Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

Конечной целью деятельности бюрократии всегда являются лагеря для инакомыслящих. Другим путем наша административная буржуазия не может себя защитить. Таким образом, поощряя рост чиновничества и не препятствуя этому росту, мы готовим лагеря для своих детей.

Борясь за свои права, чиновничество организуется. Лучшей формой объединения, позволяющей закрепить свое нахождение во власти, является партия. Именно для этого было создано ЕдО. Командовать Царицынским отделением взялся Владимир Юрьевич Ломов-Шахин. Конечно, поначалу всех смущало меткое прозвище членов новой партии, но постепенно к нему привыкли настолько, что уже из центрального аппарата порой звонили и уточняли:

«Господин Ломов-Шахин? Здравствуйте. Это вас из ЦК ЕдО беспокоят. Сколько новых членов партии вы приняли за отчетный период? Прекрасно… А сколько всего „едоков“ в списочном составе? Сколько? Отлично! Так я могу доложить наверх?»

Ломов-Шахин в политику полез несознательно, просто полагая, что именно нахождение в политике позволит ему сделать что-то полезное для общества. Есть люди, которые готовы вырвать из груди свое сердце и озарить им путь простым труженикам.

Владимир Юрьевич по своей натуре был либеральным демократом, придерживаясь политической платформы кадетов и проповедуя равенство людей перед законом. Про таких людей обычно говорят: «Голова! Далеко пойдет, если милиция не остановит!» У нас же шествия, митинги и демонстрации обычно случаются, когда это не выгодно власть предержащим, поэтому дубинки гуляют по самым различным горбам — от простого пенсионера, требующего от государства своего кровного, до шахматного чемпиона, полагающего, что общество идет не туда и именно ему надлежит указать этому обществу правильный путь.

Ломов-Шахин принялся создавать царицынскую ячейку ЕдО со всей страстью неофита, дорвавшегося до общественно полезного дела. Вопросы «что делать?», «куда идти?» не стояли перед молодым руководителем, на вопрос «кто виноват?» он уже дал себе исчерпывающий ответ, но вот где взять деньги на партийное строительство, он не мог ответить сам и тем более получить ответ из далекого столичного центра. Обычно оттуда отвечали, что деньги скоро будут или советовали искать спонсоров на местах.

У коммунистов перед революцией семнадцатого года имелись Савва Морозов и Федор Шаляпин, кое-что Горький подкидывал, а остальное большевики просто экспроприировали из банков. У партии «Единое Отечество» достойного спонсора не оказалось — бизнесмены полагали, что политику можно делать сообща, но вот денежки при этом надо держать врозь. Партии, этой руке милионнопалой, достаточно было лишь прикоснуться к капиталам, и те сразу же начинали исчезать в неизвестном направлении. За каждым пальчиком не усмотришь!

Но ведь предстояло сделать многое! Деньги требовались на оплату деятельности руководства отделения в лице двух сопредседателей и бухгалтера, деньги были нужны на аренду помещения и множительную технику, наконец деньги крайне требовались для привлечения в партию новых членов и создания положительного имиджа.

Царицынскому отделению требовалось свое лицо, и такое лицо имелось — известный поэт-сатирик и частушечник Евгений Чесноков, чьи «Ваучерные песни № 1, 2, 3» горько прогремели на всю Россию, а частушку со знаменитыми словами: «Пароход идет, покрыт орнаментом, будем рыбу мы кормить родным парламентом!» — уныло распевали даже в Государственной думе. Но бородатое лицо Чеснокова почему-то продавал его знакомый и требовал за лик пять тысяч долларов самому Чеснокову и четыре тысячи себе за посредничество, а в кассе ЕдО было пусто. Без денег можно было уговорить вступить в партию дачника или работника культуры, которые изголодались настолько, что готовы были запустить зубы в любой более или менее съедобный объект, но крупный чиновник, узнав, что партия бедна, вступить в нее не спешит. Крупному чиновнику нужны стабильность и перспективы.

Разумеется, это понимала и московская верхушка. Походив по столице с протянутой рукой, руководство ЕдО быстро сообразило, что может превратиться в партийного бомжа, и решила продать готовую партию олигарху. И такой олигарх нашелся. Жил он, правда, довольно далеко — в дождливом Лондоне, и русским его можно было назвать с большой натяжкой, но все недостатки искупало то, что у него были деньги. Олигарх согласился, перечислил часть денег на содержание партии. Тут в партии начались раздрай и склока.

После того как последовательно скончались от огнестрельных ран два сопредседателя и казначей партии, оставшееся в живых руководство стало говорить о грязных деньгах олигарха, мол, де, сулят эти деньги одни лишь несчастья. Лучше быть бедным (относительно, конечно), но живым. Олигарха исключили из партии, партийцы, уже начинавшие привыкать к его деньгам, возмутились, и в партии начался раскол. Положение усугубилось тем, что олигарх позвал региональное руководство к себе в гости и выделил каждому по триста фунтов стерлингов. Регионалы сидели в Лондоне, пили виски, вели неспешные беседы с олигархом и ходили по магазинам, выбирая подарки для близких и знакомых, в то время как основное руководство продолжало рисковать собой на опасных московских улицах.

Кто мог с этим смириться? Только не москвичи, которые уже привыкли к тому, что им достается все самое свежее и дорогое. Региональное руководство тут же исключили из «едоков», от услуг олигарха отказались, и далее партия двинулась дальше, почти не заметив потери бойцов.

Исключенные регионалы тут же объединились и создали новую партию, которую назвали просто и незатейливо «Патриоты России». Патриоты бывают всякие — в Америке, скажем, свои, во Франции — свои, даже на островах Папуа имеются.

Чтобы люди не путали, при создании партии уточнили — не просто, мол, патриоты, а матушки-России кровные сыновья, которые за нее душой болеют и готовы отдать здоровье на руководящих постах и даже всю жизнь, ежели, конечно, без перевыборов. От грязных денег лондонского олигарха патриоты, разумеется, тоже сразу отказались. Патриоты мы, не к лицу нам деньги из сомнительных зарубежных источников принимать! Мы ведь не «Яблоко» и даже не «СПС», мы соль Земли Русской, ее гордость и горькие слезы!

И тут оказалось, что политика, она, конечно, интересна, есть в политической борьбе за права граждан свой интерес, но очень кушать хочется. Политик без денежного содержания — все равно что рыба без водоема, продукт эпохи, не более. А хотелось быть властителями дум, держать жеребца событий за уздцы. И мысли всех новоявленных политиков обратились к привычному и обыденному для них вопросу — где взять деньги?