Роберт Хайнлайн - Расширенная Вселенная

– Настоящая леди, – заявила миссис Холмс.

– Но как мы можем поддержать ее в финале? – возразил я. – На Макная у нас ничего нет, а она совсем не обстреляна и не выдержит того, что на нее обрушит партия в оставшиеся недели. Тулли не дурак, он знает, что делает.

– Боюсь, ты прав, – согласился доктор Поттер.

– Джек, – сказал Том, – ты вроде бы убежден, что нас уже победили.

– Спроси у миссис Холмс.

Миссис Холмс не стала дожидаться вопроса и сказала:

– Мне горько говорить так, и я не выхожу из игры, но пройти Джек может только чудом.

– Ладно! – воскликнул Том. – Так, может, мы перестанем изображать бойскаутов и порезвимся напоследок? Мне не по вкусу то, как ведет свою кампанию босс Тулли. Мы играли честно, а нам отвечали грязными трюками.

– И что же ты предлагаешь?

Он объяснил. Я немного подумал и кивнул:

– Полностью поддерживаю. У меня тоже кое-что припасено. Во всяком случае, это будет весело, и это может сработать.

– Так звони ей!

Трубку взяла Франсес Нельсон, и я сказал:

– Франсес, это Джек Росс. Что-то я давно вас не видел, деточка. Как идет кампания?

– А, это… – В ее голосе прозвучала усталость. – Какая кампания, Джек?

– Вы сняли свою кандидатуру? В газетах ничего не было.

– Зачем? Я объяснилась с Йоргенсом напрямую, и после этого моя кампания тут же прекратилась. Комитет испарился. Джек, мне бы хотелось увидеться с вами и извиниться.

– Бросьте! Но мне тоже надо бы вас повидать, так я заеду за вами?

Мы посвятили ее в наши планы.

– Я выбываю из гонки, Франсес, – сказал я. – Мы хотим оказать вам организационную поддержку – с некоторыми условиями.

Она удивленно посмотрела на нас:

– Джек, но это же бессмысленно. Я собиралась голосовать за вас.

– А? Забудьте. Такой возможности вам просто не представится. – И я показал ей статью в «Геральде». – Чистейшей воды липа, но меня уже положили на обе лопатки. Мне бы следовало сразу сыграть на моей бездомности, а я, как дурак, подарил эту карту им. И теперь уже поздно: если кандидат начинает оправдываться, значит он получил в челюсть и вот-вот свалится в нокауте. И раньше я мог бы протиснуться только на самом минимальном преимуществе, а теперь о нем и речи нет.

Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, прижав кулачок ко рту:

– Джек… Боже мой! Я и тут…

– Тут?

– Навредила вам. Я ведь передала Сэму Йоргенсу наш первый разговор во всех подробностях. Упомянула и о том, что вам пришлось поселиться в трейлере. Мне…

Я отмахнулся от ее признания:

– Ерунда. Они все равно докопались бы. Слушайте: мы хотим поддержать вас и, возможно, добьемся, что вас выберут.

– Но я не хочу, Джек. Я хочу, чтобы выбрали вас.

– Поздно, Франсес. Но мы намерены прокатить это запасное колесо – Макная. Партия все еще поддерживает вас, чтобы покончить со мной в первом туре, разделив голоса своих оппонентов. А потом избавится от вас. Я тут кое-что придумал, но сначала… Вы называете себя независимым кандидатом. Так вот: уже нет.

– О чем вы? У меня тогда вообще ничего не останется, я буду никто!

– И они дали женщинам право голоса! Пойми, дорогая, кандидат может быть неуправляемым, но он не может быть независимым. Чтобы получить поддержку, вы должны взять на себя обязательства – вот и вся ваша независимость.

– Но я… О, политика – это такая мерзость!

– Ну сколько можно? Политика так же чиста – или грязна, – как люди, которые ее делают. И грязной ее называют те, кому лень внести свою лепту.

Она спрятала лицо в ладонях, я схватил ее за плечи и встряхнул:

– А теперь слушайте! Я повторю нашу программу пункт за пунктом. Если вы с ней согласитесь и возьметесь провести ее в жизнь, вы наш кандидат. Договорились? Так будет честно?

– Да, Джек… – Ее голос перешел в шепот.

Мы пробежались по программе, разумной, практичной, привлекательной для всякого, кто не преследует своекорыстных интересов. И у нее не нашлось никаких возражений. Пункты, для нее неясные, мы временно отложили. Особенно ей понравились мои предложения по жилищному вопросу, так что мало-помалу она приободрилась и говорила уже как уверенный в себе кандидат.

– Ну хорошо, – сказал я под конец. – А вот мой план: я снимаю свою кандидатуру, и все решится в первом туре. Сделать это по своей инициативе я опоздал, но тут они сыграли мне на руку. Ее снимет суд, указав, что я не имею права баллотироваться не по месту проживания.

– Что-что, сынок? – Доктор Поттер посмотрел на меня укоризненно. – По-моему, ты говорил, что с юридической точки зрения твое положение неуязвимо.

Я ухмыльнулся:

– Бесспорно… если бы я стал возражать. А я не стану. План таков: через парочку подставных лиц мы вносим в суд протест. Суд дает распоряжение, чтобы я представил свои возражения. Я ничего не представляю, и суду остается только вычеркнуть мою фамилию из бюллетеня. Раз-два-три – и готово!

Том захлопал, я поклонился:

– С этой минуты доктор Поттер – председатель вашего нового комитета. Для вас ничего не изменится: отправляетесь, куда пошлют, произносите такие же речи. Ах да! Я дам вам для проработки материал по другим проблемам, кроме жилищной. Ну а Том и я – мы заведуем эффектами и трюками. Просто забудьте, что мы существуем.

Три дня спустя я был снят с выборов. Том подал все так, словно за этим стояли Макнай и Тулли. Миссис Холмс выпала деликатная задача убедить наших активистов в избирательных участках, что Франсес – наша новая великая надежда. Доктор Поттер и Дик Блэр добились, чтобы Гражданская лига поддержала Франсес. Впрочем, лига поддержала бы и гигантскую панду, лишь бы противопоставить кого-то кандидату Тулли. А Дик Блэр обработал и союз ветеранов.

Мы с Томом были свободны для всяких веселых игр и фокусов. Во-первых, мы заручились чудесным фото Франсес – прямо-таки аллегория «Свобода, несущая свет миру». Большие печальные глаза и благородный лоб. Фото это мы увеличили для рекламных щитов – на шесть листов. (Фото в двадцать четыре листа наталкивает на мысль о подозрительно большом денежном фонде.)

Обзавелись мы и отличным фото Макная. То есть отличным для наших целей. Способ такой: посылаете двух фотографов на митинг, где выступает ваш объект. Первый ослепляет его лампой-вспышкой, а второй повторяет то же самое в следующую секунду, прежде чем ваша жертва успевает совладать со своими рефлексами. Затем первый снимок выбрасываете. На нашей фотографии Макнай запечатлелся с выпученными глазами, разинутым ртом и немыслимо идиотским выражением лица – дебил, выдающий себя за олигофрена. Она была настолько великолепной, что пришлось ее слегка отретушировать. Затем я уехал в другой город и втайне отпечатал плакаты.

Мы выждали до последних дней и взялись за дело. Для начала мы будто исподтишка наклеивали листовки конкурента на наши собственные щиты поперек красивой мордочки Франсес, так что ее трогательно-печальные глаза смотрели на вас с мольбой прямо над надписью: «ГОЛОСУЙТЕ ЗА МАКНАЯ!» Две ночи спустя мы расклеили другие плакатики, на этот раз с его дивным фото: «ГОЛОСУЙТЕ ЗА МАКНАЯ! МЕСТО ЖЕНЩИНЫ – ДОМ И КУХНЯ!» Их мы наклеили и на частных домах и изгородях.