Дмитрий Казаков - TEENариум. Антология невероятных историй [сборник litres]

– Нет, она… говорила про «Морской бой»!

Я забежал в вагон и сел.

– А, точно, в «Морской бой» я тоже играл. Чего сразу-то не сказал? Есть там «Морской бой». Ну так и дуй туда, это точно Новая Голландия. Супер!

– А развалины там есть?

Поезд тронулся.

– Какие развалины, парк совсем новый! «Морской бой» ищи, в него на доске играют, пишут мелом. Я тогда весь рукав вымазал, мама ругалась…

Мы очутились в туннеле, и связь пропала.

Что-то вертелось в голове. Что-то было в последней фразе.

«Толстовка с котенком, рукав испачкан мелом», – четко вспомнил я.

Мелом! Богдан же сразу сказал это. А мы даже не вспомнили про мел, когда пытались выяснить, что же это за место. Значит, так и есть: Ларка играла в «Морской бой», испачкалась мелом, на ней толстовка, ну или свитшот, с леопардом, в руке разряженный розовый телефон.

И что там еще было? Красная машина, вместо которой белый самолет. Но если леопарда с котом перепутать можно, то машину с самолетом навряд ли. И развалины. Развалин, как утверждает Колька, там нет. А что там есть, что?! И Богдан ведь сказал: «Деревяшки. Возможно , развалины или строительные леса».

Я не мог понять, почему мы вели себя как идиоты. Леса! Это совсем не то, что стройка перед домом. Возможно, там и есть какие-то леса, но гораздо более вероятно, что это совершенно другое место, где что-нибудь реставрируют, а таких по Санкт-Петербургу великое множество. Да хоть храм Спас на Крови, который у нас вечно в лесах.

Стоп, сказал себе я. Но если Спас или еще что-то в центре города, то какие там средь бела дня могут быть хулиганы и чего их бояться?

А кто сказал, что это хулиганы?! Может, три парня просто были рядом, а опасность от того, что прямо сейчас что-то рушится Ларке на голову!

Я зажмурился и застонал. К счастью, в шуме поезда меня никто не услышал.

Когда в голове слегка прояснилось, я все-таки вспомнил: да нет же. Богдан так и говорил: «Опасность исходит от них». Значит, все-таки хулиганы. То есть никакой это не Спас.

Мне казалось, что поезд ползет невыносимо медленно.

На следующей станции я пытался прозвониться Ларе, но безуспешно. Может быть, я делал это зря, потому что в это время ко мне отчаянно пробивался Колька: перед тем, как мы вновь нырнули в туннель, я успел увидеть сообщение о Колькином звонке. Возможно, он хотел сказать что-то важное. Хотя мог бы и написать, вышло бы быстрее.

Я ждал звонков или сообщений всю дорогу, но стояла тишина, и я чуть не сошел с ума. Наконец он мне прозвонился за две остановки до Адмиралтейской.

– Ну, чего не перезваниваешь? Я вспомнил! – орал он.

– Говори уже!

– Я идиот! Идиот, идиот!

– Ближе к делу! – рявкнул я.

– Там же…

Лара с бабушкой и Степой подходили к выходу из парка. Дедушка отправился за мороженым, бабушка отряхивала внука, извалявшегося в песке.

Ну вот, думала Лара. Тихо, спокойно погуляли. Смотрели на уток в пруду, Степка резвился на детской площадке. Бегали по лужайке. Играли в «Морской бой» и «Крестики-нолики». Совершенно ничего не случилось.

– Пожайка! – вдруг сказал Степа. – Где моя пожайка?

– Что? – удивилась Лара.

Степа вообще-то болтал неплохо, разве что «р» не выговаривал. Но сейчас она не поняла, о чем речь.

– Пожайка! Пожайка! – захныкал Степа, видя, что его не понимают.

– «Пожарка!» – догадалась бабушка. – Пожарная машина!

– Какая машина? – похолодела Лара. – У него не было машины!

– Да он с мальчиком в песочнице поменялся на свой самолет. Уж так ему понравилась «пожарка»! Ларочка, сбегай, она, наверное, на площадке валяется, он же там лазил, да и выронил.

Лара развернулась и на негнущихся ногах направилась к детской площадке. Она там сегодня не была: само собой вышло, что бабушка с дедушкой поделили внуков. Дедушка общался со старшей, бабушка развлекала младшего. Или он ее развлекал.

Лара прошла по тропинке через небольшой ботанический садик. Площадка – вон она, в двух шагах. Песочница, качели. Еще здесь много интересных приспособлений со всякими шестеренками и задвижками – их можно крутить на разные лады, мелюзге, небось, очень нравится.

А это что такое?

Что же это?

– Ближе к делу! – рявкнул я.

– Там же остов корабля! Он деревянный! Он выглядит как развалины, но это не развалины, это детский городок. Он специально так сделан: в виде настоящего остова корабля, который строился на верфи Петра Первого!

Как выбежал из метро, я не помнил. Пришел в себя, уже когда несся по набережной Мойки. Ветер свистел в ушах, дышать было нечем. Ну, еще немного, давай же! Вот и мост. И над ним металлическая растяжка «Новая Голландия».

Лара оглядела песочницу, обогнула качели, прошла мимо стены с шестеренками. Машинки нигде не было.

Она приблизилась к остову корабля, еще не понимая, что там.

И остановилась.

Внутрь забраться было не так просто: туда вела лесенка, а от нее начинался висячий мостик. Как же бабушка отпустила сюда Степку, удивилась Лара. Впрочем, она, должно быть, залезла с ним вместе. Тут просторно. Это ведь целый корабль.

Точнее, не целый. А только «начатый».

Лара ухватилась за перила. Изнутри не доносилось звуков – казалось, посетители детского городка разбежались. Но вот до Лары долетел шорох. Стало не по себе.

Лара оглянулась. Отсюда даже было немного видно бабушку. Лара ясно представила, как Степка подпрыгивает от нетерпения и теребит бабушку за рукав. Они стоят и ждут, когда Лара принесет «пожарку».

Лара ступила на мостик и сделала несколько шагов. Мост раскачивался под ней. Очутившись внутри корабля, Лара сразу увидела валявшуюся в песке красную машину. Лара приблизилась и подняла ее.

В ту же секунду откуда-то сверху, одновременно, спрыгнули три высоких парня. Ларино сердце ухнуло в пропасть, а потом понеслось галопом. «Не пронесло», – отстраненно подумала она.

Один загородил широкой спиной вход, и сразу стало темнее. Перед глазами все поплыло, лишь маячили три серых пятна. Как и обещал Богдан, парни были в джинсах и ветровках. Лара видела перед собой круглые металлические пуговицы одного из них. Если бы ее попросили описать лица, она бы не смогла.

– Так, тихо. Отдай телефон.

В ушах стоял легкий звон, а голова сделалась пустой.

– Ну что застыла, помочь?

Лара и отдала бы телефон. Она отдала бы все, что у нее есть – хотя у нее, кажется, с собой ничего больше не было, только пожарная машина в руках, – лишь бы они сейчас ушли и оставили ее в покое. Но ее сковал такой ужас, что она не могла даже пошевелиться. По спине бежала холодная струйка. Все сбылось. Все! Как и предупреждал Богдан.

И никого нет. Никто не поможет.

– А может, у нее и деньги есть? Наверняка есть! Эй ты, карманы покажи!