Сергей Кусков - Под перекрёстным огнём (том 1)

— А близняшки? С ними у тебя что? — Глаза высочества лукаво засияли. — Насколько я знаю, переспать с близнецами, как можно более одинаковыми, мечта любого прыщавого юнца!

— Намек на то, что я как бы… Недостаточно мудр по летам? — хотел обидеться я, но в последний момент передумал. Она же этого и добивается. — Начнем с того, что они не просто близняшки. Они — клоны, — продолжил я спокойнее. И…

И сбился, поймав вдруг себя на мысли, что её высочество не просто так устроила допрос. Она читает меня, как обычно я читаю людей, по той же методике. И кайф на её лице вызван тем, что я перед нею искренен, ничего не скрываю, хотя говорим мы о самом-самом сокровенном. Чем с неабсолютно доверенными людьми не делятся.

Она выросла в мире лжи и притворства, и рядом со мной, какой бы я ни был и как бы над её физиологией не издевался, чувствует себя… Непривычно, иначе. Это настолько новое для неё ощущение, что она готова простить мне любые выходки и быть рядом в любом качестве. То есть, у меня на самом деле есть ещё один мощный козырь, который я получил случайно, интуитивно взяв курс на доверие со… Что уж там, почти незнакомой мне девушкой! Социально чуждой аристократкой и инфантой. Да ещё объектом работы. Мы ближе, чем думаем, и это замечательно…

…И именно поэтому, что она чувствует близость, будет стебаться, издеваться, вызывать на конфронтацию и провоцировать мои эмоциональные взрывы. Во время которых будет изучать меня, изучать, изучать…

Хорошо это? Плохо? Да, опасно, она же сможет потом ударить, но…

…Но это будет потом. Это пресловутое «но», ставящее в тупик мудрецов и гениев, когда рядом с ними томно вздыхает готовая к «полному погружению в себя» полуобнаженная сеньорита. Я не исключение, и надо просто признать это.

— Ну да, клоны, — согласилась Фрейя, видя, как я «завис» на полуслове. — Это что-то меняет?

Я покачал головой, отгоняя лишние мысли.

— Да нет, в общем. Они приняли на себя разные роли, хотя казалось бы, должны быть одинаковы во всём. Мия играет инфантильную девочку; Роза — её старшую мудрую заботящуюся о ней сестрёнку. Обеим нравится, обеих это устраивает. У них даже характеры разные.

— А в постели они как? Тоже разные? — глазки Фрейи весело засияли.

— Откуда ты берешь информацию? — обреченно вздохнул я и убрал руки ото всех её интересных мест. Интуиция дала разрешение идти до конца, на полный доверительный контакт. То есть я почувствовал, что можно рассказать ВСЁ, хотя эта лисичка лишь догадывается о положении вещей и берёт меня на пушку. А раз так, то преподнести информацию я должен так, чтобы от неё нашим с Фрейей отношениям была польза, а не вред.

— «Телеграф», — лаконично ответила высочество, но не нужно быть сотрудником двадцать шестого отдела, чтоб понять, что врёт.

— «Телеграф» работает прекрасно, но он не всемогущ, — покачал я головой. — Я знаю девчонок, дальше нашего взвода эта информация не ушла. Ну и? Кто «слил»?

Её высочество весело рассмеялась, но решила не валять дурочку.

— Ты сам и «слил», Хуанито! Как ты там говоришь на старорусском, «Спалился»?

И глаза искренние-искренние. Хотя и предвкушающе-весёлые. Не заметила, как я её прочитал? Несмотря на одни и те же методички, которые мы оба изучали? Что ж, я поставил себе плюсик — я сильнее её в плане особых способностей.

— Нет, я не знала, — продолжила она откровенничать. — Только видела, как они на тебя смотрят. Это не голодный взгляд вечно неудовлетворенной Кассандры, не томный моей милой крашеной сестрёнки и не философско-воодушевлённо-фаталистический твоей распутной девственницы. Твои клоны смотрят на тебя, как на законно и уже давно принадлежащую им собственность. Не парня, не возлюбленного, не мужа или брата, а именно собственность, Хуан. Ты не видишь, у тебя глаз замылен, но со стороны это заметно.

— Так всё плохо, да? — совсем скис я. Она пожала плечами.

— Всё зависит от того, как к этому относиться. Они не претендуют на тебя. Хотя полностью мне тебя не отдадут, но тут уже не претендую я. Они… Скажем так, оставят за собой право «ночи» с тобой. Не «первой», не «брачной», а какой им вздумается. А в остальное время будут вертеться рядом на правах сестрёнок-родственниц, не мешая, а иногда и помогая нашим отношениям. Вот как-то так.

— Так я вижу, хотя допускаю, что могу быть неправой, — на всякий случай оговорилась она, хотя была абсолютно права. — Вы близки, но близки особо, как-то духовно. Не могу это объяснить! — Она вновь подскочила … И на мгновение в её глазах проступила зависть. — Этот взгляд… Это не просто так!

Я глубоко вздохнул и закрыл глаза. Да, этот взгляд — не просто так.

— Не торопись! — грозно произнес я в приёмник. — Ты «плывёшь»! Не расслабляйся!

Мия на визорах в трёх плоскостях от меня со всех возможных ракурсов замерла. Действительно, «поплыла», позволила эмоциям взять верх. О чем говорили и данные портативного медицинского терминала, за которым внимательно следила Роза. После того, самого первого раза, мы не стали ограничиваться визуальным наблюдением и понавешали на нашу младшенькую кучу миниатюрных датчиков. Большинство пришлось вводить под кожу, чтобы не помешать интиму, но мы её даже не спрашивали. Это того стоило; об организме Мии мы с тех пор знали всё до того, как ситуация начинала выходить из под контроля.

— Ты хищница! Альфа! Ты позволяешь ему ласкать тебя! Позволяешь повелевать!.. — продолжал я произносить мантры, зазубренные и заученные за эти дни, вбитые в подкорку. Да, её насиловали. В глубоком детстве. Но недостаточно глубоком, чтобы это забылось. И теперь она ВСЕГДА будет вспоминать насилие, как только у неё дойдёт с кем-то до постели. Вспоминать и… Терять контроль. Защищаться, не осознавая, что делает, что сейчас не детство, а с нею не отчим. Она всегда будет превращаться в маленькую испуганную девочку, с которой большой и сильный «дядя» делает плохо. И чтобы пересилить этот эффект есть два способа.

Первый — стать кем-то очень большим и значимым в её жизни. Кому она доверяет безоговорочно, от кого не будет ждать подлости и жестокости даже в подсознании. Либо мной, либо… Мужчиной её мечты, с кем она будет идти рука об руку до конца жизни. Она позволяла мне вытворять с собой такие вещи, что классика взрослого жестокого кино отдыхает, совершенно уверенная, что я — не отчим, ни на минуту не допуская мысли, что могу причинить ей НАСТОЯЩУЮ боль. Она «плыла», но со мной этот «заплыв» привёл только к огромным чувственным и непривычным даже для неё самой ощущениям.

Она примет того, кого любит. Кого знает и считает своим. Но до той поры, пока не узнает будущего избранника так же, как меня… Ей придётся идти по второму пути. Пути хищницы, диктующей этому миру свои условия.