Ларри Нивен - Молот Люцифера [litres]

Форрестер покачал головой. Каннибализм – так скоро?

У Дэна еще были майка-сетка, футболка, фланелевая рубашка с длинными рукавами и свитер. Ему повезло, и он хорошо это понимал. Он начал запихивать свое имущество в рюкзак. Проволока для силков – вещь гораздо более ценная, чем ветровка. Несколько футов тонкого прочного материала, можно сказать, моток – это сама жизнь, пусть даже и ненадолго.

Он взвалил рюкзак на плечи.

«Не ходи на запад».

Но там расположена атомная станция… а Сан-Хоакин залит водой.

Станция не могла уцелеть, а кроме того, она даже не достроена. Значит, Сакраменто? Дэн представил себе карту Калифорнии. Форрестер находился в предгорьях, образующих восточный край залитой наводнением центральной долины. Следовало спуститься ближе к низменности: там будет не так трудно. Но она располагалась на западе. От обширного озера, образовавшегося в долине Сан-Хоакин, ее отделяло новоявленное племя людоедов. Лучше, не спускаясь с гор, идти к северу.

Дэн не думал, что сумеет выжить, но ему совершенно не хотелось помогать каннибалам.

Томас Хукер шагал, глядя в небо.

Ветер вел себя как стая котят, одурелых от валерьянки. Он игриво забирался под каску, дергал за рукава и штаны, на мгновение утихал, чтобы засыпать пылью глаза, дул чуть ли не сразу со всех сторон. Черные брюхатые тучи грузно плыли по небу, суля недоброе. Уже много часов не было дождя. Даже по меркам Эпохи После-Падения-Молота погода могла выкинуть что угодно.

Врач шел в угрюмом молчании, заставляя себя не упасть. Сил на то, чтобы сбежать, не осталось. По крайней мере, Хукер на его счет не беспокоится. Зато его тревожило ворчание, доносящееся позади. Слов различить было нельзя, только тон – недовольный, гневный.

«Конечно, мы не станем есть друг друга, – думал Хукер, – есть ведь какие-то границы. Мы ведь не едим своих умерших. Пока. Может, стоило на них надавить? Они жаловались. Наверное, придется пристрелить Гиллингса».

Вероятно, следовало застрелить его сразу же: ведь когда Хукер вернулся, то обнаружил, что капитан Ора мертв, а командование захватил Роджер Гиллингс. Но тогда у него не было патронов, а капрал сказал, мол, теперь они сами за себя. Молот прикончил цивилизацию, и они все станут, мать их так, королями.

Смешно. Но Томас не смеялся.

Во внезапном приступе ярости он обернулся к врачу.

– Если нам еще раз придется остановиться, они сожрут тебя .

В животе у Хукера урчало.

– Знаю. Я объяснил вам, почему вы болеете, – ответил медик.

Он был низенький, с виду безобидный и смахивал на бурундука. Сходство усиливала щеточка усов под торчащим носом. Он старался держаться поближе к Хукеру. Разумное решение.

– Вы питаетесь непрожаренным мясом, – добавил он. – От крупного рогатого скота человек может подцепить не так уж много болезней. А вот свинина всегда требует хорошей прожарки. Понимаете, паразиты и так далее. – Он замолчал на мгновение, ожидая, что Хукер даст ему оплеуху, чтобы он заткнулся, но тот не отреагировал. – Однако от человека вы можете заразиться чем угодно, за исключением, пожалуй, серповидной анемии. С тех пор как вы стали людоедами, вы потеряли пятнадцать солдат…

– Восьмерых застрелили. Ты сам видел.

– Они были слишком больны, чтобы бежать.

– Черт возьми. Новобранцы не знали, что они делают!

Врач вновь замолчал. Они продолжили свой трудный путь вверх по крутому отсыревшему склону, тяжело пыхтя. Восемь застрелили, четверо из них – новобранцы. Но умерло еще семеро солдат, и вовсе не от пуль.

– Мы все давно больны, – вдруг произнес врач.

И в его голове мелькнула такая мысль, что его чуть не вырвало.

– Господи, зачем только я…

– Ты хотел жрать, как и все прочие. А если б ты ослабел и не смог бы идти?

Хукер удивился – с какой стати его волнует судьба медика? Переживания доктора для него ничего не значили. Он мстительно лелеял свою тайну: когда они найдут подходящее для поселения место, они перебьют пленному ноги. Как пещерные люди калечили своих кузнецов, чтобы те не сбежали. Но пока этой необходимости не возникало.

Где-нибудь должно отыскаться укрытие, небольшое, чтобы его можно было с легкостью оборонять, и просторное, чтобы там разместился и прокормился отряд Хукера. К примеру, сельская община, где будет довольно народу, чтобы возделывать поля, и достаточно земли, чтобы прокормить всех. Отряд сможет там обосноваться. Хорошие вояки чего-нибудь да стоят. Чертов Гиллингс! Он утверждал, что надо просто явиться куда-нибудь и нагнуть местных. Но так не получалось.

Слишком голодные. И чересчур долгий путь они прошли, спускаясь с гор, магазины и склады ограбили еще до них, а люди разбежались либо так забаррикадировались, что, наверное, даже из базуки или безоткатного орудия не прошибешь…

Хукеру хотелось думать о чем-нибудь другом. Если бы они затеяли драку раньше, все бы у них, конечно, получилось…. но нет, он позволил себя отговорить. И его убедили, что надо идти дальше, поискать местечко получше, но к тому времени, как оно нашлось…

– Если вам приходится есть человечину… – врач не мог закрыть тему.

Ему требовалось высказаться. Он кривился и морщился, сдерживая тошноту.

Хукер надеялся, что все это выдумки докторишки.

– Если вам приходится есть человечину, – повторил медик, – надо выбирать самых здоровых. Тех, кто быстрее бегает и лучше всех отстреливается. Те, кого можно поймать, больны. Съев их, вы тоже заболеваете. Лучше жарить скот, который подхватил какую-нибудь хворь, чем больных людей…

– Заткнись, гинеколух. Ты знаешь, почему они умерли. Они сдохли потому, что ты вообще не настоящий врач, а бабий доктор.

– Разумеется. Как только вы изловите настоящего врача, я попаду в котел.

– Держись поближе ко мне, если хочешь еще немного пожить.

До Падения Молота Каулс был гинекологом. Он покинул съемный охотничий домик, поехал под непрекращающимся ливнем вниз по склону и остановился у края моря, образовавшегося в долине Сан-Хоакин. Там его и обнаружила банда Хукера – мужчина сидел на крыле автомобиля под проливным дождем, приоткрыв рот и не понимая, что делать. Если бы у Каулса не хватило здравого смысла назвать свою профессию, он бы уже тогда угодил в котел. Он протестовал против внезапного призыва на военную службу, пока Томас не объяснил ему истинное положение дел.

Теперь он стал достаточно послушным. Не балабонил насчет гражданских прав. Хукер не сомневался, что докторишка делал все возможное, чтобы спасти жизнь заболевшим. И шел наравне с самыми хилыми солдатами. А следом за ним несли котел. Его тащили трое пока здоровых. Одним из них был Гиллингс. Это обеспечивало Хукеру дополнительную безопасность: прежде чем выстрелить в спину противнику, капралу требовалось выпустить из рук утварь.