Сергей Кусков - Под перекрёстным огнём (том 1)

— Не сомневалась в твоем «благородстве»! — фыркнула Фрейя с весёлой иронией. — А чего ж она ломается? Почему не хочет?

— А ей и так хорошо, — пожал я плечами. — Три раза в неделю оргазм от тактильных ощущений, и это только со мной. Что у неё с ним — не имею понятия, но не думаю, что она придерживается каких-то тормозов, кроме главного и единственного. Далее, оральный секс на всю мощь неудержимой молодой фантазии и тренированной глотки. Не представляешь, что она вытворяет! Кончаешь в два счета!

То есть, она живет полноценной сексуальной жизнью, и при этом имеет статус иконы высокой морали, примера для подражания всего личного состава корпуса…

— Подражания в том, что до свадьбы все должны быть девственницами? — рассмеялась Фрейя, но как-то невесело.

— Хотя бы в том, чтобы не идти по рукам, — серьёзно парировал я. — В том, что девочки должны себя уважать и не потакать низменной физиологии, пускаясь во все тяжкие. И знаешь, это работает. Многие проникаются и… Уважают себя. Кроме самых молодых и горячих, которых мурыжат на базе без мальчиков долгое время.

— «Зелень», — потянула Фрейя.

— Потому и говорю, она — звезда. И все наши «обнимашки»…

Продолжать дальше у меня не хватило слов. Но это и не требовалось — Фрейя прекрасно всё понимала.

— А ещё она философ, — продолжил я объяснения с другой стороны. — Иногда изрекает такие вещи, что даешься диву, какой ты глупый живущий по инерции хомячок! И при этом снайпер от бога. И технарь. Гремучая смесь!

— Если бы у тебя был выбор, из взвода ты выбрал бы её, — констатировала, а не спросила её высочество. — Если отбросить все текущие привязанности и начать с нуля, как конь в вакууме. Да?

— Да. Если убрать «фактор Паулы» и дать мне заново очнуться в каюте после испытания, я выбрал бы её, эту мудрую заразу. — Я ответил не задумываясь, так как только такие ответы могут претендовать на роль истины. Мне ведь и самому интересен был ответ. — Хотя жестоко бы за это поплатился. Крайне жестоко! Но поскольку не сложилось, пусть мучается Хуан Карлос, это не мои проблемы!.. — облегченно выдохнул я, ставя в дискуссии точку.

Смеялась Фрейя долго. Потом затихла, задумалась. Наконец, изрекла:

— У меня есть несколько подруг, как она. Вышли замуж девственницами, причем натуральными, не «зашитыми». Об этом знала вся Альфа, это было на виду. Но при этом половина Альфы до свадьбы имела их… — Вздох. — Понял, как?

— И это тоже было на виду.

— Не просто. Ты слышал что-нибудь про оральные оргии? — Личико Фрейи скривилось от омерзения. Это Фрейи-то? Прошедшей огонь и воду взросления в среде золотой молодёжи? — Это когда собираются такие пай-девочки, и мальчики, и устраивают секс-марафон. В котором можно абсолютно всё, на что хватит фантазии, кроме проникновения.

— Ты от таких вечеринок не в восторге, — усмехнулся я. Она вновь скривилась.

— Одного раза хватило. Хуан, ты просто не понимаешь значения слова ВСЁ!!! — подорвалась она, поднявшись на локте. Глядя в её сверкающие грозовыми бликами глаза, я понял, что вырос в счастливой среде, несмотря на все мои тёрки с окружающими, что в одной, что в другой школе.

— Хотя признаю, — успокоилась Фрейя, вновь ложась мне на колено, под мои пальчики, перебирающие её волосы, — мои подруги — тупые болванки, тук-тук — дзинь-дзинь, до философов им…

Грустный вздох, и генеральный вывод:

— Шлюхи они все, Хуан! Какой бы налёт философии на них ни был. И мои, и твоя. Я уже давно поняла, тебе нравятся шлюхи, правда? Ты аж млеешь от них!

— Да, мне нравятся шлюхи… — наклонился и зарылся я носом в её волосы, позволяя одной из рук опуститься ниже… И ещё ниже… А затем подняться её по бедру до коленки, и вновь сползти вниз, захватывая с собой край юбки.

— Хуан, я обижусь! — Это она не про руку, а про эпитет.

— После того, как сама признала, что таковой себя считаешь? Напомнить, что ты мне говорила на прошлых выходных, на входе в пляжный клуб?

— Хам! Какой же ты хам, Шимановский! — фыркнула она. Ведь действительно, говорила, и помнила это. Но, думаю, как истинная женщина всё равно бы закатила истерику, если бы я не форсировал события. Моя рука продолжала идти в наступление на самую таинственную и загадочную, сиречь чувственную часть её организма. Решив, что ну его, в другой раз все разборки, Фрейя выгнулась, и язык её тела спросил: «Чико, сколько мне ждать, пока созреешь? Начинай уже давай!» Она даже немного раздвинула ноги для облегчения мне работы… Ну, или чтобы правильно её понял — девчонки они такие, считают нас тупыми.

— А тебе нравятся хамы, — парировал я, когда рука достигла цели. — Как мне — шлюхи. Мы нашли друг друга, Мышонок!

— Ты не закончил про взвод, — тяжело задышала «Мышонок». Господи, да она давно уже заведена! Трусики, тоже, кстати, от дорогущего модельера и с камешками, насквозь!

…М-да, хорошая у девочки выдержка! Нет, сегодня точно что-то будет, неоттраханного она меня не отпустит.

Ну, да ладно. Что будет — то будет. Моё дело не торопиться. И я продолжил повествование-исповедь, стараясь говорить неспешно и размеренно, сохраняя некое таинство, романтизм в атмосфере вокруг:

— Дальше у нас во взводе идет Кассандра.

— Комвзвода, — мурлыкнула Фрейя. — С нею у вас как?

— Только обнимашки! — отрезал я, поражаясь своему категоризму. Как будто оправдывался.

Мысленно закрыл глаза и представил себе тело Патрисии. Хорошенькое, миленькое. Фрейе итальянка проигрывала по всем статьям, но видел я в ней совсем не Фрейю.

— Ты её хочешь, — констатировала её высочество, с покровительственной улыбкой глядя на мою мимику. — Но боишься. Она же комвзвода!

Я презрительно фыркнул:

— Мышонок, за кого ты меня держишь? Я, и боюсь? Да еще какого-то взводного командира?

— Но она не девственница, — настаивала паршивка.

— Я дискредитирую её, — покачал я головой. — С нею возможно два варианта, либо я — парень комвзвода, её придаток, либо я — лидер, пусть и неформальный, а она моя девушка, на подхвате. Первый вариант уже отпал сам собой, или почти отпал — не сможет она мной командовать. А второй…

Я задумался, и даже обе мои очень наглые руки на мгновение замерли.

— А второй? — нетерпеливо поторопила Фрейя, сдавливая колени.

— А второй не потяну я. — Из моей груди вырвался вздох. Сожаления? Облегчения? Не знаю. Пока не скажу, сам не понимаю. — Переспать — пересплю, но подчинить — не подчиню. А это будет означать двоевластие. А двоевластие в рамках одного подразделения — война. Недопустимо. Сама понимаешь. Пока мы с ней не готовы на этот шаг, и не стоит торопиться.

— То есть, в отношениях с этой особой главную роль играет политика, — сделала вывод Фрейя.

— Политика везде играет главную роль, — философски заметил я. — Даже в обыденных вещах.