Андрей Столяров - Темные небеса

И даже не это главное.

Главное — понимание, которое возникает у меня в следующую секунду.

Понимание, пронзающее меня с головы до ног: весь этот ужас я вижу глазами Лизетты…

Положение ухудшалось уже не с каждым днем, а фактически с каждым часом. Даже контакт с арконцами (с иным разумом!), даже глобальная экономическая депрессия отходили куда-то на периферию. На первый план, затмевая все остальное, выдвигались совершенно иные проблемы. Начала деформироваться вся система международных балансов, с громадным трудом смонтированная за последние десятилетия. Она, надо сказать, и раньше еле-еле держалась, что продемонстрировали, например, российские действия по присоединению Крыма. Здесь западные страны попали в собственную ловушку: поспешно и громогласно осудив данную акцию, они не могли отступить, не потеряв при этом политического лица. Им оставалось лишь будировать миф о «российской угрозе», чем в основном занимались крикливые прибалтийские лимитрофы. Сюжет развивался в жанре трагикомедии: сначала нарисовали портрет хищного монстра, готового всех сожрать, а потом сами же до лошадиного пота испугались его. Последовали санкции с обеих сторон, последовали резкие политические заявления. В результате отношения Европы с Россией зашли в тупик, что, замечу, не помешало европейским концернам покупать российские нефть и газ.

Теперь все это казалось детскими играми.

Текущая реальность словно взбесилась и начала пожирать самое себя.

Сербия внезапно ввела войска в Косовскую Митровицу, откуда сербов медленно, но планомерно выдавливали косовские боевики, а через пару дней присоединила к себе также и Республику Сербску (Босния и Герцеговина), где сербское население составляло подавляющее большинство. Не успел собраться по этому поводу Совет Безопасности Организации Объединенных Наций, не успел Европейский парламент обрушить на Сербию град демагогических резолюций, как вспыхнуло восстание албанцев в северной и западной Македонии: «Армия национального освобождения», формировавшаяся исподволь уже несколько лет, с ходу захватила ряд поселков и городов и объявила о воссоединении края с Великой Албанией. Почти сразу же начались беспорядки в Хорватии, причины которых толком не понял никто, но переросшие в столкновения с боснийскими мусульманами. В самом же Сараево бесновались непрерывные демонстрации, требующие передать всю власть в этой сложносочиненной федеративной конфедерации ее исторически подлинным гражданам — боснякам. Верховный представитель ООН по Боснии и Герцеговине, пытаясь стабилизировать обстановку, отправил в отставку весь Президентский триумвират (коллективного главу государства) и назначил внеочередные выборы в Парламентскую ассамблею. Вечером того же дня его машина была обстреляна неизвестными лицами, убит был шофер. Правительство Македонии начало срочную мобилизацию. То же сделала и Албания, предупредившая, что она «не оставит в беде своих братьев, подвергающихся жестокому геноциду». В общем, Балканы опять задымились, подтверждая свою репутацию «порохового погреба» Европы.

Европе, впрочем, было не до Балкан. Начал растрескиваться весь европейский мир, казавшийся незыблемым после образования ЕС, Совета Европы, Европарламента и ПАСЕ. В конце сентября произошло то, чего ранее никто не мог представить себе даже в бреду: испанский военный флот внезапно подошел к берегам Гибралтара, на берег высадился усиленный армейскими подразделениями спецназ, и пока командование английского гарнизона консультировалось с метрополией, может ли оно открывать огонь по своим союзникам в НАТО, прибрежные укрепления были захвачены, испанские части торжественно пошли по улицам города. В эти же часы Испания блокировала Гибралтар с суши, на посадочные полосы аэродрома был высажен парашютный десант, и испанское правительство заявило о восстановлении суверенитета над своей исторической территорией, оккупированной Великобританией.

Англия ответила незамедлительно. Премьер-министр сэр Эдвард Виллинброк, почти единогласно поддержанный обеими палатами парламента, обвинил Испанию в «грубейшем и неслыханном попрании международных законов», «в прямой, неспровоцированной агрессии против его страны» и ультимативно предупредил, что если в течение трех суток испанские войска не будут выведены из Гибралтара, то Соединенное королевство использует все свои силы и средства для отпора захватчикам. Флот Великобритании начал сосредоточиваться в Гибралтарском проливе. Небо над ним начали барражировать истребители английских ВВС. Одновременно Англия направила жалобу в соответствующие инстанции НАТО, которое, судя по туманному заявлению генерального секретаря о «начале политических консультаций», пребывало в глубоком трансе. Испания, в свою очередь, заявила, что тоже будет отстаивать свое право на владение испанской землей всеми имеющимися у нее возможностями.

Содрогнулся «цивилизованный Запад». Казалось, возвращаются времена кровопролитных англо-испанских войн XVI–XVIII столетий. Совет Европы после бурных дискуссий осудил Испанию «за действия, противоречащие международному праву» и потребовал от нее немедленного и безоговорочного вывода войск (сама Испания участия в сессии Совета не принимала). Вместе с тем большинство членов Совета предложило Великобритании «воздержаться от поспешных ответных действий, чтобы не превратить разногласия в горячий конфликт», после чего английский министр иностранных дел демонстративно покинул зал заседаний. Образовался политический ступор. Правда, ликующая Испания тут же получила ответный удар. Уже через трое суток после начала «Гибралтарского инцидента», когда обе противостоящие стороны еще лишь обменивались угрожающими заявлениями, марокканская гвардия таким же внезапным броском захватила Сеуту и Мелилью, колониальные владения Испании на северном побережье Африки, и правительство Марокко точно так же торжественно заявило о восстановлении суверенитета над своими историческими территориями. На другой день в очередной раз провозгласила свою независимость Каталония и начала формировать собственные вооруженные силы для защиты границ, а в Стране Басков вышедшая из подполья партия «Батасуна» заявила о создании временного правительства «независимого Баскского государства», боевики ЭТА (запрещенной террористической организации) начали патрулировать улицы Бильбао.

Не лучше обстояли дела и у Великобритании. Воспользовавшись тем, что все внимание Соединенного королевства было сосредоточено на Гибралтаре, Аргентина вновь захватила спорные Фолклендские (они же Мальвинские) острова. Операция, похоже, давно готовилась, поскольку продолжалась всего двенадцать часов, несмотря на яростное сопротивление обеих расположенных на Фолклендах английских военных баз. К тому же болезненная конвульсия скрутила в эти дни самое сердце Англии: лидер мусульманской фракции в Палате общин Али Ахмад, «сумасшедший Али», как его прозвали парламентарии, объявил о создании «Дисперсной автономной Исламской республики», граждане которой отныне будут жить не по английским законам, а по установлениям шариата, «дарованным Аллахом всем народам Земли». Тут же начались акции демонстративного неповиновения мусульман, которые требовали исламских школ, исламских судов, запрета на продажу свинины и алкоголя, а в районах плотного мусульманского поселения, в так называемых «закрытых зонах», на улицы вместо полиции вышли вооруженные шариатские патрули. Что с этим делать, никто не знал. Европа опять попалась в ловушку собственной маргинальной декларативности: десятки высококвалифицированных юристов с успехом доказывали в английских судах, что право мусульман жить по законам шариата напрямую следует из принципа «свободы совести», утвержденного как «Биллем о правах» собственно Великобритании, так и «Всеобщей декларацией о правах человека» Организации Объединенных Наций.