Markiann Маркианн - Небо Ждёт [СИ]

— Вот что оказывается произошло с отцом Николаем… — с ужасом сообразил я.

— Да, Андрей, увы, — грустно ответил Пётр и добавил:

— Когда нет осмысления прошлого, то история повторяется, но конечно, по-своему. Своеобразие ситуации сегодня — это создание своего рода отрядов специального назначения, которые подчиняются только церкви. Исторически такое происходило, но в более ранние века. Другая специфика времени сегодня — в современных технологиях, открывающих невиданные возможности контроля за каждым человеком. Например, повесят устройство распознавания лиц в храме, а потом снижают социальный рейтинг тем, кто приходит в него.

— Социальный рейтинг? То есть людей лишают возможности работать по специальности, получать медицинскую и социальную помощь?

Вот как… То есть хочешь ходить в храм — пожалуйста, ходи, только у тебя появляется неплохой шанс помереть от голода и болезней… Мда… Понятно теперь, почему верующие совсем мало посещали храмы, а снова, как в прошлом веке, стали собираться по домам.

— Присланные священники «Истинной церкви», — продолжил Пётр, — вроде службы служат, но ни слова не говорят о Христе. Наполнили храмы разными предметами, которые объявили священными, сказали людям, что они приносят исцеления от болезней, и ещё берут за это деньги. Они это называют «святыня». Но это всё — вторичные святыни, а первичная, истинная святыня — это человек.

— Так кто же те люди, которые преследуют тебя, Пётр?!

— Это спецназ… это институт военных капелланов… — задумчиво проговорил Пётр. — Они пытаются совместить кажется несовместимое: веру в Бога и антитеррористические операции. Даже освящают святой водой оружие летального действия, как крестоносцы раньше освящали свои мечи. Люди-то они хорошие, жертвенные… но фанатики. А фанатизм, как я тебе уже говоил — это вера без любви. Они живут так, как будто вокруг них — сплошные террористы и враги. Правда, в армии на них большая надежда — они могут и в бой вдохновить, и слово утешительное перед смертью сказать, и это слово действительно Слово о Боге, о Христе. И ещё они замечательные переговорщики и спасли кучу людей без перестрелки. С одним из них я и повстречался в парке.

Вот как Пётр о них хорошо отзывается! А я не пойму, он вообще за кого? Как он может так хорошо о них говорить, особенно после того, как его чуть живьём не сожгли энергоплетью, как в средние века еретиков на костре? Я задал этот вопрос Петру, и он мне ответил:

— Я всегда с уважением относился к людям с живой совестью: это не их вина, а их беда, что их заминировали, как террористы — смертников, и нужно много потрудиться, чтобы аккуратно разминировать их.

Но у меня тогда возникает вопрос: есть ли у него вообще время, чтобы ими заниматься? Пока он будет разминировать их, они и его, и себя десять раз подорвут.

Зато теперь я отлично понимаю, кто преследует Петра. Теперь даже понятно почему. Но всё-таки остается вопрос: какая же цель у самого Петра? Он медлил, не хотел мне говорить, и тут на помощь пришла Марфа Ильинична, которая и сказала:

— Андрей! Его же зовут не Пётр. Его зовут владыка Питирим! Он — наш братский епископ! Он — наш последний епископ!

Я потрясённо взглянул на Петра… или как мне уже теперь его называть?! Владыка Питирим?

— Ну вот, — сказал тот и вздохнул. — Теперь твоё отношение ко мне изменится, и я сожалею об этом.

Я подумал. Прощупал то, что у меня в душе, и сказал ему:

— Вряд ли изменится. Я так мало ещё что-то понимаю, и поэтому для меня что епископ, что не епископ — это пока пустой звук. Но зато я понимаю тебя и люблю как друга. Теперь буду любить тебя и как епископа.

Пётр засмеялся и с душой обнял меня.

— Как же мне называть тебя теперь? — спросил я.

— Как хочешь. Можешь — Петром. Я за последние дни к этому имени уже привык.

— Ну, раз Андрей теперь в суть дела посвящён, может, перейдём к ещё одной теме? — спросила Марфа Ильинична.

— Может быть, Андрей устал? — вдруг сказал Пётр. — Может, ему пора уже отдохнуть?

— Нет уж, не выгоняйте меня, пожалуйста, — попросил я.

— На этот раз мне придётся настоять, — сказал Пётр. — Но я объясню почему: здесь в Луговом находится братская община, и я хочу её собрать, чтобы мы совершили богослужение ночью. И ещё… среди общинников есть братья, готовые принять священство. К сожалению, ты не сможешь присутствовать на этом богослужении. По традиции раннехристианской церкви, которая называлась по-латински?disciplina arcani? христиане не пускают на собрания, где совершается таинство священства некрещенных людей. Но это не значит, что для тебя такой запрет навсегда: возрастай в благодати и в Слове, принимай крещение и входи в собрание, как верный!

Мне ничего не оставалось, как согласиться. Я побрёл в свою комнату. Я действительно сильно устал и был переполнен впечатлениями. Затем лёг на кровать, но не мог уснуть. А в окошко заметил, как к дому по одному стали подходить какие-то люди. И уже засыпая, я слышал, как они хором замечательно пели необычные и очень красивые песни…

Когда я утром проснулся и вышел в гостиную, то увидел, что никто так и не расходится. Люди сидели вокруг Петра, и он с ними разговаривал. В саду через окно я увидел Настю, которая граблями сгребала опавшие листья. Выходит, я один единственный, кто сегодня ночью спал в этом доме, похоже, что опять на правах водителя.

Я внимательно всмотрелся в Петра и понял, что теперь не смогу его уже так называть. Что-то после этой ночи изменилось: в нём было столько аристократического достоинства, что, пожалуй, да… Передо мной был владыка Питирим. Увидев меня, он сказал:

— Это и есть тот замечательный человек. Андрей. Это он спас мне жизнь.

Люди вдруг стали вставать, подходить ко мне, обнимать и пожимать мне руку.

— Рано благодарите, — смутился я. — Мне надо его ещё до места довезти.

— С этим можем помочь, — сказал один из них.

Я повернулся к нему. Это был сухого телосложения, пожилой седовласый человек с загорелым волевым лицом.

— Ефрем, — представился он. — Есть одна дорога, по которой вы сможете незаметно пересечь горный хребет. Она ведёт через перевал. Я там раньше часто ездил. Ещё тогда это была довольно опасная дорога, сейчас даже не знаю, что с ней… Но в любом случае, иной возможности перебраться на другую сторону горного хребта, не используя магнестраль, не существует. Сама же магнестраль проходит южнее, под неё пробили в горах тоннель. Но я думаю, ваш внедорожник проберётся вполне. Мы помолимся за вас.

— Покажите, пожалуйста, дорогу по навигатору, — попросил я.

Выходило так, что нам нужно было двинуться на северо-восток до самого подножия гор, затем разыскать эту дорогу, которая начинается у посёлка Трёхгорка.