Дмитрий Самохин - Сад зеркал [сборник litres]

Мы выбрались из машины и направились навстречу Зеленому. Он увидел нас, побледнел, позеленел, перекрестился, вытащил из кармана потрепанной куртки банку «Протоки № 3», открыл ее и сделал нервный глоток.

– Ты чего это, Зеленый, испугался? Разве мы с преподобным страшные такие? – насмешливо поинтересовался Красавчег и скривился в улыбке.

– А я ничего… я не испугался. Так просто прогуливаюсь, мимо, так сказать, шел.

– Не смеши вечность, Зеленый, ты совсем не умеешь врать, – заметил я.

– Преподобный, да я же не спецом. Я к Паровозу решил заглянуть. Слух прошел, что он того. коньки двинул, лыжи склеил, ласты откинул. вот я и пришел проверить.

– С каких пор ты такой любопытный стал? – спросил Красавчег, прищурившись с подозрением. – Темнишь ты, Зеленый. Ой, темнишь. А вот вызову я сейчас своих кентавров да упеку тебя на пару деньков в кутузку, чтобы посидел, подумал о своем поведении, может, что и вспомнишь интересное.

Зеленый поморщился, допил «Протоку» залпом, банку смял решительно и заявил:

– Паровоз штуку одну для меня должен был подогнать. В общем, трубу специальную. Контакт у него с Большой землей. Я просил у Вани Бедуина, только он не смог. А Паровоз сказал, что без проблем.

– Что за трубу? Ты чего нам голову морочишь? – рассердился Красавчег и покраснел, того и гляди взорвется, начнет шаровые молнии метать из рук, словно громовержец.

– Да для леталки моей, которую я все кручу, верчу, запустить хочу, – зло заявил Зеленый.

Зеленый вот уже несколько лет пытается отремонтировать старый летательный аппарат, но до ума его довести не может. Об этом все на Большом Истоке знают.

– Вот скажи мне, ты ведь и так летать умеешь, зачем тебе леталка механическая? – спросил я.

– А вот надо мне. И все. И не ваше это дело.

Зеленый, кажется, обиделся, развернулся и направился прочь по улице в сторону «Зажигалки».

– Как думаешь, заливает? – спросил Красавчег.

– Не знаю, время покажет, – ответил я. – А вот «Протоки» он в себя точно пару банок вольет.

– Я бы сказал, пару литров, – поправил меня Красавчег.

Дверь «Последнего приюта» и правда оказалась заперта, но Ника Красавчега это не остановило. Он извлек из кармана универсальные отмычки и в считаные секунды открыл дверь.

– Мне кажется, или проникновение незаконно? – поинтересовался я.

– Тебе кажется, – зло буркнул шериф и первым вошел в контору.

Бюро оказалось типичным похоронным бюро. Чернокрасные тона, много пафосного и пышного, ничего выдающегося. Контора как контора. Но только без клиентов и работы. В холодильниках пусто, в покойницкой тоже. С десяток гробов разной степени пафосности, рабочие каталоги. Кабинет директора с запароленным компьютером, груда бумаг на столе. Тишь да гладь, одним словом.

Обыск конторы ничего не дал. Не за что зацепиться, не на что глаз положить. Мы уже собирались уходить, когда Ник Красавчег нашел еще одну дверь, искусно спрятанную в кладовке, заставленной коробками и швабрами. Дверь, понятное дело, была заперта, но для взломщика Красавчега замки не препятствие. Правда, пришлось чуть-чуть повозиться.

За дверью оказалась лестница, которая вела в подвал. Спустившись по ней, мы оказались в просторной зале, больше похожей на химическую лабораторию. Заставленная колбами, пробирками, кастрюльками, ретортами и прочими алхимическими устройствами лаборатория выглядела стерильной и безжизненной. Если здесь что и делали незаконное, то успели прибрать за собой.

– Подбрось да выбрось, у нашего Паровоза, похоже, двойное дно.

В полицейском участке нас встретил Джек Браун, собранный, деловитый и хмурый. Он протянул Красав- чегу папку с официальным отчетом экспертов по праху Паровоза. Отчет читать не требовалось, он был написан на лице Брауна. Ничего они не нашли. Карма, главный судмедэксперт Большого Истока, оказалась бессильна.

Красавчег приказал отправить группу кентавров для тщательного обыска похоронного бюро Паровоза да прикрепил к ней экспертов для обыска подпольной лаборатории. Покончив с делами, Ник направился к себе в кабинет, распорядившись по пустякам его не беспокоить.

В кабинете он предложил, а я не смог отказаться. Подбрось да выбрось, хорошее виски нам сейчас совсем не помешает.

Говорить не хотелось, поэтому мы молча выпили, затем еще раз налили и выпили.

– Размышляя логически, надо бы узнать, с кем Паровоз еще работал. Лаборатория внизу явно к кремации и захоронениям никакого отношения не имеет. Выясним, что Паровоз от всех скрывал – узнаем, и кто его убил, – заявил после долгого молчания Красавчег.

Я ничего не успел ответить, как дверь распахнулась, и на пороге показался Джек Браун. Выглядел он взволнованно:

– Там… новое тело… в общем, горит все…

Джек Браун сел за руль, я и Красавчег умостились на заднем сидении.

– Кто нас вызвал? Подробности в студию, – потребовал Ник, дымя сигарой.

Было видно, что он сильно недоволен. Еще бы, испортить вечер новым вызовом. К тому же Серега Паровоз не давал ни ему, ни мне покоя. Зацепок никаких, а пепел на руках.

– Вызов от соседки поступил. Она в доме напротив живет. Сказала, что у Юры Хворого пожар в доме. Горит так, что за несколько кварталов видно. Она сразу нас набрала. Юра бегает возле дома весь пламенем объят, руками размахивает, орет матом, – доложил Джек Браун.

– Подбрось да выбрось, мы пока доедем, от него одни головешки останутся, – сказал я.

– Наша группа уже там. Говорят, что странно очень. Юра Хворый вроде и горит, и не горит.

– Это как? – озвучил наше удивление Ник.

– Они его тушить принялись. А он вроде пламенем объят, а это не пламя вовсе, а иллюзия голимая. Только Хворый от этой иллюзии муки настоящие испытывает. В общем, до нашего приезда продержится, а дальше кто его знает. Надо помочь мужику, а то загнется вчистую.

Интересное явление. Наведенная иллюзия, которая доставляет муки ее объекту. У нас мастеров иллюзий на Большой Исток несколько, но чтобы причинять физические страдания своими действиями, я такого не упомню. Либо у нас новый альтер незарегистрированный завелся, либо причина не очевидна на первый взгляд.

Джек Браун быстро доставил нас на место. Огненное зарево мы увидели издалека. Пылало знатно. Оставив машину в двух домах от места происшествия, мы с трудом пробились сквозь толпу зевак. Альтеров, желающих поглазеть на чужое горе, собралось немало. Это нас с обычниками объединяет. Где что ни произойдет, обязательно соберется солидная толпа, желающая на все поглазеть, сфотографировать, немедленно разместить в сеть с комментариями, чтобы срубить по-быстрому легкого внимания.

Юра Хворый, или, вернее, огненный факел, внутри которого угадывался человеческий силуэт, корчился на лужайке перед двухэтажным домом из красного кирпича. Лужайку и крыльцо объяло пламя, только жара не чувствовалось. В настоящем пожаре за пять шагов удалось бы испечься до состояния картошки из костра.