Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

Сами знаете — Луна обращена к Земле одной стороной.

Вот там, на невидимой стороне и досталось Ибрасу нести двухсотлетнюю вахту. Нет, повинность не была трудной — об этом позаботились покровители демона. Ад переживал модернизацию, переходил на новые источники энергии, вот и досталось Ибрасу контролировать бесов, занимающихся заготовками лунного грунта — реголита, из которого добывался так необходимый для термоядерной реакции изотоп гелий-3. Контроль и учет — в этом крылся залог успехов Ада. Конечно, бесы тоже не сами добывали этот самый реголит, у них в подчинении мертвых душ имелось более чем достаточно. Бесы занимались учетом. На Ибраса возлагался контроль. Поэтому в большей мере его служба состояла в пьянстве с такими же штрафниками.

Иногда Ибрас смотрел на Землю, где под покровом облаков вытягивалась одна шестнадцатая земной суши, что сломала ему жизнь. Странное дело, теперь Ибрас вспоминал Россию с легкой печалью, словно там и вправду была его родина. Прошедшие годы не казались демону прожитыми напрасно. Что касается случившегося…

Что ж, в отличие от демона конь имеет четыре копыта, и то порой спотыкается. На ошибках учатся! Ибрас вспоминал суккубку Ларису, футбольных фанатов, предприимчивых военных, развязных до наглости наркоманов, и теперь ему казалось, что никто из них не был сам по себе, все они являлись неотъемлемой частицей общества, в котором Ибрасу пришлось вращаться. Надо было признать, не так уж жизнь в России отличалась от адской, разве что без котлов. А грешников и там хватало.

Двести лет определила Ибрасу Большая адская тройка. Пожалуй, это был не худший вариант, ведь вменяли не что-то, а попытку встать вровень с владыкой, экономический саботаж и вредительство. Вполне могли в бассейне со святой водой искупать!

Ибрасу в тридцать три зуба и в четыре клыка улыбнулась удача. Ведь главное для беса — ждать и надеяться. Нет ничего бесконечного под Луной, окончится срок и снова жаркие теснины Ада встретят героя. Ради этого стоило померзнуть на обратной стороне Луны.

Иногда он выбирался в море Ясности и смотрел на Землю. В эти мгновения ему казалось, что и на него кто-то смотрит с Земли. Но конечно же это было продуктом его воображения — некому было разглядывать его с голубой планеты. Друзей у него там не было, а клиенты уже вряд ли помнили о демоне, скупившем их души. Да и другие у них сейчас были заботы, ведь долгосрочных договоров Ибрас не заключал, а срочные уже подошли к своему завершению. Для тех же, кто умышленно ввел Ад в заблуждение и попытался вторично заработать на продаже своих душ, все закончилось и вовсе печально — новые договора аннулировали, старые сделали срочными, и никто от этого из земных тварей не выиграл.

Уцелевшие патриоты России срочно образовали новую партию, которая теперь называлась «Деловая Отчизна». И вновь руководство партии задавало себе один единственный вопрос — где взять деньги на партийную работу. На вечные вопросы «кто виноват?» и «что делать?» они себе уже ответили со всей истовостью русского человека. И того, кто пытался скупить их души, патриоты уже не помнили.

Ибрас ошибался, полагая, что некому помнить его в далекой холодной России. Георгий Иванович Письменный, лауреат литературной премии ГБ и журналов «Пограничник» и «Судебный пристав» который день мучался бессонницей. Он бродил по комнате, рассеянно окидывал взглядом книги, из которых уже все списал для своих творений, и разглядывал те, из которых еще предстояло списать.

Один единственный вопрос мучил Георгия Ивановича — а что случилось, если бы он с самого начала своей литературной деятельности писал сам, не прибегая к тому, что он деликатно именовал источниками. Получилось бы из него что-то путное? Или следовало плюнуть на все и немедленно продать душу тому, кто знает, что с ней надо сделать.

Он подходил к окну, смотрел на звезды, на серебристый лунный диск с таинственными темными пятнами морей. Вечность, которая могла бы дать определенный ответ на этот простой вопрос, загадочно молчала, медленно раскручивая скрипучее звездное колесо Млечного Пути.

Неприятности всегда не ко времени.

Только ты нацелился на свершения и производственные успехи, а тут — на тебе! — черная полоса в твоей жизни случилось, и никуда от нее не деться, хоть застрелись! Что и говорить, жизнь человека похожа на матросскую тельняшку, черная полоска в ней всегда чередуется с светлой. Однако бывает, оглянешься на прожитую жизнь и видишь, что ты всю свою жизнь проходил в черном свитере.

Генеральный директор ООО «ХОМО Инвесттрейд» Илья Константинович Русской печально осмотрел дымящиеся останки своего верного шестисотого «мерседеса» и покачал головой. Впору было не головой качать, а трястись всем телом — это было уже третье покушение за последний месяц. И вот «мерседес», от утраты которого щемило на душе.

Следователь прокуратуры подошел к Русскому, горевавшему об утрате.

— Разумеется, вы никого не подозреваете? — с официальной сухостью спросил он.

Нет, Илья Константинович никого не подозревал, он точно знал, чьих это дело рук. Но в каждой игре свои правила, и эти правила запрещали ему делиться со следователями какой-то информацией и вообще сотрудничать с официальными службами в раскрытии преступления. Это было западло, и товарищи Русского никогда бы его не поняли, вздумай он сказать следователю что-нибудь об исполнителях, а тем более заказчиках. Жалко было «мерседес», и водителя с охранниками было жалко, но коли сел играть в покер, играй по установленным правилам, помни о том, что не все взятки берутся, иные приходится и отдавать.

— Откуда? — Илья Константинович простодушно развел руками. — Ни слухом, понимаете, ни духом. У меня ведь и врагов никогда не было.

— Третий раз за месяц — и неизвестные? — с саркастическим сомнением качнул головой и блеснул золотой фиксой молодой и не по возрасту нахальный оперативник. — Ну-ну… Бывает!

«Третий… За месяц оно, может, и третий, — раздраженно подумал Илья Константинович, — а по жизни? Только собак на даче уже потравили столько, что впору кладбище для домашних животных открывать. Две дачи сожгли, лесобазу со всеми материалами. Потерпи ты, ментяра, такие убытки, ты бы из табельного „макарова“ прямо в кабинете шмальнулся. Но нет у вас, ментов, таких денег, потому и заботы у вас соответственные — стараться чужому горю, как говорится, помочь. И не смотри ты на меня, мент, сухими от ненависти глазами. Ты в отделе по борьбе с экономическими преступлениями работаешь, а не в налоговой полиции. Жертва я, понял? Несчастная жертва. Если хочешь знать, богатые тоже плачут. Порой даже горько».