Андреас Эшбах - Субмарин [litres]

Я вижу своего рода кухню с круглым обеденным столом посередине. Вокруг стола стоят пять стульев. В помещении прибрано и пусто, над дверью светится небольшой белый плафон. Гм. Не знаю, что и думать. Вид довольно повседневный. Кто-то здесь живет. Впрочем, это было понятно и так.

Я плыву дальше. В следующем окне я вижу шлюзовую камеру. Здесь такое же мягкое ночное освещение. В центре – темный круг воды, вдоль стен на специальных стойках расставлены баллоны с кислородом и сушатся гидрокостюмы. Всё выглядит как-то неряшливо, особенно если сравнивать с идеально прибранной кухней. Удивительно, но выход в море, похоже, и правда открыт. Мне нужно всего лишь подплыть снизу и пролезть в одну из коротких труб в нижней части постройки – и окажусь внутри. Похоже, здесь никто не опасается незваных гостей. С другой стороны, ну кого им бояться здесь, в центре мертвой зоны?

Плыву дальше. В паре следующих окон темно, и я даже не пытаюсь что-либо за ними разглядеть: если там всё же кто-то есть, он заметит мой силуэт на фоне освещенного луной моря.

Еще окна, большие и светлые. Я обогнула уже около трети здания. Здесь за стеклом я вижу… что это? Рабочие помещения. Лаборатории. Какие-то устройства. Но пленника нигде не видно. Впрочем, это было бы слишком просто. В старинных замках темницы не просто так находились в самых глубоких подвалах, там, куда не так-то легко пробраться.

Я замыкаю круг вокруг здания и снова останавливаюсь у окна, сквозь которое видно шлюзовую камеру. И что же теперь? Узнала ли я что-нибудь полезное, о чем могла бы рассказать Высокому-Лбу? Ничего я не узнала. Я даже не понимаю, что это за постройка! Это явно не метановая шахта, но что же тогда? И, самое главное, я так и не нашла, где они держат пленника, да и есть ли он там вообще. Иначе говоря: я возвращаюсь с пустыми руками.

Но я так не хочу. Совсем не хочу, потому что знаю, каким взглядом посмотрит на меня король. Я еще раз изучаю внутренности шлюзовой камеры, осматриваю стены в поисках камер или еще каких-нибудь устройств, похожих на то, как я себе представляю сигнализацию, – но ничего не нахожу. Всё выглядит совершенно беспечно, безобидно и незамысловато. И вход открыт. Я запросто могу вынырнуть из этой черной дыры с водой, тихонечко полазать внутри и как следует оглядеться. Именно это я и решаю сделать.

Я отталкиваюсь от стены и ухожу на глубину. Главное – не размышлять об этом слишком долго, а то я в конце концов передумаю. Глубже, глубже, пока я не оказываюсь под брюхом здания, потом пара гребков, и вот я уже возле входного люка. Я хватаюсь за край трубы, вплываю внутрь, и моя голова выныривает из воды.

Здесь по-прежнему тихо. Не взревела сирена тревоги, не начал мигать красный свет, ничего такого. Слышно, как с одного из гидрокостюмов капает вода, слышно далекое жужжание – наверное, это система вентиляции, – то и дело раздаются металлический стук и скрип, происхождение которых остается для меня загадкой.

Мне вспоминается один очень давний урок физики в школе. Тогда учитель мистер Энеско объяснял нам принцип устройства водолазного колокола. Он взял обычный стакан и поставил его кверху дном в аквариум, наполненный водой. Но сначала он спросил нас, что произойдет. Не меньше трети класса были уверены, что стакан просто наполнится водой. Что, конечно же, не так – на самом деле внутри стакана была видна серебристая граница, над которой находился оставшийся в стакане воздух. Точно так же, объяснил нам мистер Энеско, можно взять любое полое тело и погрузить его в море отверстием вниз. Если забраться внутри повыше, можно остаться сухим и воздуха тоже будет достаточно, по крайней мере, на какое-то время. Всё это, конечно, при условии, что полое тело водонепроницаемо, иначе воздух из него выйдет, а внутрь попадет вода. А самое главное – давление воды и давление воздуха в этой ситуации всегда будут равны. Если бы аквариум был достаточно большим, а мистер Энеско смог опустить стакан на глубину в десять метров, то давление воды стало бы в два раза сильнее, следовательно, воздух внутри сжался бы до половины объема.

Значит, давление воздуха в шлюзовой камере достаточно высоко, чтобы удерживать воду снаружи. И это чувствуется. Когда я стараюсь максимально бесшумно выбраться из воды, мне кажется, что мои легкие заполняются не воздухом, а какой-то непривычно вязкой, почти клейкой субстанцией. В какой-то момент я начинаю задыхаться, и мне приходится сесть на рифленый металлический бортик и отдышаться. Я чуть было не отказываюсь от своего плана и не ретируюсь обратно в море. Но потом это проходит. Странное ощущение остается, но я снова могу нормально дышать.

Я тихо поднимаюсь на ноги и начинаю осторожно пробираться вперед, стараясь не шлепать по полу мокрыми босыми ногами. Из шлюзовой камеры выходят три коридора. Я выбираю тот, который, как мне кажется, ведет во внутренние помещения, куда невозможно заглянуть снаружи. В начале коридора – перегородка, которая запирается на пару засовов, но она открыта, как и две другие.

Я выхожу в коридор. На полу здесь уже не голый металл, а какое-то искусственное покрытие с узорчатым тиснением, что уменьшает опасность поскользнуться и упасть, наделав шума. Появляются двери, все как одна справа. Какую из них мне открыть? Я ищу какие-нибудь надписи, таблички, указатели, но ничего не нахожу. Уже взявшись было за дверную ручку, я вдруг задумываюсь. Я ведь ищу тюрьму! Значит, мне нужна не простая дверь. К тому же тюремная камера вряд ли может находиться в непосредственной близости от единственного пути для побега.

Поэтому я иду дальше. В конце коридора я нахожу дверь со стеклянной вставкой. Хорошо, так я хотя бы увижу, что меня за ней ожидает. Мне остается еще шагов пять, когда неожиданно вокруг загорается яркий свет и низкий мужской голос удивленно восклицает:

– Ну ничего себе! И кто же это тут у нас?

Я оборачиваюсь и замираю от неожиданности. Нет, мне не показалось. Привыкнув к яркому свету, я вижу перед собой тощего старика в одних шортах. На груди у него волос больше, чем на голове, – густой белоснежный пух и влажно поблескивающая лысина. Он стоит в проеме той самой двери, которую я только что собиралась открыть. Это он зажег свет: его рука всё еще на выключателе.

И что теперь делать? Наверное, мне нужно что-то сказать, но что? Я не знаю и поэтому молчу. Он тоже ничего не говорит, и мы так и стоим, глядя друг на друга и не понимая, что делать дальше.

Вдруг он начинает моргать, как человек, который сомневается, спит он или бодрствует, и произносит:

– Невероятно. Значит, вы действительно существуете!

Я не шевелюсь и размышляю, не попробовать ли мне просто броситься наутек. Может, мне удалось бы застать его врасплох и вырваться. Но, присмотревшись, я понимаю, что это вряд ли. Он стоит между мной и перегородкой. Чтобы поймать меня, ему нужно всего лишь протянуть руку.