Эдуард Голубев - Это было в Веморке

Эти апрельские дни в Осло были полной противоположностью весне в Берлине. В конце апреля южная часть Норвегии была полностью под контролем вермахта, сопротивление было частичным, и немецкая машина подавляла его, не неся серьезных потерь. Разница в технологии вооружения была разительна. По большому счету Норвегия и не готовилась к войне, так как правительством было принято решение сохранять нейтралитет. Никто не мог подумать, что практически безобидное производство аммиака для удобрений на одном из заводов “ Норск Гидро” в Веморке, способно было заинтересовать нацистский режим.

Даже не само производство аммиака, так называемый процесс Габера, а его составляющая – получение водорода из воды в электролизных установках. Открытые в 1932 году молекулы тяжелой воды (оксид дейтерия) Гарольдом Юри в принципе никакого прорыва в науке на тот момент не сделали, кроме того, что (проще говоря) атомы водорода не все одинаковые, есть и потяжелее. Затем в 1933 году Гилберт Льюис получил их в чистом виде. Сам процесс не отличался оригинальностью. Это была обычная перегонка воды, только с помощью электролиза. Именно таким способом на заводе в Веморке производили водород, не подозревая, что остаток это уже немного утяжеленная вода. Прогнав остаток электролизом еще раз, она становилась тяжелее. И так, пока чистота оксида дейтерия не достигала свыше 99%. Понятно, что для производства больших объемов тяжелой воды при такой переработке требовалось огромное количество электроэнергии. Но когда вместе находятся электролизные установки и гидроэлектростанция, это уже было не так проблематично.

В декабре 1938 года немецкие физики впервые в мире искусственно расщепили ядро атома урана и уже через четыре месяца военные, после письма профессора Гамбургского университета Пауля Хартека, занялись этим вопросом. Их удалось убедить, что первообладатель урановой машины (так назвали ядерный реактор) будет иметь абсолютное превосходство над остальными. А, как известно, слово “превосходство” для Гитлера и компании имело, чуть ли не сакральное значение. И в сентябре 1939 года Управление армейских вооружений провело совещание, на котором присутствовали ведущие физики Германии в этой сфере. Генералам трудно было понять суть механизма, о чем говорили ученые умы, но то, с какой уверенностью они представляли этот проект и перспективы, не оставлял военным сомнений по поводу целесообразности проведения и финансирования работ в этом направление.

Первая задача – полный запрет на упоминание проекта прямым или косвенным образом. Вся документация должна проходить под грифом особой важности (высшая степень секретности). Остальные задачи касались сугубо организационных вопросов: обеспечение, разработка и создание. По расчетам Вернера Гейзенберга для реактора требовалось два компонента – обогащенный уран и тяжелая вода в качестве теплоносителя и замедлителя. Снабжением проекта ураном должен был заняться химический концерн “ ИГ Фарбениндустри”. Это не было большой проблемой, так как залежи урановых руд есть в самой Германии, а также был заключен контракт на поставку их из Конго. С тяжелой водой ситуация была безальтернативной. Только Норвегия. Только Веморк. Других заводов, способных в промышленных объемах производить тяжелую воду просто не существовало, а строительство нового требовало немало ресурсов, которые у Германии были, и времени, которого не было.

Завод в Веморке делал на тот момент не больше 12 килограмм в месяц. Просто для лабораторных исследований большего не требовалось. Урановый проект нуждался в объемах, где счет шел на тысячи. Представители “ ИГ Фарбениндустри” прибыли на завод договориться об увеличении производства и готовы были заплатить цену выше рыночной. Вернувшись назад в Германию, они предстали перед рейхминистром вооружений Фрицом Тодтом.

– Господин генерал-майор, доводим до вашего сведения, что…

– Господа,– перебил Фритц Тодт, – обойдемся без официоза. Все равно не умеете докладывать по форме, при всем уважение к вам, вы не военные. Расскажите, что видели и слышали.

– Мощности завода способны обеспечить необходимое количество тяжелой воды. Даже не видя документации, для вывода нам хватило одного беглого взгляда. Руководство “ Норск Гидро” было гостеприимно и по нашему предложению, как такового отказа мы не услышали. Нам рассказали об износе оборудования и устаревшей линии электропередач, которая при полной нагрузке просто не выдержит. Они всем видом старались показать, что им очень жаль отказываться от такого контракта и на такую сумму, но на данный момент он невозможен. Цену, которую мы предложили, не заплатит никто, кроме нас.

– Так может, мы сможем им помочь? – спросил рейхминистр.

– Господин генерал-майор, у них не самое современное оборудование, но мы с ним хорошо знакомы. Это рабочие лошадки, которые при должном уходе способны работать, как минимум, еще пару десятилетий.

– Что вы хотите этим сказать?

– Если мягко, то они лукавят. А по правде – нагло врут. Вернувшись в Осло, за некоторую сумму местный клерк с железнодорожной станции предоставил нам полный список заводских грузопотоков за последние три месяца. И оказалось, что неделю назад во Францию было вывезено 185 кг тяжелой воды. Это небольшое количество, но они об этом молчали. Наше мнение – норвежцы что-то выжидают и поэтому не идут на сотрудничество.

– Спасибо, господа, за проделанную работу. У нас появилась проблема и ее надо решить, желательно, быстрее.

– Господин генерал-майор, в этой папке более детальный отчет и выводы о нашей поездке.

Когда представители химического концерна покинули кабинет, Фриц Тодт несколько минут задумчиво смотрел на папку, потом бегло пролистал и еле слышно произнес: “ Это, норвежцы, вы зря”. Затем, покинув здание министерства, молча сел в черный “ Мерседес 500” 1936 года выпуска. Водитель прекрасно знал, если Фриц Тодт молчит, значит, адрес один: улица Тирпиц-Уфер 74, Верховное командование вермахта.

Через два часа этот доклад внимательно выслушал Гитлер. Ни разу не перебивая, он только менялся в лице. Все присутствующие хорошо знали фюрера и понимали, что точка кипения вот-вот будет достигнута. Когда Фриц Тодт закончил, никто не сводил глаз с Верховного главнокомандующего. Выдержав театральную паузу, Адольф Гитлер с присущим ему напором начал речь:

– Норвегия? Да, что они возомнили о себе? Или независимость им надула голову? Так независимость – дело поправимое, а нейтралитет не больше, чем самоуспокоение. Слишком часто я слышу о ней. Если они считают, что переиграют всех и останутся не у дел в этой войне, как в первой мировой, а на крайний случай Англия и Франция им помогут, то это не только наивно, но и безрассудно. Этот трусишка Чемберлен и галльский петух Лебрен скоро сами будут просить о пощаде. Норвегия делает глупость, а за ошибки надо платить.