Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

— На договорной основе, — объяснил Ибрас. — Конечно, мы стараемся учитывать все обстоятельства, общественную значимость приобретаемой души, наличие добродетелей, неиспорченную нравственность — это, согласитесь, повышает ее ценность. А в целом внимательно изучаем предложение потенциального клиента, взвешиваем все за и против, а дальше — торг! Как же без него?

— А цели? — борода нервно зашевелилась. — С какой целью вы их скупаете?

— Ну, это наша маленькая коммерческая тайна, — уже весело сказал Ибрас. — Я же не спрашиваю вас, почему вы хотите свою бессмертную душу продать?

— У вас выпить ничего нет? — неожиданно спросил посетитель. — Знаете, очень неловко… Ну, вы сами должны понимать, я ведь в первый раз…

— У нас все в первый раз, — мягко сказал Ибрас. — В первый и в последний. А выпить…

На столе оказалась бутылка виски.

— Лучше водки, — сказал посетитель. — Я же православный!

Выпили водки.

— Так вы всякие души скупаете? — продолжил посетитель. — Скажем — религиозные? Берете?

— Вы имеете в виду души верующих? — благодушно осведомился Ибрас, еще не подозревая, какой приятный сюрприз его ожидает.

— Я бы сказал — истово верующих, — посетитель уставился в пол. — Скажем, души религиозных деятелей. Священнослужителей, одним словом.

Вот оно! Как он сразу не догадался! Ладаном от клиента пахло, божьей травкой, которую Ибрас покуривал еще в бесах. Это что же такое получалось? Он торопливо разлил по стаканам водку.

«Нет, — подумал Ибрас яростно и весело. — Тебя-то, родимый, я из лап не выпущу».

— Долг чести? — наугад поинтересовался он. — И много проиграли?

Священник, а демон даже не сомневался, что перед ним именно священнослужитель, оттого и смущался, потому и глаза прятал, выпил налитую в стакан водку, закашлялся, как обычно делают, чтобы выиграть какое-то время.

— Двести тысяч, — глухо сказал он.

Вот что делает азарт с людьми! Как Господь не остерегает, а азарт свое все-таки берет. Отец Федор, в миру Федор Степанович Питиримов, полагая, что Господь занят более важными делами и не видит его совсем уж незначительных шалостей, предавался в свободное от службы время сладкому греху чревоугодия. Только не надо говорить, что этот грех легко одолеть легким напряжением воли. В Древнем Китае даже пытка была, когда преступника не кормили некоторое время, а потом перед ним расставляли такие яства, что преступник либо немедленно давился слюной, либо рассказывал все, что ему было известно не только о деяниях, совершенных им самим, но и о тех, что были совершены всеми известными ему лицами. А священники всегда отличались обжорством и чревоугодием. Католические монахи, например, даже в пост ели искусно жареного жирного каплуна. Как? А запросто — осеняли его крестным знамением и нарекали карпом. А рыбка-то самая постная пища, постнее и не придумаешь. Федор Степанович Питиримов был грешен и в своих гастрономических изысках посещал некоторые злачные места. Не в рабочей одежде конечно же. Поскольку лакомиться чем-то на сухую просто глупо, Питиримов усугублял свой грех принятием спиртного. Теперь понимаете? Нет? Ну это совсем просто. Там, где появляется водка, обязательно начинают мелькать девочки. А это уже совсем иной грех, быть может, даже и пострашнее чревоугодия. При чем тут азартные игры! — воскликнет кто-то нетерпеливый. Как это при чем? Комплект грехов, особенно таких, как прелюбодеяние и чревоугодие, стоит приличных денег, а поскольку Федор Степанович Питиримов бросался в грехи, не думая о последствиях, очень быстро его начал волновать один единственный, но очень важный для нашей жизни вопрос, а именно — где взять деньги?

Заглядывать в церковный сосуд с пожертвованиями было просто смешно, обряды регистрировались в специальных книгах, поэтому неудивительно, что отдельные прихожане стали встречать Федора Степановича на Царицынском ипподроме, от которого он, впрочем, довольно быстро отказался, так как риск проигрыша там был слишком велик, а выигрыши, хоть и хмельны, но обидно малы. Открытие в одном из спальных микрорайонов Царицына казино Питиримов принял с энтузиазмом. За короткое время он освоил все азартные игры. На первых порах удача сопутствовала ему, как новичку, но однажды — и это было неизбежно! — наступил черный день, когда Федор Степанович проигрался в пух и прах. Сумма проигрыша была такой, что о ней не хотелось думать и вместе с тем не думать было просто нельзя, отчаянные молитвы ничего не давали, Господь, оказывается, все видел, азартных игр и в самом деле не принимал, а потому помочь чем-то проштрафившемуся адепту не спешил. Питиримов понял, что может надеяться только на себя. Но не церковь же продавать!

И вот тут ему на глаза попалось объявление в газете. Конечно же ему было страшно. Кто бы из верующих не побоялся отдать свою пусть даже не слишком праведную душу тому, кто обязательно ее погубит окончательно? Питиримов гнал от себя искушение. Дважды выбрасывал газету, чтобы бежать и искать ее по киоскам, хотя в этом не было особой нужды — номер телефона был словно выжжен в его памяти. Он хотел рискнуть и не мог решиться. Неизвестно, сколько времени продолжались бы его терзания, если бы в дверь его дома не постучали трое молодых людей спортивного телосложения, которые представились работниками службы безопасности казино и поинтересовались, когда уважаемый Федор Степанович собирается погасить долг.

— Что, отец Федор? — щедро засмеялся белозубым ртом один из них. — Не знаете, где денег взять?

Они знали о нем все, даже то, что он тщательно скрывал, посещая злачные места. Федор Степанович сидел весь вечер в размышлениях, наутро провел службу, выпил немного для храбрости и отправился по указанному в газете адресу.

Теперь он сидел перед Ибрасом, уже понимая, что путей для отступления нет, и постепенно убеждаясь, что перед ним сидит если не сам хозяин, то, по меньшей мере, его верный подручный. Для Ибраса же само появление священника в его офисе было невероятной удачей. Хотя священники в мире и не отличаются особой нравственностью, более того, постоянные скандалы вокруг той или иной церкви говорят совсем об обратном, никто из них — если, конечно, речь не идет о сатанисте — не спешит упасть в объятья князя Тьмы.

Поэтому Ибрас, подсовывая понурому священнику договор, уже решил, что скупиться не стоит, в данном случае цель и в самом деле оправдывала все затраченные средства. И все-таки он не упустил возможности поиздеваться: в соответствии с заключенным договором отец Федор должен был расстричься и до окончания срока договора заниматься научным атеизмом, выступая с лекциями и беседами в различных уголках страны. А это в век повального увлечения религией, когда даже истовые атеисты учились правильно складывать персты, а президенты не упускали случая облобызать святыню или на худой конец пухлую длань батюшки, было занятием крайне неблагодарным.