Роберт Хайнлайн - Расширенная Вселенная

– Ясненько.

– Бывали там когда-нибудь?

Хьюз покачал головой:

– Единственное место, куда я езжу, так это домой, в Бруклин. Но я читаю газеты.

– Пэдди привык к подушкам и тапочкам, – объяснил Уорнер. – Слушай, старина, а что ты будешь делать, если они сбросят бомбу на Нью-Йорк? Ведь тогда твой распорядок, пожалуй, нарушится.

Бармен поставил перед ними заказанные напитки и налил себе пива.

– Если это все, что мне угрожает, то я, пожалуй, доживу до глубокой старости, не слезая со своей диванной подушки.

На секунду веселое лицо профессора Уорнера омрачилось; он посмотрел на свой бокал, словно джин в нем внезапно превратился в полынь.

– Хотел бы я иметь твой оптимизм, Пэдди, но у меня его нет. Рано или поздно это все равно произойдет.

– Не надо шутить такими вещами, профессор.

– А я и не шучу.

– Опять решили посмеяться?

– Хотел бы, да не могу. Спроси его, создателя этой чертовой штуки.

Хьюз вопросительно поднял брови, и Мэнсфилд пояснил:

– Я вынужден согласиться с профессором Уорнером. Они могут сделать это… я имею в виду атомную бомбардировку Нью-Йорка. Я знаю . Это не предположение, это уверенность. Раз они могут это сделать, я уверен, они это сделают .

– Кто такие «они»? – спросил бармен. – Вы имеете в виду русских?

– Не обязательно. Любого, кто разработает оружие, способное уничтожить нас.

– Все верно, – согласился Уорнер. – Каждому хочется пнуть толстого богатого мальчишку. Нам завидуют и нас ненавидят. Нас не размазали до сих пор только потому, что ни у кого не было такой возможности – пока не было!

– Одну минуту, джентльмены… – вмешался Хьюз. – Я вас не понимаю. Вы говорите, что кто-то – не важно кто – хочет сбросить атомные бомбы на Нью-Йорк? Но как они их сделают? Разве производство атомного оружия не держится в секрете? Или вы думаете, что, пока мы считали ворон, какой-то хитрый шпион орудовал у нас под носом? [50] В момент написания рассказа до ареста советского шпиона Клауса Фукса и раскрытия Розенбергов оставалось еще три года. – Примеч. С. В. Голд.

Мэнсфилд взглянул на Уорнера, повернулся к бармену и мягко сказал:

– Мне очень жаль смущать ваш душевный покой, мистер Хьюз, то есть Пэдди, но в этой области нет никаких секретов. Любая страна, которая пойдет на определенные трудности и затраты, может создать атомную бомбу.

– Это официальное мнение, – добавил Уорнер, – и поскольку в мире торжествует политика силы, то совершенно ясно, что над созданием атомного оружия сейчас работает целая дюжина стран.

Хьюз смутился, но затем его лицо прояснилось.

– A-а, я понял, что вы хотите сказать. Конечно, со временем они могут докопаться до решения задачи сами. Но в таком случае, джентльмены, позвольте налить вам еще по одной, и давайте выпьем за крушение их надежд. Не стоит волноваться о том, что может произойти через двадцать лет. При нынешнем сумасшедшем движении на дорогах ни один из нас, вероятно, столько не протянет.

Мэнсфилд удивленно поднял брови:

– А почему именно двадцать лет, Пэдди?

– Ну… Кажется, я читал что-то в газетах. Так говорил тот генерал… как его? Главный босс во всем этом ядерном бизнесе.

Мэнсфилд небрежным взмахом руки послал генерала подальше:

– Чушь! Его оценка совершенно безосновательна. Типичное патриотическое бахвальство. Времени почти не осталось.

– Что значит – почти? – спросил Хьюз.

Мэнсфилд пожал плечами.

– А что бы ты сделал, Пэдди, – с любопытством поинтересовался Уорнер, – если бы узнал, что какая-то страна, из тех, что нас не любят, уже изготовила атомную бомбу?

По стойке прошелся кот – любимец бара. Хьюз задумчиво скормил ему ломтик сыра и ответил:

– У меня нет вашего образования, джентльмены, но Пэдди Хьюз не дурак. Если кто-нибудь пустит в ход эти дьявольские штучки, то Нью-Йорк можно считать обреченным. Америка держит марку чемпиона, и, если какой-нибудь новый задира претендует на победу, ему придется сокрушить ее, а значит, Нью-Йорк будет тем самым местом, куда он пальнет в первую очередь. Но даже у Растяпы, – он ткнул пальцем в пухлого кота, – хватит ума удрать из горящего дома.

– Ну хорошо, а что ты сможешь сделать в такой ситуации? Как думаешь?

– Мне не надо «думать», я и так знаю , что я буду делать. То же самое, что и раньше. Когда я был молод и парни в коричневых рубашках дышали мне в спину, я сел на пароход и даже не подумал обернуться… и любой при желании мог забрать все мое барахло – ну и черт с ним!

Уорнер тихо рассмеялся:

– Да, ты парень что надо, Пэдди. Но я не верю, что ты повторишь это еще раз: не тот возраст. Ты по шею зарылся в свою колею, и она тебе нравится – как и мне, и еще шести миллионам человек в этом городе. Вот почему децентрализация – это какая-то фантазия.

Хьюз кивнул:

– Да, это будет тяжело.

Он-то знал, как будет тяжело. После стольких лет бросить уютный гриль-бар старого Шрайбера, уйти и знать, что сам Шрайбер не сможет справиться с работой и растеряет всех постоянных клиентов. Тяжело терять друзей по церковной скамье, тяжело расставаться с домом, где прямо за углом могила Молли. И если города будут разрушены, людям придется вернуться к сельскому хозяйству. А он, уезжая в новую страну, обещал себе, что никогда, никогда, никогда больше не возьмется за надрывный труд пахаря. Но возможно, если погибнут города, то землевладельцев тоже больше не останется? Пусть даже придется пахать, но, по крайней мере, не на хозяина. Конечно, все равно будет трудно… и могила Молли останется где-то под грудами щебня.

– Но я бы ушел.

– Ты думаешь, что сможешь это сделать.

– Я даже не вернусь в Бруклин, чтобы поменять рубашку. А выручка за неделю у меня здесь. – Он похлопал по карману жилета. – Схвачу шляпу и пойду. – Бармен повернулся к Мансфилду. – Скажите правду, доктор… если не через двадцать лет, то когда?

Мэнсфилд достал листок бумаги и начал что-то вычислять. Уорнер хотел вставить слово, но Хьюз остановил его.

– Не сейчас, пусть он закончит! – резко сказал он.

– Только не давай ему задурить себе голову, Пэдди, – с иронией проворчал Уорнер. – После Хиросимы он даже по ночам работает над этим вопросом.

Мэнсфилд поднял голову:

– Все верно. Я постоянно надеюсь получить другой ответ. Но никак не удается.

– Так какой же ответ? – настаивал Хьюз.

– Пэдди, вы, конечно, понимаете, – нерешительно начал Мэнсфилд, – что проблема включает в себя множество факторов, не все из которых определены окончательно. Во-первых, для создания атомного оружия нам потребовалось четыре года. Но у нас более чем хватало денег и людей – такого не может себе позволить ни одна страна, за исключением, возможно, России. Так что, по идее, еще десяток-другой лет мы могли бы жить спокойно. Но это только «по идее». На самом же деле все гораздо хуже. Военный департамент опубликовал отчет, «Доклад Смита» – возможно, вы слышали? – в котором любой, кто умеет читать, найдет все принципы ядерного оружия, разве что за исключением окончательных формул. Так вот, обладая этим отчетом, компетентными людьми, урановой рудой и значительно меньшей суммой денег, чем затратили мы, любая страна может изготовить бомбу за куда меньшее время, чем нам понадобилось.