Дмитрий Самохин - Сад зеркал [сборник litres]

– А кто тебе сказал, что запрещенка для внутреннего применения? Я тут начал копать и нашел несколько любопытных фактов. Хворый и Глотка часто ездили на Большую землю по личным делам. По официальным данным, у них среди обычников остались семьи. Оба переехали на Большой Исток в юношестве, долгое время отношений с родней не поддерживали, но в последнее время зачастили на Большую землю. Ничего подозрительного не замечаешь?

– Ты меня еще спрашиваешь? – удивился я.

Тут явно пахло нечистой игрой.

– Я думаю, что Паровоз запустил полноценную нарколабораторию, а Хворый и Глотка челночили дурь на Большую землю. Как тебе известно, нас не сильно проверяют, когда мы выезжаем из Большого Истока. Берут под контроль наши таланты, а что мы там везем – никому не интересно. Другое дело, когда мы возвращаемся. Тут полно возможностей для контрабанды, и шмонают нас по-взрослому. Никому на Большой земле в голову не приходит, что мы представляем опасность чем-то кроме талантов.

– И если чиновникам Большой земли такое придет в голову, жди беды. Очень большой беды, – добавил я.

– Если они прознают про Паровоза и его контору, то у нас появятся крупные проблемы, – согласился Красавчег.

– Получается, кто-то вычислил наших барыг и прикрыл лавочку. Осталось понять кто, – сказал я.

Со смертью Глотки наступило затишье. До конца недели ничего не происходило. Я занялся делами Храма, накопилось много бумаг, которые требовалось оформить. Прошел слух, что скоро к нам приедет комиссия с Большой земли. Надо было подготовиться на случай проверки. Но вопрос о том, кто убил Серегу Паровоза и его подельников, не покидал меня. Время от времени я брал лист бумаги и пытался рисовать схемы, которые помогли бы вычислить убийцу. Но, увы, концы с концами не сходились.

В воскресенье вечером ко мне приехал Ник Красавчег.

– У нас ничего нет. Три тела и ничего толкового, – обрушил он на меня с порога.

Бутылка виски и хорошие сигары его слегка успокоили. Мы расположились на веранде и немного расслабились. Красавчегу это было просто необходимо. А то складывалось ощущение, что еще чуть-чуть – и он просто взорвется.

– Я так понимаю, Паровоз действовал не один, а под прикрытием кого-то из Обчества. Они бы не упустили у себя под боком курочку, несущую золотые яйца. Стало быть, либо знали и имели процент, либо скоро у нас будет большой передел в Обчестве. Молодые не потерпят такой профнепригодности и отправят стариков на пенсию. Но я все же поставил бы на то, что Обчество брало денежки у Паровоза и прикрывало его алхимию, – поделился я своими размышлениями.

– По ходу, так и есть. Но только что нам это дает? – мрачно заметил Красавчег.

– Приводит к выводам, что деятельность Паровоза была на руку тем, кто находится в Большом Истоке, и доставляла массу неприятностей тем, кто обосновался на Большой земле. Стало быть, покончить с его маленьким предприятием мог кто-то со стороны.

– Любопытно, – задумался Красавчег, сделал глоток виски, затянулся табаком, прокашлялся и заговорил: – У нас на районе чужих раз-два и закончились. Если чужак прибыл к нам, чтобы кокнуть альтера, то его, по идее, давно засекли бы. Все обычники находятся под строгим контролем.

– А как же те, кто к нам по туристическим разрешениям ездит скоротать вечер в пабе или просто пройтись по улицам? Ты их в расчет берешь?

– Последнее время туристов к нам очень мало. Сам знаешь, процесс получения разрешения ужесточился. Единицам нужны такие хлопоты ради банки «Протоки» и Зеленого под облаками. Тоже по пальцам пересчитать. Конечно, наших обычников мы потрясем. Хоть какая-то зацепка. Но сомневаюсь, что она выстрелит…

И тут меня осенило, и я поспешил поделиться догадкой с Ником.

– А когда к нам Ваня Бедуин нового ишибаши доставил?

– Так несколько недель назад вроде, – озадаченно ответил Красавчег.

– А что ты про него знаешь?

– Про Бедуина?

Кажется, с виски нашему шерифу пора завязывать или хотя бы хорошо отоспаться после тяжелой недели. Но покой нам только снится.

– Про нового ишибаши.

– Да почти ничего. Парень вроде хороший. На Большой земле мотался от одной работы к другой, но все больше разнорабочим. Вредных привычек как будто нет. Я его толком-то и не видел.

Красавчег внезапно умолк, его лицо преобразилось, и он спросил:

– Ты думаешь?

– Вариант, – ответил я.

– Тогда надо бы проверить.

– Поехали.

– Что, прямо сейчас?

– Подбрось да выбрось, а чего время тянуть.

Выпили мы по чуть-чуть, поэтому от полета решили отказаться. Красавчег сел за руль моего красного Бьюика Роадмастера 1954 года выпуска. Он шериф, ему все можно.

Первым делом мы отправились к Ване Бедуину. Адреса нового ишибаши ни я, ни Красавчег не знали. Можно было, конечно, в участке справки навести, только вот с Бедуином тоже поговорить надо. Он мог что-то знать, а сейчас любая информация пригодится. К тому же любопытно, из-под какого камня отрыл Бедуин нового ишибаши.

В столь поздний час старого упыря Ваню можно было найти либо дома, либо в «Зажигалке». Мы решили начать поиски с бара. Все-таки это место казалось нам более правдоподобным. Как водится, в «Зажигалке» было полным-полно народа и очень шумно. Разноголосый гомон, топот, веселый и пьяный смех, но больше всего шума издавал столик возле окна, где Зеленый мерился силами с каждым желающим. По мере того как он прикладывался к очередной банке «Протоки № 3», шансы победить его возрастали. На столе также росла гора монет и бумажных денег, выставленных на заклад.

– Опять Зеленый чудачит? – кивнул я в его сторону.

– Какое там, говорят, он сейчас на мели, вот и пытается подзаработать, – поделилась новостью Катька Провокация, местная стриптизерша, которая неведомо как нарисовалась рядом с нами.

– Помнишь, мы Зеленого возле конторы Паровоза поймали? – спросил Красавчег. – Кажется мне, Зеленый подзаработать приходил. Я видел бумажку у Джека Брауна. Прошение на Большую землю. Лет сто не ездил, а тут родственников проведать решил.

– Вполне вероятно. Но Зеленый мог сам не ведать, во что вписывается. Так что пусть живет. Тем более он свои проблемы, похоже, решил, пусть и на время.

Ваня Бедуин сидел вместе с троицей братьев Шу. При виде нас они молча поднялись и ушли. Ребята трудились на Обчество, и лишний раз светиться в компании преподобного и шерифа их не радовало. А вот Бедуин был счастлив нас видеть, он расцвел, словно куст сирени, пьяно что-то залепетал и уронил голову на стол.

– Кажись, парень готов, – с сомнением в голосе сказал Красавчег.

– Может, все-таки удастся раскачать, – предположил я, хотя, признаться, сам в это не верил.

Ник сел справа от Бедуина. Я попытался сесть на свободный стул напротив, но, как оказалось, стул был занят. Раздался визг, стул отлетел в сторону, и обиженный пьяный голос заявил: