Джойс Оутс - Опасности путешествий во времени [litres]
- Название:Опасности путешествий во времени [litres]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Аттикус
- Год:2018
- ISBN:978-5-389-17959-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Джойс Оутс - Опасности путешествий во времени [litres] краткое содержание
Америка недалекого будущего в изображении Оутс сродни Гилеаду из «Рассказа служанки» Маргарет Этвуд. Границы на замке; тотальная слежка; любые попытки инакомыслия караются жестоко и немедленно. Кому, как не юной Адриане Штроль, дочери государственного преступника, это знать? Однако молодость и самоуверенность приводят к трагической ошибке. Слишком смелая речь на выпускном балу карается ссылкой на восемьдесят лет в прошлое, где нет мобильников, компьютеров, семьи, друзей. Где к страху и одиночеству и к робкой первой любви примешивается растущее подозрение: что, если доктор Айра Вулфман – такой же ссыльный из будущего?..
Впервые на русском!
Опасности путешествий во времени [litres] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Следующей явилась смущенная мисс Харли – она прочла обо мне в газетах, слышала по радио, но только потом сообразила, что чудом спасшаяся девушка и есть та самая Мэри-Эллен Энрайт .
– Как ты нас напугала! Доктор Харрик передает тебе привет и желает скорейшего выздоровления. Представляешь, в детстве его самого чуть не убило молнией на озере Мичиган! Он сам рассказал, когда я сообщила ему о тебе и показала газеты. Кошмарная история, кровь стынет в жилах, как подумаю, что мистер Харрик мог погибнуть в столь юном возрасте. Невосполнимая потеря для науки!.. Он очень тепло о тебе отзывается, хотя поначалу спутал с другой девочкой, Лорейн, она работает по понедельникам и средам.
А потом пришла совершенно незнакомая, посторонняя женщина, представившаяся Корнелией Гребер.
– Прошу прощения, мисс Энрайт, я увидела ваше фото в газетах, и у меня – у меня возникло чувство, что мы знакомы. Вы меня не припоминаете? Корнелия, Нелия.
Посетительница робела, нервничала, постоянно грызла ногти, теребила прядь волос. В ее жестах сквозили возбуждение и растерянность, – очевидно, она не понимала, почему ее так влекло сюда, пока мысль о встрече не превратилась в манию и не подавила логику. На вид посетительнице было лет тридцать. Между нами угадывалось какое-то смутное, неуловимое сходство. Она смотрела на меня напряженно, пристально, словно окончательно убедилась – да, мы знакомы, но откуда? Корнелия оказалась кандидатом психологических наук и коллегой профессора Акселя. Она из любопытства прочла мою курсовую и выяснила, что осенью я изучала популярную среди студентов «Психологию 101» под руководством Акселя, а занятия у нас вел педагог по имени Айра Вулфман.
– Вам что-нибудь известно о нем? Об Айре Вулфмане? Под конец семестра он вдруг уехал из Вайнскотии. Совершенно неожиданно, не попрощавшись ни с кем, даже с Акселем. Все это очень… странно. Наверняка у Айры имелись веские причины – профессиональные причины. Но исчезнуть вот так, не предупредив коллег, – это совсем не в его духе…
Я часто заморгала, силясь унять непрекращающуюся боль в глазах. По щекам заструились слезы. Фразы женщины потонули в несмолкаемом гуле. Мне хотелось крикнуть, чтобы незнакомка убиралась прочь – я впервые ее видела, не понимала, о чем она говорит, имена большинства преподавателей стерлись из памяти и едва ли подлежат восстановлению. С какой стати мне вдруг устраивают допрос?
На звук моих рыданий примчалась медсестра. Гостья быстро извинилась и выскользнула за порог.
Судорожный всхлип застрял в горле, перекрывая доступ кислороду. Я начала задыхаться. Меня срочно перевели в реанимацию, поставили кислородную палатку и капельницу, чтобы снизить пульс, подскочивший до двухсот шестидесяти ударов в минуту.
Последним меня навестил Джейми Стайлз.
– Мэри-Эллен? Привет.
Поначалу я не поняла, кто передо мной. В замызганном комбинезоне, без рубашки, небритый, в сандалиях на босу ногу, гость представлял собой пугающее, на редкость неприглядное зрелище.
Он пробовал шутить, сказал, что Руфус тоже собирался меня проведать, но в больницу его не пустили – пришлось привязать поводок к велосипедной стойке снаружи.
Именно Руфус, пес Джейми Стайлза, нашел меня на тропе.
Джейми Стайлз гулял неподалеку (не по «моей» тропе, а рядом), он и сделал мне искусственное дыхание и реанимировал легкие.
Стайлз подрабатывал на художественном факультете университета Вайнскотии преподавателем скульптуры и был одним из участников акции протеста, на которую я случайно попала.
Джейми узнал меня. Увидел снимки в газетах и вспомнил нашу встречу на демонстрации.
Гость не сразу отважился зайти в палату. Для такого здоровяка держался он на удивление робко. Медсестры с любопытством косились на него из коридора. Юноша зарделся. Только сейчас я заметила, что в руках он сжимал букет цветов, явно сорванных впопыхах на ближайшем поле.
Потом мы долго искали вазу. Я поднесла цветы к лицу и вдохнула аромат – едва уловимый, но упоительный. В голове пронеслось: все это случилось давно или происходит сейчас? Или только будет?
Страшно закрыть глаза, ведь в любой момент на меня может обрушиться нечто маленькое и темное. Страшно приоткрыть веки и увидеть, что рядом никого нет или, того хуже, – надо мной склонилась медсестра.
Пока Джейми, запинаясь, бормотал какие-то фразы, я подумала: рано или поздно я его вспомню, потому что хочу помнить. Его лицо казалось не просто знакомым, а родным, словно нас связывала многолетняя дружба.
Джейми Стайлз – широкоплечий здоровяк, с могучей грудной клеткой, бычьей шеей и мускулистыми руками, сплошь заросший колючей щетиной; однако во взгляде сквозили доброта, обеспокоенность и недоумение. У него было чувство, что мы встречались и прежде. Оно возникло еще тогда, на демонстрации.
– Ерунда, наверное. Обычное дежавю.
( Дежавю – знакомый термин. В учебниках психологии он трактовался как «ошибка памяти».)
У больничной койки Джейми говорил ласково, хотя на демонстрации проявил себя человеком импульсивным, эмоциональным, храбрым. Помнится, тогда в его тоне звучало презрение. Но потом презрение сменилось трепетом. Он простил мне мое невежество.
Несмотря на огромные ладони и пальцы в заскорузлых пятнах глины, его рукопожатие оказалось мягким. А голос – сочувственным и обнадеживающим.
В носу предательски защипало. Вопреки моим стараниям сдержать слезы, они, точно кислота, брызнули во все стороны. Джейми испуганно наблюдал за моими рыданиями.
Он не спросил, почему я плачу. Не сообщил, как мне несказанно повезло выжить.
В этот и последующие визиты он предпочитал помалкивать. Джейми Стайлз был не из болтливых.
Он не выспрашивал: какую утрату ты оплакиваешь?
Не говорил: благодари небо, что осталась цела.
Не пугал: при другом раскладе ты бы превратилась в головешку. В горстку сажи на снегу.
Именно тогда я осознала – он тот единственный – и черпала успокоение в этом знании.
Дядя
Его звали Дэвид Р. Косгроув. Он отрекомендовался старомодным семейным доктором .
Косгроув не знал ни Феннера, ни других врачей из моей больницы. Его практика находилась в Сент-Клауде, в двадцати милях от Вайнскотии. Заинтригованный моим портретом в газете, он решил лично навестить меня и задать парочку вопросов.
– Как и Бенджамин Франклин, я очень интересуюсь электричеством, в том числе его применением в медицине. Такое у меня хобби.
Реанимация? К чему бы это?
Худой, поджарый Косгроув казался человеком без возраста. Сколько ему? Пятьдесят, шестьдесят? Немного робкий, ребячливый, но очень приветливый. Седые, с голубоватым отливом волосы были аккуратно зачесаны назад, глаза в обрамлении потемневшей морщинистой кожи, длинный нос с крохотной горбинкой. Косгроув преувеличенно улыбался, словно хотел донести до меня скрытый смысл своих слов – но я не понимала какой. Левая щека у него постоянно дергалась, и это отвлекало. Под мышкой он держал коричневый кожаный портфель, пообтрепавшийся за годы службы.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: