Бен Оливер - Петля будущего [litres]

– Значит, через колонну есть выход наверх? – уточняет Кина.

Я вспоминаю дверь со знаком «Технический персонал» по ту сторону платформы.

– Кажется, я знаю, как туда попасть.

Кина и Вудс следуют за мной до выхода, отмеченного предупреждением о детонировании сердечных имплантов.

– Стойте! – вскрикивает Кина и указывает на желтые буквы.

– Все в порядке, – успокаиваю я, кивая на лежащую на полу отрубленную руку Рен, – я деактивировал его.

– Довольно изобретательно, – присвистывает Вудс. – У Фултона как-то был подобный план.

Мы пересекаем рельсы, заходим в служебную комнату и открываем дверь с табличкой «Технический персонал», там нас ждут еще две двери: «Ремонтные работы» и «Поставки».

– Сюда, – руководит Кина, проводя нас через первую дверь к лестнице, уходящей вниз в темноту.

Мы спускаемся и в конце лестницы попадаем в коридор. Мы идем вдоль изогнутой стены, полагаю, в зону под дворами для прогулок. Еще несколько шагов, и я вижу перед собой дверь. Она не заперта, а за ней еще ступени – винтовая лестница наверх.

– Думаю, это оно, – говорю я и карабкаюсь наверх кругами, пока наконец не упираюсь головой в тяжелый металлический люк. Я открываю его и опрокидываю, отчего люк падает с грохотом, эхом отражающимся по всему двору.

Я поднимаюсь выше и выхожу на самую верхушку колонны. Я в центре дворов, сильный порывистый ветер свистит над разделяющими стенами. Я стою и, словно со смотровой площадки, обозреваю Аркан. Так необычно видеть сверху двор, эту полоску бетонного покрытия, по которой я пробегал туда-обратно сотни часов, уверенный, что никогда отсюда не выберусь, пока не придет время моего перевода в Блок. Я осматриваю пустынные земли за пределами Аркана, где кончаются камеры, и если бы стены между дворами были шире двух сантиметров, мы могли бы пройти по ним и подняться на крышу Аркана, а оттуда спуститься на свободу по ту сторону, и не пришлось бы пробиваться через туннель с крысами.

В восторге от пейзажа, Вудс и Кина с восхищением оглядывают просторы.

С минуту никто из нас не проронил ни слова.

– Пойдемте, – призываю я наконец.

Я подхожу к ближайшему дрону, борясь с головокружением, вызванным пятнадцатиметровой высотой, окружающей меня со всех сторон. Дроны куда крупнее, чем я предполагал, и я пользуюсь возможностью осмотреть один из них в натуральную величину: корпус машины состоит из черного углеродного волокна, по бокам расположены два гребных винта и один большой в середине, а снизу – три оружейных ствола.

– Стой, – просит Вудс. – Он не нападет? Лампочка горит.

– Не думаю, – говорю я. – Станция подзарядки еще работает, поскольку ее механизмы находятся внизу, в подземном бункере, но если они остановили дождь и вывели из строя экраны, то, полагаю, эти штуки тоже отключили.

– Откуда ты об этом знаешь? – все еще сомневается Вудс.

– Рен говорила, – отвечаю я, хватая огромный дрон и снимая его с подзарядки. – Помогите мне.

Вудс и Кина помогают мне спустить дрон по лестнице и отнести его по коридору обратно в комнату для персонала, и там, при тусклом свете запасных ламп, мы пытаемся изучить аппарат и понять, как достать дротики. К счастью, у нас есть Вудс, который, как оказалось, неплохо разбирается в электронике. Открутив болты, он снимает панели, достает магазин, полный галлюциногенных боеприпасов, и протягивает мне:

– Держи.

Я вынимаю три дротика и внимательно рассматриваю их. Кончики полые, а значит, жидкость попадает в кровь из прикрепленного пузырька; получается, все, что мне нужно сделать, – это воткнуть один такой дротик в вену, и Рен попадет в мир психических пыток – но вполне возможно, этого будет достаточно, чтобы спасти ей жизнь.

Мы спешим вернуться в коридор, где я по-прежнему стараюсь не заглядывать в открытые камеры; подбегаем к моей, и я отворяю люк. Мне не нравится то, что я вижу: Рен так и лежит на кровати, бледная как полотно; ее волосы спутаны от пота, кожа будто натянута, скулы выпирают сильнее обычного, щеки впалые от истощения, а простыни под ампутированной рукой впитывают продолжающую вытекать из раны кровь.

Я открываю дверь, становлюсь рядом с Рен на колени и, прошептав «прости», втыкаю маленький дротик в выпирающую на шее вену.

Я смотрю, как ее тело расслабляется, и на секунду задумываюсь, подействует ли яд на людей с механическими легкими и сердцем. Наверняка медикамент смешан с нанотехнологиями. Прислушиваясь к гомону в ее груди, я замечаю изменения: механизмы замедляются в ответ на введенный препарат.

– Я вернусь, – говорю я неподвижной Рен. – Обещаю, – и выхожу в коридор к ребятам. – Я забираю это, – говорю я Кине, указывая на детонатор в ее трясущейся руке. – Спасибо.

Кивнув, она осторожно протягивает мне его.

– Это то, что я думаю? – спрашивает Вудс.

– Нужно выпустить остальных, – предлагаю я, игнорируя вопрос.

– Ну-ну, удачи, – отвечает Вудс, снова скрещивая руки на груди. – Тут, между прочим, и довольно плохие ребята сидят. И я уже сказал, я не собираюсь тут околачиваться.

– Я могу как-то убедить тебя остаться? – спрашиваю я.

– Нет, – отвечает он без колебаний. – Мне пора в другое место. Если там и правда война, я знаю, чью сторону принять.

– Что ты имеешь в виду? – уточняет Кина.

Вудс долго смотрит на нее, словно решая, что ей сказать, и в конце концов произносит:

– Тебя это не касается.

Я хочу еще раз попробовать уговорить его остаться, но он и так уже дважды оказал мне услугу, не убив Рен и помогая с дроном.

– Помнишь, что я говорил про туннели?

– Да, крысы.

– В комнате для персонала есть ультразвуковой пистолет, – рассказываю я ему, – а в комнате с аварийным оборудованием есть кое-какое защитное снаряжение – возможно, тебе этого хватит, чтобы выбраться. Еще они боятся света, придумай что-нибудь…

Вудс кивает, и на мгновение кажется, что он снова хочет что-то сказать, но вместо этого он поворачивается и уходит.

Мы с Киной стоим в тихом коридоре и слушаем, как отдаляются его шаги.

– Ну, и вот мы снова вдвоем, – прерывает тишину Кина.

Я согласно киваю:

– Надо собрать остальных из команды.

– Команды? – недоумевает Кина, следуя за мной к закрытой двери.

– Да, мои друзья, – отвечаю я, пытаясь включить экран на стене. Странно, что видеонаблюдение еще работает. Я вижу Акими, вышагивающую взад и вперед по камере, и открываю дверь.

Она в ужасе прижимается к дальней стене, но, узнав меня, подбегает и обнимает обеими руками за шею, всхлипывая с облегчением.

– Я так испугалась, – говорит она, глотая слезы; ее акцент сильнее, чем обычно.

– Все в порядке, – успокаиваю я ее, – ты в безопасности.

Отстранившись, она оглядывает мой окровавленный тюремный комбинезон.