Дэвид Митчелл - Костяные часы

– Эй, дома есть кто?

Ответа нет. Ветер гонит по двору пустую жестянку.

В приоткрытом окне позвякивают китайские колокольчики.

– ИЗЗИ! ЭТО МЫ! – опасливо выкрикивает Лорелея.

Мне страшно заходить в дом.

Кухонная раковина полна немытых тарелок, оставшихся с завтрака.

– Ба? – испуганно говорит Лорелея. – Как ты думаешь…

– Не знаю, солнышко, – вздыхаю я. – Подожди снаружи, а я…

– Лол? Лол!

Иззи несется по двору, за ней идут Бранна и Том. Том с Иззи перепуганы, но целы и невредимы, а вот Бранна О’Дейли, строгая брюнетка лет пятидесяти, вся в крови.

– Бранна! Что с тобой? – вскрикиваю я.

Бранна не понимает причины моего испуга, потом ее осеняет.

– Ох ты, Матерь Божья! Нет, Холли, со мной все в порядке. У нас корова отелилась. Прошлой весной у Конноли бык сбежал, к нашим коровам забрался. Вот одна сегодня и разродилась. Нашла время! Но она же, бедная, не знала, что Кордон пал и что банды всяких отщепенцев бродят по деревням, грозят оружием, отнимают у людей солнечные батареи. А роды тяжелые были, тазовое предлежание. Но, слава богу, все обошлось, теперь у нас телочка, да такая хорошенькая!

– У вас солнечные батареи отобрали, – говорит Лорелея.

– Знаю, детка. Тут уж ничего не поделаешь. Небось, и к вам в Дунен заглянули?

– У Мо сняли панели с крыши, – вздыхаю я. – А у нас не успели. Как услыхали взрыв, так сразу и уехали.

– Да, и от нас тоже быстро смотались.

– А Деклан с Максом еще не вернулись? – спрашиваю я.

Бранна пожимает плечами и мотает головой.

– Их до сих пор нет! – говорит Том и возмущенно добавляет: – А ма не позволяет мне за ними сходить!

– Хватит и того, что двое из троих мужчин О’Дейли попали в зону военных действий. – Заметно, что Бранна волнуется. – Папа велел тебе охранять тылы.

– А ты меня заставила спрятаться, – голос шестнадцатилетнего Тома дает петуха, – на чертовом сеновале, вместе с Иззи! Какой же из меня защитник, если я прячусь!

– Где-где? – ледяным тоном уточняет Бранна.

Том недовольно морщится и таким же ледяным тоном отвечает:

– На сеновале. Вместе с Иззи. Но почему…

– Восемь бандитов с новейшими китайскими автоматами, – говорит ему Иззи, – против подростка со старым ружьем. Что тут непонятного? Ой, слышите? Велосипед. Помяни черта, а он тут как тут…

Том порывается что-то спросить, но Шуль бросается к воротам фермы, машет хвостом, звонко лает. Из-за поворота на горном велосипеде выезжает Макс, старший брат Тома, спешивается в нескольких шагах от нас. На скуле у него здоровенная ссадина, взгляд дикий. Похоже, в деревне произошло что-то ужасное.

– Макс! – Бранна испуганно смотрит на сына. – А где папа? Что с ним?

– Папа… папа жив. – Голос у Макса дрожит. – А вы как?

– Да слава богу… Тебе глаз-то не задело, сынок?

– Нет, все нормально, это меня осколком царапнуло, когда… топливный склад взорвался ко всем чертям и…

Мать так крепко стискивает его в объятьях, что ему трудно говорить.

– И с каких это пор у меня в доме ругань развели? – укоряет Бранна, уткнувшись сыну в плечо. – Мы с отцом не для того вас воспитывали, чтобы вы изъяснялись, как эти чертовы бандиты! Ну, ладно, рассказывай, что случилось.

На кухне, пока я промываю Максу рассеченную скулу, он сперва выпивает стопку мутного отцовского самогона, чтобы хоть немного успокоиться, а потом – кружку мятного чая, чтобы отбить мерзкий вкус. Он долго набирается смелости начать рассказ, а потом уже не может остановиться:

– Мы с папой только заходим к тете Сьюки, а тут прибегает Сэм, старший сын Мэри де Борга, и говорит, мол, всем нужно идти в мэрию на собрание. Ну, где-то в полдень это было. Почти все деревенские пришли. Мартин взял слово, объявил, что Кордона больше нет и все такое. И что на Шипсхеде нужно организовать добровольную дружину ополчения, вооружиться чем есть и выставить посты на дорогах в Даррус и в Раферигин, чтобы, если нагрянет Воронье, не сидеть, как индюки под Рождество. Ну, все вроде как сочли это разумным предложением. А потом отец Брейди заявил, что Всевышний уничтожил Кордон, потому что мы уверовали в поганых идолищ, колючую проволоку и китайцев, так что первым делом надо избрать такого мэра, которому благоволит Господь. Пэт Джо и еще пара человек заорали, что, мол, сейчас не время для выборов, а Мюриэл Бойс как завизжит, что все они богоотступники и язычники и гореть им в геенне огненной, потому что жалкой горстке овцеводов со ржавыми винтовками не остановить предсказанного Откровением святого Иоанна. А Мэри де Борга… Ой! – Макс морщится, когда я щипчиками вытаскиваю осколок из рассеченной скулы.

– Ну все, последний, – говорю я.

– Спасибо, Холли. Так вот, Мэри де Борга сказала, что нам лучше бы следовать принципу «Господь помогает тем, кто сам себе помогает», как вдруг раздался рев моторов, прямо как пятничный Конвой, только громче. Все повыскакивали из мэрии, а на площадь въехали двадцать джипов Оплота и с ними еще цистерна. Из машин начали вылезать люди, человек по пять-шесть из каждой. Такие сволочи, ма. Амбалистые сволочи. Кто из Оплота, а кто из милиции, ну, те, что с Кордона. Деревенских было не меньше, но с этими гадами фиг потягаешься: вооружены до зубов и обучены убивать. Какой-то тип из Дублина забрался на крышу джипа и стал орать в мегафон. Заявил, что его зовут генерал Дрохеда и что на бывших Арендованных Территориях Западного Корка вводится военное положение, потому что Кордона больше нет. А потом сказал, что Оплот в Корке приказал реквизировать у населения Шипсхеда все солнечные батареи на нужды правительства и вывезти доставленное вчера топливо. Ну, мы только переглянулись, мол, фиг тебе, а не топливо. Тогда Дрохеда заорал, что отказ равносилен предательству. А предательство, согласно какому-то там положению какого-то там закона Оплота, карается пулей в голову. Ну, Мартин Уолш подошел к джипу, сказал, что он мэр Килкрэннога, и спросил, нельзя ли ознакомиться с приказом о реквизиции. А Дрохеда выхватил револьвер и пальнул Мартину под ноги. Мартин аж подпрыгнул и сразу попятился, а этот гад, Дрохеда, или как там его, и спрашивает: «Ну что, ознакомились, мистер мэр?» И добавил, что, мол, если еще каким-нибудь героям захочется вмешаться, то продуктовый склад тоже опустошат, так что зимой в Килкрэнноге будут грызть камни.

– Представители Оплота так себя не ведут, – неуверенно говорит Бранна. – Правда же?

Макс отпивает глоток самогона, кривит рот и передергивается.

– А кто их теперь знает! После речи Дрохеды штук десять джипов отправились в сторону Дунена, а еще десять – на окраины города, и эти типы сразу взялись за дело. Достали из багажников лестницы и полезли на крыши тех домов, где стояли солнечные батареи. А у самих домов выставили охранников, и уж те пальцев со спускового крючка не спускали, чтобы никто не посмел возражать. Ну и начали закачивать солярку в свою цистерну. Все наши, конечно, сердито ворчали, глядя на грабеж, но этих гадов попробуй останови, сразу пристрелят, а солнечные батареи и топливо все равно отберут. В общем, цистерна наполнилась, панели с крыш сняли, джипы один за другим въезжали на площадь, дожидались тех, что поехали к ферме Нокруэ и в Дунен. А потом… Я сам не видел, с чего все началось, стоял с отцом и Шоном О’Дуайером, а у джипа генерала Дрохеды вдруг началась перебранка…