Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

— Я устал, — включив свет и наливая себе в кофейную чашку коньяк, жалобно сказал Илья Константинович. — Дайте хоть недельку передохнуть, жену с детьми встретить! Неделю… Дней пять хотя бы!

— У нас фирма с гарантией, — сказал Диспетчер. — Ну, как говорится, вольному воля… — он подумал и, вздохнув, добавил: — Жаль, если не согласишься. Не знаю как тебе, а моим ребятам очень понравилось. Да и башка у тебя варит получше, чем у других. Докладывали мне твои планы. Думай, дружочек. Так и быть, ночь тебе на размышление даю. Ох, погубит меня эта доброта!

Илья Константинович задумчиво подержал телефонную трубку в руке и бережно положил ее на аппарат. От хорошего настроения не осталось и следа. Плеснув еще раз в чашку коньяк, Илья Константинович подошел к окну. За окном мерцали звезды. Некоторое время Русской задумчиво разглядывал их беспощадный блеск, потом решительно поднес чашку ко рту, но выпить не успел — в дверь пронзительно и требовательно позвонили.

Русской подошел к двери и глянул на монитор видеоглазка. Перед его дверью стояла женщина, в которой невозможно было не узнать почтальоншу.

Чертыхнувшись, Илья Константинович с определенной опаской открыл дверь, оставив ее на цепочке.

— Распишитесь, — с сухой завистью неимущего к богатому сказала женщина и протянула Илье Константиновичу телеграмму.

Расписавшись в получении телеграммы, Илья Константинович закрыл дверь и вернулся в зал. С первого прочтения Илья Константинович Русской ничего не понял, поэтому вчитался в текст телеграммы еще раз.

«Братан, — гласила телеграмма, поступившая из Новой Зеландии, — плывем валить Моби Дика. Китобоев я уже нанял. Твой друг Жорик».

Илья Константинович Русской кулаком в меховой варежке вытер слезы, которые выжимал из него мороз. Не нравилось ему происходящее. Впрочем, все не нравилось ему с самого начала. А кому бы понравилось, что его вот так — запросто! — взяли и заказали? Причем уже во второй раз!

А начиналось все очень неплохо! Илье Константиновичу даже казалось, что он снимается в каком-то телевизионном шоу вроде «Последнего героя».

Друг и спутник по первому путешествию Жора Хилькевич зафрахтовал новозеландского китобоя. Водки «Муромец» было столько, что хватило бы не только всему экипажу, но и косаткам, которые затевали свои игры в непосредственной близости от корабля. Впрочем, называть крошечного китобоя кораблем значило грешить против истины. Более чем на суденышко этот небольшой кораблик не тянул. Все матросы ходили в резиновых робах, а у капитана была классическая рыжая бородка, окаймлявшая подбородок, и трубка, которую он не выпускал изо рта.

Штормило.

— That ficking weather is a kink for snailing! [2] Обломно мотаться в такую погоду! ( англ., сленг ). — сказал капитан Брогарт, не вынимая трубки изо рта.

— Погодка хреновая, — согласился Жорик.

Так бывает — один говорит и думает по-своему, а другой его все-таки понимает. Примером тому беседа двух президентов каких-нибудь государств — оба говорят через переводчика и тем не менее прекрасно понимают то, что вслух вообще не говорится.

Жора Хилькевич стоял на капитанском мостике в яркой оранжевой куртке, на спине которой чернел слоган «Негру в Антарктиде не спрятаться». На груди у него висел бинокль, на голове темнела матросская вязаная шапочка, которую Хилькевич натянул на уши.

— Я вот в бинокль зырил, зырил, — продолжил разговор Жорик, — нет ни хрена китов. Может, их здесь вообще нет? Зря плаваем?

— Got troubles! [3] Сплошная невезуха ( англ. ). — согласился капитан, меланхолично посасывая погасшую трубку.

— Слышь, братила, а может, этих самых белых китов вообще нет? — поинтересовался Жорик. — Просто базарят — Моби Дик, Моби Дик, а на деле лапшу на уши вешают?

— It remains to be seen, [4] Поживем — увидим ( англ. ). — флегматично сказал капитан Брогарт.

Они плавали в приполярных морях три недели и лишь один раз встретили что-то похожее на кита. Да и это при ближайшем рассмотрении оказалось русской подводной лодкой. Заметив новозеландца, подводники хотели уйти в родную стихию, но были вовремя остановлены Жориком. Встреча была радостной, хотя и недолгой — подводный атомоход «Минск» торопился на боевое дежурство у берегов Южной Америки. После двухдневного рандеву «Муромца» на борту китобоя значительно убавилось, а Жорик на следующее утро заговорил по-английски.

— Блин, — простонал он, когда Русской попытался его разбудить. — I’ll kick off if l don’t hair! [5] Умру, если не похмелюсь! ( англ. )

Но не умер, а к обеду даже почувствовал себя хорошо, в то время как Илья Константинович Русской страдал и мучился от морской болезни.

Правда, мучился он недолго — к вечеру они уже, как говорится, we were drink to premises [6] Упились вдрызг ( англ. ). , а в таком состоянии на непогоду внимания не обращают.

После первого кругосветного путешествия Илье Константиновичу казалось, что нет таких препятствий, которых он не смог бы преодолеть — убийцы его не догнали и даже индийский фанзигар не задушил, в небесах летал и не разбился, в море не по своей воле плавал и не утонул, в иностранной тюрьме без вины посидел, в африканском колхозе выжил… (Имеются в виду его приключения, описанные в «Вокруг света с киллерами за спиной».)

Какие еще более страшные сюрпризы могла преподнести жизнь?

Телеграмма, которую дал Жора Хилькевич из Новой Зеландии, пришлась как нельзя кстати. Русскому уже казалось, что он избавился от угрозы, тем более что и коварный Краб приказал долго жить. Оказалось, что все еще только начинается. Его не забыли. Его еще раз заказали. И вот пришлось отправиться ловить белого кита. Честно говоря, к охоте на китов Илья Константинович был равнодушен, но Жора так увлекательно пересказывал Мелвилла, так взахлеб выкладывал подробности морской дуэли капитана Ахава и его многотонного визави, что Русской тоже загорелся. Один раз живем! А к китобою наемным убийцам незаметно не подобраться. Не станут же они ради заказа полсотни людей на дно океанское отправлять! Хотя в гуманизм наемных убийц Илья Константинович особо не верил. Работа у них была такая — людей на встречу с Богом отправлять.

Но долго морская идиллия не продлилась.

Телеграмма, полученная радистом китобоя от неизвестного корреспондента, не на шутку испугала капитана. Отложив трубку в сторону, он долго читал текст, покачивая головой, потом оглядел пассажиров.

— That’s а good and grotty day! — сказал он. — Yeah, tucking grindy! [7] Ну и хреновый день! Паршивее не бывает ( англ. ).

— Ерунда, — сразу же отреагировал Жора Хилькевич. — Рейс оплачен, понял? Значит, и базарить не о чем.