Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец

— Понятой? — сообразил я. — Ну это все равно. Одно другому не мешает.

— Да и боюсь я, Гошенька, — сказала старуха. — Загребут на старости лет. Да и где искать-то, я говорю тебе — пустые стены, и те простукали специальным молоточком.

— А ты сама зайди, — посоветовал я, — да старческим взглядом глянь и прикинь, куда сама заначку спрятала бы.

Говоря так, я точно указывал Марии Никитичне, где моя заначка лежит. Входная дверь у нее, как и у меня, филенкой была обита. А она свои сбережения как раз там и прятала, сама мне однажды показывала. Внушил я ей доверие к своей персоне. Значит, должна сообразить. Не захочет старая поделиться, ну и черт с ней, все равно приятно будет, если деньги хоть кому-то из знакомых достанутся.

— Боязно, Гошенька, — сказала старушка.

— Ну ладно, старая, — закруглил разговор я. — Рад, что жива-здорова, в конце недельки позвоню.

— Ты же знаешь, я всегда твой голос рада услышать, — подыграла старушка.

Короче, разыграли мы с ней сценку из семейной жизни: заботливый племянник или внучок интересуется здоровьем старенькой родственницы, а та ему по простоте душевной последние новости выкладывает. Я не особо верил, что телефоны соседей на прослушке стояли, дорогостоящее это мероприятие, да и гестапо с милицией могли весь дом опросить, никто бы не сказал, что у нас с Марией Никитичной какие-нибудь общие интересы имелись. И все-таки чувствовал я себя не очень хорошо и весь разговор держал, как говорится, ушки на макушке.

Потом я сделал короткий звонок Лукашу.

— О, Пурга! — слишком заинтересованно отозвался тот. — Ну, босо-та, насмешил ты народ! Тебя все ищут, бар «Москвы» на уши поставили, в «Чужбине» два раза облавы делали. Откуда звонишь?

— Да так, — неопределенно отозвался я, — есть одно местечко на Семеновке, отсиживаюсь пока. Извини, в гости не приглашаю.

— Да я понимаю, понимаю, — горячо отозвался Лукаш. — Поэтому и не уточняю, где ты корни бросил. Может, тебе деньги нужны?

— А ты мне их что, почтовым переводом перешлешь? — поинтересовался я.

Лукаш понял, что ляпнул лишнее.

— Да я понимаю, — сказал он. — Тебе сейчас нельзя по городу болтаться. Слушай, Пурга, это правду про тебя говорят?

— А что именно?

— Ну сам знаешь, — хмыкнул Лукаш. — Про бесов…

— Брехня, — сказал я. — Ну ты сам посуди, где я, а где бесы.

— А что же тогда тебя так ищут? — неуверенно спросил мой собеседник.

— Ментам в одном деле ноги оттоптал, — объяснил я. — Кстати, Элку увидишь, привет передавай. Скажи, мол, помню.

— Как? — почти каркнул Лукаш. — А разве она не с тобой?

— А чего девочке со мной делать? — как можно естественней удивился я. — Я теперь паленый, мне срок грозит, и то в лучшем случае. Ты лучше скажи, всех трясут или через одного?

— М-м-м, — заменжевался дружок мой прекрасный, и я понял, что воспитательную работу с ним уже провели, если случай подвернется, сдаст меня Лукаш за милую душу, еще и в щеку ласково поцелует. Нет, я на него обиды не таил, если тебя гестапо за жопу возьмет, не только дружка сдашь, про родных и близких все, что знаешь, расскажешь.

— Ладно, — сказал я. — Бывай. Позже еще позвоню.

Прежде чем я выключил телефон и вытащил сим-карту, в мой адрес пришло еще одно сообщение: «Purga! Prihodi sam, wse rawno priwedut!»

Подписи не было, но и гадать даже не стоило, это Петрович обо мне трогательную заботу проявлял.

Я присел на скамеечку в сквере и осторожно огляделся.

Ничего подозрительного вокруг не было, сыскари по кустам не болтались, пеленгаторы телефонные в желтых будках по улице тоже не разъезжали, поэтому я приободрился и даже набрался нахальства — зашел в магазин «Одежда», что располагался на углу этой улицы. Особо не размышляя, я прикупил себе дешевый серый костюмчик житомирского производства, пару клетчатых ковбоек и тупорылые ботинки из грубой кожи. Элке я покупать ничего не стал, достаточно того, что я в своем прикиде такие подозрительные покупки делал, а возьмись я перебирать женское барахло, кто-нибудь из продавцов обязательно вспомнил бы о телевизионной ориентировке и запросто мог брякнуть в соответствующую службу, чтобы проверили подозрительную личность. А так обошлось, однако по пути в свою новую квартиру я дважды проверялся, выбирая проходные подъезды, а еще в одном месте прошел через стройку, но ничего подозрительного у себя за спиной не обнаружил.

И все равно, войдя в подъезд, я сразу в квартиру не пошел, а некоторое время разглядывал двор через мутное исцарапанное стекло.

Тихо было во дворе.

Не зря говорят, что понедельник — день тяжелый. С утра по телевизору выступил какой-то начальник бесов, судя по всему в великих чинах. Уж больно доспехи его сверкали, и гравировки на них выделялись, даже рога на шлеме были инкрустированы какими-то камешками, насколько позволял судить черно-белый экран. Я даже пожалел, что пожадничал и цветной не купил. Впрочем, Элка меня за это каждый день шпыняла. Не нравилось ей смотреть свои дурацкие передачи в черно-белом варианте, цвета ей хотелось, хотя и этот аппарат был очень даже приличный, цейссовский, экран семьдесят два по диагонали. И вот какая интересная картина выяснилась.

Оказывается, эти самые разноцветные шарики, что Элка и студенты собирали, действительно являлись чем-то вроде своего рода икры. Это были зародыши странных созданий, похожих на полупрозрачных медуз. И создания эти имели целью не больше не меньше, как захватить наше измерение, то есть жизненное пространство, в котором обитают люди. А сами бесы — боже упаси! — никакие не агрессоры и явились в наш мир единственно для того, чтобы отразить агрессию медуз, которых они называли астрангрелами, после чего добровольно уйдут в свой мир. Все недоразумения случились оттого, что ихними психологами неправильно было определено отношение людей к появлению бесов в нашем мире. Дескать, мировая война бушевала, агрессор, которым являлась Германия, захватывал различные страны, поэтому появление иных существ было бы воспринято негативно в любом случае. Поэтому они, значит, и появились в нашем мире как захватчики, а заодно ликвидировали центр агрессии и прекратили тем самым боевые действия.

Противники бесов, эти самые астрангрелы, воздействовали на человеческую психику, заставляя людей неадекватно реагировать на те или иные ситуации. Одним из приемов воздействия на людей было многократное усиление «эффекта толпы». Сами знаете, человек в принципе ведет себя нормально, добровольно соблюдая принципы общественного общежития. Но вот стоит собраться группе людей, превратиться в неуправляемую и нерассуждающую толпу, как картина резко меняется и человек становится способен на дикие и безрассудные поступки, которых никогда бы не допустил, если бы не оказался в толпе. Толпа, если можно так выразиться, совершенно новый вариант психологического существования человека, это новый организм, поведение которого выходит за рамки установленной нравственности и морали, и нацелено, прежде всего, на разрушение. Астрангрелы это качество развивали, и в результате человеческое общество должно было само себя похоронить, если бы не вмешательство доблестных боевых бесов. Между прочим главный бес упомянул, что эксперименты такого рода астрангрелы в нашем измерении вели давно, мол, этим вызваны европейские и русские революции, да и образование агрессивной Германии.