Андрей Столяров - Темные небеса

Многими ощущалось, что пока это только прелюдия. Увертюра перед началом неизбежной вселенской трагедии. Настоящий апокалипсис еще впереди, он лишь брезжит на горизонте зловещей, инфернальной стеной. Реакция политиков на него была чисто инстинктивной. Парламентские словопрения, составлявшие ранее гордость Европы, были мгновенно прекращены. Так же мгновенно были отброшены все иллюзии насчет гражданских прав и свобод. Правительствами большинства западных стран был в аварийном порядке принят — по рекомендации одного из комитетов ООН — так называемый «пакет мер по обеспечению общественной безопасности»: полиция и военные части, которым придали полицейские функции, получили право стрелять «в случае угрозы массовых беспорядков», и хотя первые же попытки применить эти законы на практике вызвали возмущение многих правозащитных организаций, стремление к безопасности быстро возобладало над миражами европейского гуманизма: конвои к арконским Станциям начали проходить без особых задержек, лагеря мигрантов (гнойные очаги криминала) были частично блокированы, частично расселены, а количество экстремистских групп, по крайней мере в Европе, заметно снизилось, поскольку лидеры их в большинстве были помещены под превентивный арест. Эмоции несколько поутихли. Началась естественная психологическая адаптация к новой среде: раздражающий фактор стал восприниматься просто как данность и уже особых протестов не вызывал. Жесткие меры правительств дали соответствующий результат. И возможно, прав был один из аналитиков крупнейшего центра по прогнозированию «АК Старлаб», который, проработав головокружительный массив документов, опубликованных, кстати, сразу десятью сайтами «Викиликс», пришел к выводу, что главы великих держав, а также ряда влиятельных региональных стран, видимо негласно, договорились между собой всячески способствовать миграции своих граждан на Терру: пусть этот процесс, ограниченный, как выяснилось, во времени, поскорей завершится, пусть арконцы уйдут, пусть они сгинут (желательно навсегда), тогда, быть может, удастся постепенно успокоить людей.

Мировому сообществу было из-за чего тревожиться. Причем главной угрозой, которую по обыкновению затмевал популистский надрыв, считались в соответствующих кругах вовсе не стихийная миграция и дикие лагеря, стремительно разрастающиеся возле арконских Станций, а эскапизм (движение дауншифтеров) и медленное, но неуклонное ослабление основных мировых валют. Последнее вводило экономистов в настоящий ступор. За шесть месяцев, прошедших с начала Контакта, доллар по отношению к золоту обесценился почти на двадцать процентов. Не помогали никакие внутренние закупки, которые в громадных объемах производила Федеральная резервная система Соединенных Штатов. Еще быстрее снижалась стоимость евро: фантики ярких дензнаков превращались теперь в память о прежнем благополучии. Срочно созванный Экономический форум в Давосе призвал все правительства мира регулировать курсы своих национальных валют любым доступным путем. То, что раньше считалось ересью — администрирование и тарифы, — ныне превратилось в единственный путь спасения. Глобальный рынок начал стремительно сегментироваться: страны огораживались таможенными барьерами и переходили на взаимные бартерные расчеты. Настоящую панику на мировых биржах вызвало неосторожное высказывание главы той же Федеральной резервной системы (фактически — четвертой власти Америки, наравне с президентом, Конгрессом и Верховным судом) о том, что западная экономика в тупике. «Последние десятилетия мы занимались не столько производством товаров, сколько производством денег и ценных бумаг, и теперь расплачиваемся за последствия этой грандиозной ошибки»… Основные биржевые индексы тут же рухнули, зато до небес взлетели курсы основных криптовалют. Биржи останавливали торги одна за другой. В наиболее выгодном положении оказались страны, могущие предложить сугубо материальный актив: зерно, нефть, металл, то есть обеспечивать базовые потребности производства, а значит, и хозяйственную жизнь вообще.

Впрочем, внутренние страдания экономики мало кто понимал. Внимание прессы, а следовательно, и основной массы людей было сосредоточено на внешних факторах. И потому новостью номер один, захлестнувшей каналы мировых информационных агентств, стало в эти последние дни августа неожиданное известие о том, что «Исламская народная армия» (напомним — это бывшие «бригады Аль-Хазгар») внезапным ударом прорвала линию обороны Международных вооруженных сил в окрестностях Напалеба, продвинулась на пятьдесят, местами на шестьдесят километров, и что бои идут уже за Центр по Контакту, в самой непосредственной близости от арконского Купола.

Ночью громят обсерваторию. Телефонный звонок выдирает Ефима из вязкого забытья, куда он провалился часа три или четыре назад. Суховатый голос Бекасова сообщает, что в здании был небольшой пожар, уже потушен, пострадали двое — Карл Осипович Мильштейн, он в эту ночь оставался дежурным, и аспирант Громельчук. Обоих везут в больницу. Сейчас все в порядке, ты можешь не приезжать.

— Я приеду, — отвечает Ефим.

Он лупит ладонью по выключателю и в первую секунду, как обычно, не может понять, где находится: серые казенные стены, шкаф с папками, большой письменный стол с лампой под абажуром, над ним — глянцевый, магазинный портрет президента. Ну да — кабинет Бекасова. А где еще прикажете жить? Гостиница забита под крышу, спят даже в холле ресепшена — на тощих больничных матрасах, в спальных мешках. То же самое — школы, откуда метров на сто распространяется кухонный чад. Здесь же — относительная тишина, диван, кожаный, довольно удобный, за небольшой выгородкой — раковина, душ, туалет. Хорошо еще, что Алена и мураши у родителей в Курске.

Кстати, сегодня надо бы им позвонить.

Время на настенных часах — без четверти шесть.

— Я — счастливый человек, — хрипло говорит он, плеща в лицо холодной водой и видя в зеркале перед собой нечто бледное, воспаленное от бессонницы.

Все последние дни он пытается убедить себя в этом. Он ведь и в самом деле получил то, что хотел. Он мечтал услышать голос далеких звезд, и он услышал его. Он жаждал увидеть пришельцев из глубокого космоса, и вот — они на Земле. Он надеялся, что человек когда-нибудь вновь двинется во Вселенную, и вот, пожалуйста, виза на Терру в кармане, можно лететь. А если все получилось не так, как он грезил в своих зыбких снах наяву (и, кстати, заметим, грезил не только он), то это уже оборотная сторона медали. Боги наказывают людей, исполняя самые страстные их желания. Кошмарный итог: дым над всей планетой, дым над всей страной, дым над разворошенным Бельском. Кара, обрушившаяся с небес. Правда, в данном случае нас наказывают не боги. В данном случае мы сами наказываем себя.