Третий год. Вы представляете?

— Представляю, — сказал Гриц. — Но что вы делаете в этом… У вас, конечно, уже достаточно средств, чтобы обеспечить себе достойное существование где-нибудь на Западе? Вас везде примут с распростертыми объятиями, Илюша! Вы знаете, в любой стране вас встретят, как родного?

Они помолчали. Илья Самойлович внезапно ощутил сожаление.

Зря он разоткровенничался, зря! А если этот старикашка выследит его дом? «Что я о нем знаю? — спросил себя Илья Самойлович. — Гриц! Он, может быть, такой же Гриц, как я оперный тенор! Выследит, натравит каких-нибудь узколобых, будешь потом, Илюша, дни свои в чьем-нибудь подвале доживать, сайки хлеба на слитки золотые перерабатывать!» Сейчас, при ближайшем рассмотрении старичок показался Илье Самойловичу не таким уж и безобидным. «Руки бы его посмотреть, — тосковал Илья Самойлович, — он же и мороженое в перчатках ел! Небось, все пальцы в перстнях наколотых! Идиот, разоткровенничался! За язык тебя тянули! Вывалил все, что даже от жены долгие годы берег И перед кем? Ты же его и знать-то не знаешь. Правильно мне Лидия Константиновна, царствие ей небесное, говорила: погубит тебя, Илюша, невоздержанность твоя!»

Он поскучнел, отвернулся от старичка и принялся разглядывать скачущих среди елок воробьев.

— Ну, мне пора, — сказал старичок и поднялся. Сдвинув край вязаной тонкой перчатки, он посмотрел на часы. — У меня теперь все по расписанию, — объяснил он. — Рад был с вами познакомиться, Илья Самойлович, честное слово, очень рад. Правильно делаете, что не теряете себя в наших ужасных условиях. И фантазия у вас богатая, я вам по-человечески завидую. Сейчас каждому пенсионеру хотелось бы обзавестись таким вот реконструктором. Да и государству бы большое облегчение вышло! Ну, до свидания!

Они попрощались. Пожалуй, Горышев излишне горячо жал руку своего неожиданного собеседника, радуясь, что тем все принято за сказку, придуманную изголодавшимся пенсионером. Старичок широко улыбнулся, показав розовые протезы с белыми фарфоровыми зубами.

— А то уезжайте, — вдруг сказал он. — Кому вы здесь со своим реконструктором? Не дай бог, о нем бандиты узнают? Чем тогда все кончится, Илья Самойлович? Об этом вы, наверное, тоже не раз думали, не так ли?

Липкий страх снова охватил Горышева. Ай да старичок! Не зря он к этому Грицу сразу ощутил недоверие!

Он долго смотрел вслед щуплой фигурке, осторожно идущей по заснеженному и оттого скользкому асфальту аллеи, затем схватил свою сумку и торопливо пошел в противоположную сторону, время от времени поглядывая на старичка и с радостью убеждаясь, что тот ни разу не обернулся назад.

Покинув скверик, он долго блуждал по кварталам, стоял в подъездах, пытаясь определить, не следят ли за ним. Несмотря на все ухищрения, слежки за собой Илья Самойлович не обнаружил. Тем не менее домой он отправился уже в сумерки, шарахаясь в стороны от редких прохожих и случайных милиционеров. Добирался он кружным путем через проходные дворы и подъезды. К его облегчению, во дворе никого не было, и он проскользнул в подъезд незамеченным.