Лиза Томпсон - Стёртый [litres]

– Ты кто такой и чего тебе надо?

Я развернулся и увидел Чарли Ботаника. Он держал рюкзак за лямку на плече и хмурился. Чарли всегда так делал, когда хотел показаться храбрым.

– Чарли! Как дела? – Я как мог широко и дружелюбно ему улыбнулся, стараясь не таращиться на его волосы. Школьная нашивка на пиджаке Чарли болталась: под ней были отпороты нитки. Прямо как у Маркуса.

– Ты зачем за мной следишь? Сначала домой пришёл, теперь в школу. Что тебе от меня нужно? – Он нервно огляделся. – Ты не из «Весёлого розыгрыша»?

Так называлось шоу, в котором герои жестоко подшучивали над своими друзьями. Их выставляли в нелепом свете, и считалось, что это очень смешно. Один мальчик втайне мечтал стать поп-звездой. Так вот, ребята из съёмочной группы спрятали камеры в его комнате и сняли, как он поёт в расчёску перед зеркалом. На следующий день он пошёл со своими приятелями в кино, и вместо фильма им показали сцену с расчёской. Его друзья, которые всё подстроили, гоготали, и весь зал покатывался со смеху. Мальчик смеялся вместе со всеми, но по нему видно было, что он с трудом сдерживает слёзы.

– Ты за кого меня держишь?! «Весёлый розыгрыш», тоже мне! Нет, я бы никогда не стал в нём участвовать. Не меньше твоего ненавижу это шоу.

Чарли удивился:

– О… откуда ты знаешь, что я ненавижу «Весёлый розыгрыш»?

– Я… ну… э-э… Да все его терпеть не могут, разве нет?

– Кто ты? – спросил Чарли, шагнув ко мне и скрестив руки на груди.

Тут меня озарило.

– Мы ходили в один садик, помнишь? Мы там были лучшими друзьями и всё время играли вместе!

На самом деле это было не так. Я не знал, в какой садик ходил Чарли, да и свой почти не помнил.

– Да? – переспросил он и скосил глаза влево, как бы роясь в воспоминаниях. – И во что мы играли?

Я переступил с ноги на ногу.

– Мм, ну, лепили из пластилина… и, э-э, готовили на деревянной игрушечной плите… а, точно! Вот ещё что! Ездили в таких больших пластмассовых машинках, в них ещё надо отталкиваться от земли.

Чарли улыбнулся:

– Я их обожал.

– Ага, и я! – Я хлопнул его по плечу. – Воспитательница… старая, э-э, как там её, просто не могла нас оттуда вытащить! Помнишь?

Чарли улыбнулся и кивнул, хотя вид у него был растерянный.

– Как, говоришь, тебя зовут? – спросил он.

– Максвелл.

Чарли потёр подбородок и задумчиво нахмурился.

– Да всё это не важно, – продолжил я. – Мы с тобой дружили раньше, и вот я вернулся. Ты меня забыл, а я тебя помню. Ну да ладно. Ничего страшного…

Я пожал плечами и выпятил нижнюю губу. Чарли стало неловко. Я и раньше часто притворялся обиженным, чтобы добиться своего. Чарли всё ещё хмурился.

– Н-но я тебя совсем не помню. Совсем.

Он раскис, и я широко ему улыбнулся.

– Не переживай. Я не обиделся! – Я снова хлопнул его по плечу. – Слушай, ты не знаешь Бекс из десятого класса?

Чарли хмыкнул:

– Бекс Беккет? Да кто ж её не знает!

Само собой. Моя сестра то и дело получала всякие награды: «За лучший доклад по истории», «Лучшей ученице семестра» и так далее и тому подобное. Её нахваливали на каждой линейке.

– Не знаешь, где она?

– О, она ещё не скоро выйдет. Наказание заканчивается только минут через двадцать.

– Что?! – Я поперхнулся. – Какое ещё наказание?

– Бекс Беккет наказали до конца года после того, как она развела огонь в мусорной корзине в классе ИЗО в начале триместра. Тогда всю школу эвакуировали и приехало шесть пожарных машин. Даже странно, что её не отстранили от занятий, как в прошлый раз.

– Отстранили?! Прошлый раз?!

– Ага. Она и её компания – просто ходячая катастрофа. – Чарли вздохнул. – Клодия Брэдвелл, её подружка, ничем не лучше. Ну ладно, мне пора. Увидимся.

Он развернулся и пошёл прочь по дороге.

Это было совсем не похоже на мою сестру. И как она дружила с этой змеюкой Клодией? Нет, не может быть. Наверное, Чарли преувеличивал. Бекс вовсе не такая. Я хорошо знал свою сестру, а он говорил как будто не про неё!

Я снова посмотрел на часы. Двадцать минут прошли. Бекс должна была скоро выйти. Я решил проследить за ней и узнать, где она живёт. Проверить, всё ли в порядке у мамы, крепко обнять Монстра. Честно говоря, я не знал, как провернуть последнее, но ужасно соскучился по своему псу. Прислонившись к дереву, я наблюдал за тем, как ветер носит по игровой площадке пустой пакет из-под чипсов. Он неспешно сдувал его то в одну сторону, то в другую, словно не мог определиться, где лучше его оставить, а потом понёс к главным воротам. Вдруг на пакет наступила нога в коричневом ботинке, как будто бабочку раздавила. Я поднял взгляд и разинул рот от удивления.

Это была Бекс. Длинные каштановые волосы она стянула в конский хвост, да так туго, что в глазах у неё застыло изумление. Галстук перекрутился настолько, что его почти не было видно. У нас за это сразу наказывали, но если ты уже наказан до конца года, тогда, наверное, всё равно. На ней были узкие чёрные джинсы вместо школьных брюк, но больше всего меня поразил толстый слой ярко-оранжевой косметики. Бекс повернула налево и пошла по дороге, а я так и остался стоять с разинутым ртом.

Я пошёл за ней, стараясь держаться на расстоянии. Правда, она всё равно брела, уткнувшись носом в телефон, и вряд ли меня заметила бы.

Дойдя до центральной улицы, Бекс открыла дверь магазина «Конфетные ресницы». Под вывеской ярко-фиолетовыми круглыми буквами было написано: «Стильные штучки». Я заглянул в окно и увидел кучу всего: кисточек, бантиков, заколок, шлёпанцев, прядей волос, похоже настоящих. Целый ряд занимали украшения, а вдоль стены тянулись полки с косметикой. Я остался стоять у окна. Бекс в жизни не зашла бы в такой магазин!

Дама за стойкой улыбнулась Бекс и повернулась к другой покупательнице. Моя сестра взяла блестящую сумочку, повертела в руках и покосилась на консультанта. Я напрягся, но тут же расслабился, когда она положила сумочку на место. Бекс пошла к полкам с косметикой, и я шагнул в сторону, чтобы лучше её видеть. Она взяла флакон духов, прыснула на запястье, понюхала и поставила обратно. Потом изучила наклейку на розовом лаке для ногтей с блёстками. Бекс подняла руку, чтобы почесать голову, и – раз! – бутылочка с лаком исчезла, словно по волшебству.

– Что за… – пробормотал я, оглядывая пол. Может, она упала?

Бекс взяла зелёный лак, поднесла к глазам, как бы проверяя цену, почесала нос, и – раз! – бутылочка исчезла вслед за предыдущей. Я успел заметить куда – в рукав её школьного пиджака. Бекс зажала пальцами край рукава, чтобы лак не выпал, взяла ещё один, голубой, и вуаля – он последовал за остальными. Моя сестра была прямо вор-фокусник! Она огляделась по сторонам, сунула руки в карманы и поспешно вышла из магазина. Я отвернулся, чтобы она меня не заметила, а потом пошёл следом.