Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 1. Монах на краю Земли

Снова наступила тишина, нарушаемая лишь скрипом мельничного колеса, шелестом листвы и начавшимся истошным криком лягушек на далеком болоте.

И только тут мы сообразили, что наблюдали загадочную подводную лодку, о которой так много говорили в последнее время. Она всплыла в Пенале на некоторое время, видимо, экипаж ее осмотрелся и подлодка ушла на глубину. Конечно, она могла и случайно заплыть в Пенал, но я в такие случайности не верил. Слишком уж все укладывалось в рожденную нами гипотезу: наличие подвалов на Черном подворье, таинственные землеустроители, работавшие в окрестностях, непонятные работы, которые все-таки велись здесь в начале тридцатых, повешенные охотники в сороковом. Все эти события, несомненно, имели общие корни.

— Ты заметил, какая она маленькая? — тихо спросил Востриков.

— Они где-то здесь, — необходимость что-то делать, и делать немедленно, буквально распирала меня. — И не где-то, а на Черном подворье. Помнишь, лесник рассказывал нам сказку и упоминал, что у этого Юхансона…

— Юха Якконена, — поправил педантичный отец Федор.

— Не важно, — отмахнулся я. — У него на подворье были большие подвалы. Вот эти подвалы нам и надо искать. База там. Дуем к капитану, надо срочно сообщить ему обо всем.

— А засада? — растерянно спросил Федор.

— А зачем ее организовали? Именно для того, чтобы обнаружить диверсионную базу немцев. Мы ее обнаружили. Теперь надо принимать меры. Пока лодка в озере.

— До утра она вернется, — тихо сказал Востриков.

Капитан не спал и не удивился нашему появлению.

— Приказано ждать до утра, — сказал он. — Твои предположения, Масляков, подтвердились, вчера вечером рыбачков взяли. С поличным. Сами понимаете, при таких обстоятельствах трудно молчать, уж больно стенка близко.

Дворников и Дроздов сидели во дворе за столом сонные и хмурые.

— Вот так, — сказал Дроздов. — Пахали мы, а вся слава дяде достанется. Опять орденок уплыл. Вот уж не везет, а? А все потому, что рот закрытым держать не умеем. Надо было самим все проверять. А теперь и завтра все то же будет: приедут территориалы, поднимут все на уши, возьмут диверсантов, а нам достанется дырка от бублика.

— Кто о чем, а вшивый о бане, — вздохнул Скиба.

На крыльце домика появился Махов, сладко зевнул, мелко перекрестив рот.

— Уже не спите? Все митингуете?

— Ущучили мы ее, Василий Поликарпович, — похвастался Востриков, поймал неодобрительный взгляд капитана и стушевался.

— Ну и хорошо, — спокойно сказал лесник. — Значит, дело к концу идет. Удача, она умных любит!

С рассветом на кордон пришли три новеньких грузовика.

Из кабины первого вылез все тот же неприветливый капитан, не глядя на окружающих, взмахом руки подозвал к себе Скибу, и они уединились в домике. Детали предстоящей операции прорабатывали. Со стороны моря доносился рокот моторов, потом донеслись приглушенные взрывы — похоже, что воздушная разведка все-таки засекла лодку и теперь пыталась сделать ее окончательно подводной.

Через некоторое время начальство вышло на крыльцо, начальник оперативной группы опять же жестом подозвал такого же неразговорчивого сержанта из своей команды, который в ожидании курил, поставив ногу на ступеньку кабины. Сержант подал команду, и из затянутых тентами кузовов посыпался горох пехоты. Ребята были тертыми и дисциплинированными, они выстроились в шеренги рядом с машинами, обмундирование у всех было новое, и у каждого был автомат, причем не как у нас — с круглыми дисками, а на манер немецких или финских — рожковые, у каждого на поясе были ножны с торчащими из них плексовыми рукоятками.

Капитан вышел на середину двора и стал ставить перед своими бойцами боевую задачу. На нас он внимания не обращал, словно нас и не было. От этого каждому из нас стало обидно.

Сумрачный Скиба подошел к нам. Не знаю, какой разговор у него состоялся с начальником оперативной группы, но желваки на скулах нашего капитана так и гуляли.

— А мы как же? — не выдержал Паша Дроздов.

— Приказано отдыхать, — сухо сказал капитан.

— Вот, как всегда, — сплюнул Дроздов. — Ноги били мы, мозгами тоже мы раскидывали, а дырки для орденов в гимнастерках крутить будут другие!

И осекся под хмурым взглядом Скибы.

Все-таки сука был этот начальник оперативной группы!

Задвинул нас в дальний угол, а сам отправился громить базу немцев. В том, что они ее все-таки найдут, я ни капли не сомневался. Главное — разобраться в принципе, потом все само пойдет как по маслу. Было обидно, сами понимаете, все-таки это было наше дело. Увел их на Черное подворье лесник, Василий Поликарпович всем своим видом показывал, что он тоже ничего не понимает и сочувствует нам.

— Что, товарищ капитан? — спросил Дворников Скибу. — Отодвинули нас?

— Принципы единоначалия в армии пока еще никто не отменял, — хмуро сказал Скиба.

— Понятное дело, — протянул Паша Дроздов. — Только что же это получается? Получается, что одним можно все, а другим ничего? Кто он такой, чтобы отдавать такие приказания? Какое право он имеет плевать на всех нас?

— Разговорчики, Дроздов, — на скулах капитана заиграли желваки. — Прекратить! Сказано сидеть, значит, будем сидеть. Можете прогуляться до берега озера и обратно. Можете искупаться и заодно остудить свои слишком горячие головы. Только не слишком задерживайтесь, как только группа закончит работу на Черном подворье, мы тоже снимемся. Кончилась ваша райская жизнь, зажрались вы на кордоне, всякие понятия о субординации потеряли!

Сидеть во дворе лесника было просто глупо, тем более что со стороны Черного подворья послышался глухой взрыв, потом протрещало несколько очередей, и все стихло.

— И в самом деле, — сказал Дворников. — А почему бы нам не окунуться, мужики?

— А заодно и бельишко простирнуть, — сказал деловито Дроздов. — Я у лесника кусок хозяйственного мыла видел.

— Запасливый мужик, — согласился Дворников. — Такого бы старшиной. Мы бы горя за ним не знали!

От кордона до берега озера было десять минут ходьбы. Вскоре мы уже плескались в прохладной воде озера, достаточно, впрочем, теплой, чтобы нырнуть в нее с головой.

После озера воздух казался холодным. Дроздов, зайдя в воду почти по пояс, занялся постирушками.

Востриков, размахивая руками, пробежался по берегу.

Остановившись, он крикнул:

— Ого! Вы когда-нибудь такое видели?

Рядом с берегом слабо шевелил плавниками и жабрами огромный лещ.

— Что это с ним? Больной, что ли?

— Какой больной, — сохраняя серьезное выражение лица, сказал Дворников. — Это Пашка своими подштанниками всю рыбу в озере потравил.

— Иди ты, — огрызнулся с воды Дроздов.