Александр Сигалов - Жгугр. Будем жить! [СИ]

— Что нам осталось? Есть лишь любовь и смерть.

— А зачем нам сдались эти государства? Давайте просто жить дружно!

— Ладно, Жгугр, я всегда знал, что ты беспредельщик, давай уже включай мир, больше не буду так шутить, — пошел на попятную Стэбинг.

— Слово даешь?

— Американской мамой клянусь!

— Ну хорошо.

Раздался еще один хлопок. Саша услышал набирающий силу хор ангелов, доносящийся сквозь шум шпал и подумал, что умирает. На миг он потерял сознание, а когда очнулся, обнаружил себя в своей комнате. На полу валялись чипы и осколки обгоревших полупроводников. На столе дымились останки корпуса ноутбука. Рядом с треснувшим зеркалом покоился цельный сверкающий хрустальный шар.

Дом Саши и Алины снова был перевернут вверх тормашками. Повсюду валялись вещи: коробки, книги, диски, шмотки, инструменты, гвозди, старые гантели и кухонная посуда. Посреди комнаты грустно лежала запыленная, так и не тронутая гитара. Ребята съезжали. Алина упаковывала сундук, складывая блузки, платья, кружевное белье, прозрачные пеньюары и сетчатые чулки, косметику и книжки: вниз пошел фолиант «Роза Мира», за ним — «Диагностика кармы», «Ведическая женщина», «Житие святого монаха Иеронима» и другие. Пеньюары с чулками после короткого раздумья отправились в ведро. Неожиданно среди барахла, пластиковых пакетов и бумаг в беспорядке валяющихся на столе, она заметила шар. Хрустальный. Тот самый, что искала столь долго и тщетно.

— Саша, это же мой шар, как он здесь оказался?

— Нашел под кроватью. А что?

— Да я уже пол-Питера исходила в поисках! — просияла она, пряча шар в сундук.

Саша копался в дисках: «Мумий Тролль», «Металлика», Бутусов… Есть ли смысл таскать за собой этот хлам? Саша не знал своих планов — соображать было отчаянно сложно, здравый смысл затенялся тупым чувством потери. Вещи он этим же вечером решил закинуть к Косте, у того нашлось место в кладовке, но рассчитывать на проживание мазы не было — он как раз поселил у себя очередную невесту. Куда собиралась уезжать Алина, Саша и вовсе не ведал — девушка молчала, как Зоя перед строем. СМС пришло с нового номера:

«Уезжаю навсегда. Хочу устроить прощальное барбекью на Ладоге. Завтра с утра заеду. Скиф».

— Алин, поедешь завтра на шашлыки со Скифом? Он уезжает, навсегда вроде, — окликнул Саша торчащую из сундука девушку.

— Что? — высунула она голову. — Шашлыки? Конечно, поеду!

Около одиннадцати утра следующего дня возле дома номер 40 по Гражданскому проспекту, скрипя стертыми колодками, остановилась поцарапанная «девятка» с подбитым бампером. Из нее выглянул Скиф, с неухоженной растительностью на осунувшемся лице. Отекшие глаза и угрюмый слепок на ряшнике красноречиво свидетельствовали о сложных временах. Выудив из кармана походной куртки дешевого «китайца», Скиф набрал Сашу. И широко улыбнулся наступающему дню. Денек и вправду обещал быть чудесным — последний подарок природы, на всех парах мчащейся навстречу наступающей зиме. Облачный фронт еще занимал половину неба, но манящая синева у горизонта сулила ясную и теплую погоду. Из подъезда, как обычно воняющего свежей мочой, появились Саша с Алиной. Ребята выглядели не весело — Саша смотрел волком, Алина держалась как на линейке в пионерлагере. Друг друга они демонстративно избегали, будто их разделяла невидимая стена, хотя со стороны эта стена была заметна без очков и микроскопа. И только когда Скиф вылез из машины и принялся энергично махать руками, они идентифицировали приятеля.

— А где твой роскошный джип? — стрельнула глазками Алина.

— Я его продал. К сожалению. За долги.

— А колымага откуда? — полюбопытствовал Саша.

— Одолжил… в одном месте, — ушел от объяснений Скиф.

— Все плохо?

— Да уж совсем не хорошо! — он оглядел друзей, задержав взгляд на Алине. В грусти она выглядела еще более прекрасной, чем обычно. Тонкий налет печали подчеркивал ее малахитовые глаза, смягчал скулы и окрашивал щеки, готической бледностью выделяя чувственный рот. Галантно раскрыв покоцанную дверь автомобиля, Скиф помог девушке разместиться. Саша сел спереди. Скиф резко дал по газам, машина завизжала и тронулась.

— Все совсем, совсем не хорошо! — продолжил Скиф. — Я уезжаю. Уезжаю навсегда. Эмигрирую!

— Куда? — почти синхронно выговорили ребята.

— Да не сильно далеко, по правде. Но в другой мир! В Финку уезжаю. Подальше от продажных ментов, разжиревших чекистов, тупых понтов, православных активистов, скотского быдла и позорных кремлядей! Там, с другой стороны границы, совсем иной коленкор! Там Евросоюз, закон и порядок, но главное — там любят борцов с Кремлем. А я как раз прохожу по этой статье — уверен, я в три счета получу политубежище. Вы же будете меня навещать?

Алина улыбнулась, а Саша подтвердил:

— Я обязательно приеду. Чо, тут недалеко. Вот только, финский Шенген легко дают только с питерской пропиской, а я еще по Новосибу записан…

До выезда из города машина шла медленно, то и дело застревая в тягучих как жевательная резинка, утренних пробках, но ближе к области на трассе стало свободнее. После того, как проехали Девяткино, с уносящимися вверх чудовищными клетчатыми новостройками, пронеслись по эстакаде, напоминавшей грандиозный пандус, по рассеянности забытый инопланетянами, и шипящим метеором вылетели на шоссе, по сторонам дороги приземистыми грибницами пошли прорастать вросшие в землю, не добитые фашистами, но павшие в бесперспективной борьбе со временем непутевые деревни и молодые, свежие, пряничные дачные домики. Поля сменяли перелески, а их, в свою очередь — рощи и луга, и лишь изредка машина проезжала над полумертвой, заболоченной речкой. Русская природа располагала к спокойствию и рефлексии. Саша прояснившимся взглядом смотрел по сторонам, Алина забылась в беспокойном сне, зеркала души ее закрылись, ресницы еле подрагивали. Саша внимательно взглянул на спящую, пытаясь увидеть ее изнутри, понять, кто там живет и дышит — и не узнал подругу. Ее столь знакомое лунное лицо накрыла маска отстраненного безразличия, та самая, что Саша заметил еще при знакомстве в клубе. Она скрывала под собой тайну, которую Саше, скорее всего, так и не суждено разгадать. «Сколько бы мне не хотелось считать ее своей, она навсегда останется бесконечно чужим, незнакомым человеком», — осознал он. Саша закрыл глаза и задремал. «Будь что будет!» — вспыхнуло искрой в тумане и сразу погасло, как исчезают блуждающие огни на болоте.

Когда Саша в следующий раз поднял веки, он увидел трехэтажные панельки и редкие магазины игрушечного поселка. Сбоку пронеслись очертания крепости, со рвом и башенками. «Приозерск»- догадался Саша.