Дидье Ковелер - Время остановится в 12:05 [litres]

– Лучше скажи, что это несчастный случай, мама. Иначе они его заберут.

– Ну и пусть забирают! Это не мое дело, в конце концов. Надо было просто уничтожить твоего змея, они бы никогда не догадались! Зачем только я тебя послушала!

– Тише, они идут сюда…

– В любом случае они ищут его! Кто-нибудь увидел, как ты усаживал его в машину, донес на нас в полицию, и теперь они решат, что мы хотим избавиться от трупа…

– Если бы мы хотели от него избавиться, то бросили бы в море, набив карманы галькой, – говорю я, чувствуя, что нервы у меня тоже на пределе, – а не катали бы по шоссе! Тем более он вполне живой, мама!

Я хватаю с заднего сиденья бейсболку с надписью «Казино Лудиленда: проси и выигрывай!» и натягиваю на голову старика, чтобы скрыть рану.

– Вот, теперь он спит! И не кричи так, ты его разбудишь.

Мать пытается взять себя в руки и, судорожно вцепившись в руль, улыбается. Полицейские открывают дверцы, оглядывают нас и здороваются. На них форма бригады по борьбе с малолетними преступниками. Наверное, ищут античипистов.

– Проверка персональных данных! – объявляет один из них и подносит сканер к высокой прическе матери.

Он читает нашу фамилию на экране и хмурится. Я нервно поджимаю под себя ноги. Мама права: должно быть, Пиктона уже вовсю ищут. Почему же они не обращают на него никакого внимания? Не понимаю. Офицер отходит и начинает звонить по телефону.

– Крепко заснул дедуля, – замечает второй.

– Он всю ночь гулял, – импровизирует мать.

– Это хорошо. Откройте багажник.

Они вытаскивают упаковку с водой, канистру, брезентовую подстилку, запасное колесо, потом заставляют меня выйти и снимают задние сиденья.

– Это обычная проверка? – спрашивает мать, тщетно стараясь выглядеть спокойной.

– Нет.

Они показывают фото на экране сканера. Сердце у меня замирает.

– Если увидите эту девушку, позвоните по номеру 303.

– Обязательно. Ты слышал, Томас?

Я киваю, пытаясь унять дрожь. Они оставляют нас приводить машину в порядок, а сами набрасываются на следующую.

Что же произошло? Керри разрисовала их коллег в Луна-парке краской из баллончика и убежала, поэтому отец так быстро увез ее на белой машине? Но странно, что столько полицейских брошено на поиски девчонки с баллончиком.

Мы ставим заднее сиденье на место и ждем, когда разъедутся скопившиеся перед нами машины. Я стараюсь выкинуть из головы мысли о мисс Объединенные Штаты. Это другая история, из другого мира. В этой реальности я не играю никакой роли в ее судьбе. Мы не знаем друг друга, и я должен сосредоточиться на Пиктоне и Бренде.

– Ты больше никогда не подложишь мне такую свинью, Томас! Никогда!

Из-за пробки мы тратим уйму времени, чтобы выехать на шоссе. И пока мать сбрасывает напряжение, припоминая мне все обиды, накопившиеся с самого моего рождения, я обдумываю, как буду разговаривать с Брендой.

На углу нашей улицы машина резко тормозит, и я врезаюсь в переднее кресло, где сидит бесчувственный Пиктон. Трое полицейских в масках и камуфляже выволакивают из дома моего отца, закованного в наручники, и швыряют его на заднее сиденье своего автомобиля. Первый порыв матери – вмешаться. Она уже распахивает дверцу, но вовремя вспоминает о раненом старике и останавливается. Тем временем полицейский автомобиль с визгом срывается с места и летит в сторону лагеря для неблагонадежных граждан, который занимает целый квартал в нашем пригороде.

Мы смотрим друг на друга в ужасе.

– Что он еще натворил? – спрашивает мать.

Я растерянно пожимаю плечами. А потом слышу свой решительный голос:

– Я займусь стариком. А ты езжай за полицейскими, чтобы узнать, куда они везут папу. Скорей!

Как зомби, мать помогает мне усадить у дома Бренды оглушенного Пиктона, снимает с него бейсболку, садится за руль и бросается вдогонку за полицейскими. Я с тревогой и гордостью наблюдаю, как ее машина исчезает вдали, пролетая на красный свет.

С замиранием сердца я нажимаю на кнопку домофона. Никто не отвечает. Я нажимаю снова. Тишина. Если Бренды здесь нет, я покину этот мир, пока не поздно. А ведь всё так хорошо складывалось. Если не считать ареста отца, который я пока не могу объяснить. Даже если Эрмак и Нокс, как в реальности № 1, подозревают, что мой отец – террорист и сообщник Пиктона, зачем они его арестовали, а мне позволили встретиться с бунтовщиком-физиком? Это пахнет ловушкой.

Смирившись, я оставляю старика у домофона и уже поворачиваю домой, чтобы забрать ручку-хронограф из-под материнской кровати, когда вдруг слышу за спиной:

– Что вам нужно?

Желание покинуть эту реальность мгновенно улетучивается. Я говорю:

– Здравствуйте, доктор, я ваш сосед, и со мной раненый.

– Я уже не доктор.

– Тем лучше: его избили в полиции.

Пауза. Затем дверь со звоном открывается. Я поспешно хватаю Пиктона за ноги и тащу к лифту. На лифтовой двери висит табличка «Не работает». Прежде чем я успеваю вернуться к домофону, на лестнице раздается быстрый стук каблуков. Даже не взглянув на меня, Бренда взваливает раненого себе на плечо и поднимается по ступенькам. Я иду за ней следом.

– Кто тебе сказал, что я была врачом? – спрашивает она, оглянувшись на повороте.

Я искренне радуюсь, что в этот раз она меня не узнала. Но, помня о том, как провалилась наша встреча в реальности № 1, я решаю опередить события, чтобы она опять не приняла меня за подглядывающего за ней сексуально озабоченного подростка.

– Я – Томас Дримм, ваш сосед из дома напротив. Я часто смотрю на вас со своего чердака, чтобы видеть, в каком вы настроении. Потому что в тот день, когда у вас сняли с двери табличку «Доктор Бренда Логан», я подумал, что вы выброситесь из окна.

Никакой реакции. Наверное, я опять сморозил глупость. Она поднимается еще на десяток ступеней, прежде чем задать следующий вопрос:

– Это твой дедушка?

Я сразу отвечаю:

– Нет-нет, это бунтовщик, который готовил теракт вместе с моим отцом. Полицейские подумали, что он умер, и бросили его на земле, но я видел, что он дышит. А моего отца они увезли.

По-моему, неплохая версия. Мне надо смягчить Бренду, разжалобить и в то же время разбудить в ней бунтарский дух. Она толкает дверь в квартиру ногами старика, жестом показывает, что надо освободить медицинскую кушетку, которая теперь служит ей полкой для баночек с масляными красками. Я расчищаю место. Она укладывает Пиктона, дезинфицирует рану и накладывает повязку. Потом снимает с него куртку с рубашкой и начинает осматривать.

Бренда замечает провод наушника и хочет вынуть его, но я хватаю ее за руку. Она смотрит на меня с удивлением. Недолго думая, я объясняю, как наушник от плеера выполняет роль антиподслушивающего устройства. Бренда смотрит на меня с недоверием. Разумеется, как все обычные оппозиционеры, она плохо себе представляет, какие огромные возможности дистанционного контроля и воздействия дают правительству мозговые чипы. С обезоруживающей искренностью я спрашиваю шепотом: