Нил Шустерман - Жажда [litres]

Он расчистил достаточно места для того, чтобы мы вывернули на дорогу. Крутнув руль, он давит на газ и выезжает, разгоняя людей, идущих к автобусам. Но теперь нас видят солдаты. Один из них, с которым Генри совершил сделку, бежит за Жаки, но она улепетывает слишком быстро, чтобы ее можно было догнать.

Генри делает резкий разворот, сминая маленькое миртовое дерево, растущее на островке, разделяющем полосы, и мы застреваем, выбрасывая бешено вращающимися колесами листья, траву и цветы с газона разделительной полосы.

Задержка позволяет Жаки догнать нас. Она бросает ящик в кузов и, поняв, что Генри не собирается дать ей шанс забраться в кабину, бросается на задний бампер и, перевалив через бортик, падает в кузов, где уже лежит ящик с водой и всевозможный хлам, собранный за долгие годы дядей Базиликом.

Извергая проклятья, Генри жмет на газ, и я, чтобы не терять времени на разговоры, наклоняюсь и сама включаю полный привод. Генри врубает полный газ, мы бросаемся вперед, превращая дерево в опилки, и уносимся прочь от школы, от ошарашенно глазеющей на нас толпы и от солдат, которые, похоже, не собираются нас преследовать. Наверное, они рады, что мы больше не являемся для них проблемой.

– Ты сошел с ума? – кричу я на Генри. – Ты нас едва не убил.

Он смотрит на меня безумными глазами.

– Убил? Да я только что спас ваши жизни. Где ваша благодарность?

– Притормози! – требую я.

Генри настолько не в себе, что плохо видит дорогу, и если бы навстречу нам ехала хотя бы одна машина, дядюшкиному грузовику пришел бы конец.

Генри, яростно сжимая руль, пристально вглядывается в дорогу перед собой.

– Спокойно, спокойно, – говорит он, делая глубокий вдох.

Отпускает педаль газа, и машина начинает идти более ровно.

– Спокойно, – вновь говорит он. – Не волнуйся, все под контролем. Все хорошо.

Потом Генри поворачивается ко мне.

– Я видел там мешки с телами, – произносит он. – В некоторых уже были трупы, но неподалеку лежали пачки неиспользованных.

– Не может быть! – перебивает его Гарретт. В глазах моего брата ужас, словно кто-то только что доказал ему, что призраки действительно существуют.

– Тебе понятно, почему я хотел удрать отсюда, Алисса? Понятно? Я хотел спасти всех нас, потому что если бы я этого не сделал, этого не сделал бы никто. Тебе понятно?

Я согласно киваю головой.

– Смотри за дорогой, – напоминаю я.

Генри смотрит вперед.

– Спокойно, спокойно, – вновь повторяет он, пытаясь подавить в себе паническое чувство или, по крайней мере, сделать вид, что никакой паники и не было. Ведет он не очень уверенно, но кто бы смог хорошо вести машину в таких обстоятельствах?

Наконец в разговор вступает Келтон.

– Ничего страшного в этих мешках нет, – говорит он. – Их можно использовать при перевозке вещей. Я сам в таком держу грязную одежду для прачечной. В моей комнате лежит.

Сзади раздается негромкий стук. Это Жаки. Волосы ее треплет ветер, и чувствуется, что в кузове ей не вполне комфортно.

– Останови машину, – говорю я Генри. – Нужно, чтобы Жаки села.

– Я с удовольствием остановлюсь, когда мы подальше уберемся из этого места.

Очевидно, двадцати ярдов для получения удовольствия оказывается достаточно, потому что Генри почти сразу же выруливает к обочине и жмет на тормоз. Жаки выскакивает из кузова и бросается к двери водителя.

– Сваливай отсюда к чертовой матери! – кричит она. – Я за рулем!

– Поедешь на заднем сиденье или останешься здесь! – говорит ей Генри.

– Черта с два! – парирует Жаки.

– Хорошо, тогда прощай! – отвечает Генри и, включив переднюю передачу, жмет на газ, выруливая на асфальт и оставляя Жаки в клубах пыли.

– Какого дьявола! – орет Жаки, бросаясь вдогонку.

– Нельзя ее оставлять! – кричу я.

– Я и не собираюсь, – отвечает Генри, причем совершенно спокойно. – Это просто переговоры, и я действую с позиции силы.

Он останавливает машину и дает Жаки догнать нас.

– Если ты хочешь хорошенько привязать болтающуюся на палубе пушку, вяжи ее покрепче. Понятно?

Жаки, догнав машину, исторгает из себя мыслимые и немыслимые проклятья. На Генри они, похоже, совсем не производят впечатления.

– На заднее сиденье! – говорит он. – Или мы расстаемся навсегда.

Жаки раздраженно залезает на заднее сиденье, подвигая Гарретта, и захлопывает дверь.

– Напомни мне, чтобы я придушила тебя во сне, Ройкрофт, – рычит она.

И тут я вспоминаю, что тот спортивного вида тип в очереди разоблачил Генри, и он – совсем не тот, за которого себя выдает.

– Слушай! А кто такой этот Ройкрофт? – спрашиваю я.

Генри даже не колеблется.

– Один идиот, который продал мне свою куртку за две бутылки воды.

– Подожди! – говорит Жаки. – Так ты что, все это время нам врал?

– Я не говорил, что моя фамилия Ройкрофт, – отвечает Генри. – Ты сама решила, что это так.

– Так как же тебя зовут? – спрашиваю я.

– Ты знаешь как.

– Я фамилию не знаю.

– Так мы что, по фамилиям будем друг друга величать? А если нет, то какое это имеет значение?

Наконец он поворачивается к Келтону:

– Ну, и как мы будем добираться до твоего убежища?

Герберт испытал немалое облегчение, когда утром увидел своих племянника и племянницу. Хорошо, что с ними все в порядке. Но где же его сестра и шурин? Сами они никогда не отпустили бы Алиссу и Гарретта одних. Племянница явно что-то недоговаривала. А что это за девица с ними? Среди подруг Алиссы Герберт ее прежде не видел. Келтона он еще мог бы переварить. У каждого из нас среди соседей есть такой ненормальный. Но от Жаки исходит такая непонятная энергия, что индекс опасности просто зашкаливает.

Герберт закрывает глаза и, облокотившись на перила лестницы, застывает. Его лихорадит, а собственное тело кажется таким тяжелым, что подъем на второй этаж представляется восхождением на Эверест. Герберт, превозмогая слабость, делает глубокий прерывистый вдох. Нет, проблемы нужно осмысливать по одной. Сейчас он не может обнять свою сестру, поэтому думает об Алиссе и о том, что за компанию она себе нашла. То, что они к нему не вернулись, – хороший знак. Кроме того, он слышал гул мотора своего грузовика, а ошибиться здесь он не может. Значит, грузовик в распоряжении Алиссы и ее друзей.

Герберт, делая паузу после каждого шага и переводя дыхание, поднимается по лестнице, одновременно проклиная себя за то, что поверил текшей из крана воде после того, как в поселке переключились на старый резервуар. Все ведь так гордились собой, что нашли решение проблемы водоснабжения после общего отключения! И все пили. Пил и Герберт, пила Дафна. Утоляли жажду застойной водой, которая гнила в темном резервуаре бог знает сколько лет.