Михаил Веллер - Вначале будет тьма // Финал

Гол Остапченко стадион встретил тишиной. А затем, секунды через три, застучали барабаны – т-ра-та-та-та, т-ра-та-та, та – и многотысячный хор через оттяжку оглушил окрестности: «ГАВ!!!»

Получалось так, что при Премьере россияне играли вдохновеннее. Камеры постоянно переключались с повтора гола на аплодирующего руководителя правительства. Закидывая немного опасно голову назад, громко хохоча, он хлопал и хлопал без устали. Невезучий и многократно осмеянный Премьер, может, и был игрушкой, пешкой в руках сильных мира сего, но умел поймать момент. И максимально продлить его. Когда шум и радостные возгласы стали потихоньку затихать, Премьер прекратил хлопать и сел на свое место. Однако улыбаться не перестал.

И вот перерыв. Команды отправились на краткий отдых. В общем хаосе громких разговоров, песнопений и радостного смеха раздавались громовые раскаты – сдержанный по жизни Иоганн Кэтхенмайер, главный тренер сборной Тевтонии, орал на центрального защитника тевтонцев. Премьер опять улыбнулся. И почувствовал, что по ногам все-таки дует. Что за?.. Ну вот зачем, зачем мне все это нужно? Настал момент излишне тягостных раздумий. Говорить об этом начальнику службы сервиса или не стоит? Все-таки дуть-то дует, но наши гол забили. В то же самое время он – Премьер, а не какая-то там шелупонь, не мелочь по карманам тырит. Премьер помнил это выражение с детства. И любил употреблять его по отношению к провинившимся подчиненным. Так вот, шелупонь должна знать свое место. И уже решившись позвать начальника службы и даже повернувшись в его сторону, Премьер вспомнил, как весь стадион хлопал с ним в унисон. И решил, что пусть все остается так, как есть. Пусть дует. Может, еще чего-нибудь приятное надует.

Внешне все эти терзания и сомнения второго лица государства зримо отразились в его мимике и неловких телодвижениях. Он успел улыбнуться подчиненным, угловато помахать зрителям на стадионе и, ничего не придумав лучшего, достал любимый айфон. Смартфон всегда успокаивал и оставался теплым и милым. В нем было так много всего интересного. Вот и сейчас Премьер решил направить его куда-нибудь на толпу зрителей и, сделав максимальное приближение, сфотографировать случайного человека. Получилась девочка с большим шариком мороженого в вафельном стаканчике. Она смотрела прямо в камеру. Несмотря на то что при приближении черты лица слегка размылись, Премьер разглядел, что шарик мороженого разноцветный.

После девочки взгляд плавно переместился на поле, потом на табло и, наконец, на красную табличку. Прямо по верхней кромке медленно полз огромных размеров черно-белый жук. Шевеля длинными усами, он силился сохранить шаткий баланс, смешно переваливаясь с боку на бок при каждом шаге. При этом чувствовалась его важность в царстве насекомых. Да-да, этакая величественность и важность. Из-под крепких и жестких надкрыльев видны были прозрачные задние крылья. На спине белый и черный цвета образовывали сложный и красивый симметричный узор. Голову жука обрамлял нежнейше розовый в черный горошек пушок воротничка. Император насекомых волей судеб и теплого воздушного течения оказался сегодня на матче Тевтония – Россия.

Сделав следующий царственный шаг, жук оступился, стал неуклюже перебирать ногами и упал на ковровое покрытие, которое закрывало цементный пол VIP-ложи. Прямо под ноги Премьера. Жук упал так, как всегда падают жуки – со стуком, на спину, без шансов перевернуться без посторонней помощи. Однако в отличие от большинства других представителей своего сословия, подолгу ищущих выход из сложной ситуации, одной из задних лап он шустро зацепился за ковровое покрытие, поднапрягся и готовился опять встать на ноги. Как раз в этот момент Премьер занес над ним свою ногу в блестящем черном ботинке. Раздался тончайший пронзительный писк. В нем не было отчаяния или мольбы о пощаде. Жук пищал возмущенно. Секунду Премьер колебался, задумавшись о том, как этот жук будет лежать здесь противной бесформенной кучкой и весь второй тайм напоминать о том, что раздавил его именно он, Премьер. Что за гадость! И тут на стадионе раздался неодобрительный гул. Премьер поднял голову и на большом табло прямо перед собой увидел свою ногу, занесенную над жуком. И наконец услышал, что ему кричали с трибун:

– Да сколько можно?! Дави его уже! – И совсем язвительно: – А то он тебе бо-бо сделает!

– Не смей! Он тоже жить хочет!

– Я те наступлю! Я те раздавлю! Не трожь животное!

– Дави! Жми! Решайся уже! – и свист, свист, свист со всех сторон.

– Тряпка!

Последнее слово сыграло свое злое дело. Премьер с силой опустил ногу и яростно заерзал ею, пытаясь полностью вдавить жука в мягкое покрытие. Каково же было его удивление, когда он поднял ногу, чтобы обозреть результаты своего преступления. Под ботинком ничего не было! Вначале Премьер подумал, что переусердствовал, но потом увидел жука, ковыляющего за два уже кресла от него и спешащего к щели между поликарбонатными щитами. На стадионе раздался смех, а потом и хлопки. Премьер посмотрел в сторону зрителей, улыбнулся и тоже захлопал. Команды выходили на второй тайм.

Второй тайм был напряженным. В голове Премьера почти все сорок пять минут основного времени плюс пять минут компенсированного на огромной скорости носились несколько мыслей. В частности, там была мысль о том, что эпизод с черно-белым императорским жуком журналисты могут неправильно интерпретировать в статьях о матче.

«Это же точно не во сне было… Откуда он хоть взялся-то? Да еще такой странный. А если он опасный какой-нибудь? Укусил бы… Я же мог пострадать. Болеть там… Или еще чего похуже. – Тут мысль Премьера вошла в замысловатый вираж. – А что, если это дрон?! Бааляяя! Точно-точно… Писк у него еще такой… не как у обычных жуков. Хотя какой у них писк? Я и не знаю вообще. Но все равно писк был странный. Да еще изображение на табло вывели. Думай! Думай! Кому бы это было надо? – Враги ухмыляющейся толпой выстроились перед ним в воображаемую очередь. – Зоркий? Он всегда старается вставить мне палки в колеса. Даже не посмотрел сегодня в мою сторону. И, кстати, это через него могла Нананову информация о гарбидовской резиденции уйти. Да-да-да… Мог дать команду… Да-да-да…»

Когда Премьер в следующий раз посмотрел на поле, а затем на злополучное табло, там ярким непонятным уравнением значилось 1:1. Оказалось, что за пять минут до этого тевтонцы смогли сравнять счет. А он совершенно, просто абсолютно не помнил этого. Ему стало неуютно и зябко теплым летним вечером. Легкий ветерок доносил до него запах непонятный, но вкусный. Шашлыки, что ли?

«1:1. И я здесь один. Почему один? Почему в подобные минуты мне всегда так одиноко? Где сейчас Диана? Да-да-да… Не моя… – И новая смелая, такая грустная и одновременно ласковая мысль напала на первую, оттолкнула ее и поскакала по извилистым дорожкам премьерова мозга. – Как мне с тобой хорошо было, Дианочка… Какой я был дурак, что так сильно к тебе прикипел. – Печальное лицо, слеза заблестела на реснице. – Да-да-да… Нет, ну все же… Такая родная, милая, ласковая… Но как же ты… До сих пор ведь красивая, шалава!»