Меган Девос - Верность [litres]

– Надо же, – тихо сказал Дакс. Я представил, как он сейчас качает головой. – Просто… слов нет. Я тебе очень сочувствую, дружище.

– Да, – сухо бросил я.

Я зажмурился еще сильнее. Не помогло.

– Если кто у нас и заслуживает счастья, так это ты. Я просто… не знаю. Жаль, что у тебя все так получилось. Правда так думаю.

– Спасибо, – буркнул я.

Таким сухим, отвратительным тоном с лучшими друзьями не говорят. Но я напрочь устал от разговоров. Я вообще устал и ощущал себя пересохшим колодцем.

Дакс легонько хлопнул меня по плечу. Я подпрыгнул, убрав руки с лица.

– Сочувствую, – скороговоркой произнес он. – Если что понадобится, дай знать. Слышишь? И не переживай это в одиночку, как ты обычно делаешь.

– Ладно, – ответил я, зная, что вру Даксу.

Не стану я искать ни его поддержки, ни чьей-либо еще. Боль потери будет есть меня живьем, но я выдержу.

Дакс кивнул, поджав губы. Вид у него был грустный. Он протяжно выдохнул, наградил меня еще одним печальным взглядом, пробормотал «Пока», после чего тихо исчез, плотно закрыв дверь.

Так тяжело и болезненно мне не давался ни один поступок, но сожаления я не испытывал. Грейс вернулась домой; туда, где был ее настоящий дом. Она будет рядом с отцом, пока тот жив. Отпустить ее к отцу – это лучшее, что я мог сделать для нее, даже если меня самого разрывало на части.

С этого вечера моя жизнь снова изменится. В ней не будет счастья, тепла, шуток. Отныне некому будет делать ее светлее и учить меня видеть красоту мира. Что гораздо ужаснее, в ней не будет любви. Какая же любовь возможна без Грейс?

Жизнь без любви. Без Грейс. Без Медведицы.

На негнущихся ногах я плелась к Грейстоуну. Случившееся не укладывалось в голове. Единственное, в чем я была уверена, – никакими словами не выразить мое эмоциональное состояние. Странное настроение Хейдена, не покидавшее его эти дни, наконец-то получило объяснение. За считаные минуты он меня просто уничтожил. Его слова и действия с предельной ясностью говорили: он больше не желает видеть меня рядом с собой. А уж что касается его любви… это я вбила себе в голову, будто он меня любит.

Мы не признавались друг другу в любви, однако в самой глубине моей души теплилась надежда: быть может, однажды он произнесет те слова, которые мне так безумно хотелось услышать. Как же я ошибалась!

Хейден не любил меня так, как я его. Он вообще меня не любил.

Казалось, я должна была сейчас испытывать душевную боль, недоумение, ошеломление… словом, что-то чувствовать. Но никаких эмоций не было. Только оцепенение. Пустота. Я была пустой оболочкой, ковыляющей к тому месту, где выросла. Я не знала, что скажу, появившись там. Сил придумывать объяснение не было. Разум отторгал случившееся. Потом мне станет больно. Боль двигалась следом, разрасталась и выжидала подходящего момента, чтобы окончательно размазать меня по плоскости.

Здравый смысл требовал проявить элементарную осторожность и каким-то образом заявить о себе раньше, чем в меня выстрелят. Но черная пустота, окутавшая разум, не позволяла связно рассуждать. Я подходила к границе лагеря и уже ясно видела закругленные постройки. Каждый шаг, отдалявший меня от Хейдена, лишь утяжелял странную ношу, давившую мне на плечи. Невидимый груз, где полностью отсутствовали эмоции.

Пуля, просвистевшая в нескольких дюймах слева от головы, заставила меня очнуться. Инстинктивно я распласталась на земле. Я с сопением приземлилась, ощутив туповатую боль в срастающемся ребре, затем подняла голову. Хотелось увидеть, какой болван выстрелил. Лица я не увидела, только темную фигуру между двумя хижинами. Фигура держала меня на мушке.

– Не стреляй в меня, идиот! – заорала я, разозлившись на весь свет.

Тень вздрогнула, опустила пистолет, но тут же подняла снова.

– Ты кто такая? – недоверчиво спросил мужской голос.

– Грейс.

– Какая еще Грейс?

– Грейс Кук.

Человек не ответил, но по приглушенным шагам я поняла, что он идет ко мне. Я встала и выпрямилась. Злость утихла так же быстро, как появилась, уступив место прежнему оцепенению.

Я тупо смотрела на того, кто шел ко мне. Вскоре я его узнала: это был Харви, один из надежных помощников отца. Ему было около шестидесяти. Его седые волосы торчали во все стороны.

– Боже мой, Грейс, – с нескрываемым изумлением произнес Харви, пристально глядя на меня. – Я уж думал, тебя в живых нет.

– Как видишь, есть, – огрызнулась я.

Харви и не подозревал, насколько он близок к истине. Внутри я была совершенно мертва.

– Где ты пропадала? – допытывался Харви, недоверчиво разглядывая меня.

Казалось, он увидел призрак.

– Мне нужно увидеться с отцом, – сказала я, не отвечая на его вопрос.

Не задерживаясь, я прошла мимо Харви и той же неестественной, разболтанной походкой двинулась дальше.

– Грейс, постой…

Он что-то говорил, но я уже не слышала. Я ощущала себя жутким, отвратительным чудовищем, не способным испытать облегчение и радость от возвращения домой. Как за соломинку, я цеплялась за надежду: вот увижу отца, и это нарушит мое оцепенение. Встреча с родными – единственный светлый момент после кромешного мрака, куда меня швырнул Хейден.

Я шла по лагерю, казавшемуся мне совсем незнакомым и даже чужим. Смотрела на холодные, неприветливые постройки, подчинявшиеся линейной планировке. Выхолощенный пейзаж, мертвые дома, такие же пустые, как и я внутри. Все выглядело странным, неестественным и чужим.

Нужно было бы соорудить историю или какое-то объяснение, но оцепенение, владевшее моим телом, распространялось и на мозг. Вполне понятное состояние. Разве я не была пленницей, проведшей несколько месяцев в чужом лагере? Может пленник чувствовать себя сломленным во всех смыслах этого слова? Мое состояние прекрасно подходило под такое описание.

Я прошла еще немного, когда меня окликнули.

– Грейс? – В голосе говорившего звучали потрясение и радость.

Я медленно повернулась – быстро не могла, пустая оболочка тела плохо слушалась.

Это Джоуна.

Он не дал мне ответить и обхватил своими сильными руками. Объятие брата было слишком крепким и грубым, словно он вообще не умел обниматься. Наверное, Джоуна проявлял сейчас к младшей сестре все чувства, на какие был способен, но я ощущала только холод. Я была не в состоянии ответить таким же объятием. Мои руки просто болтались по бокам, ожидая, когда Джоуна разожмет свои.

– Живая, – облегченно бормотал он. – Я же знал, что ты жива!

Я молча позволяла себя обнимать, глядя через его плечо и по-прежнему ощущая лишь пустоту. Да, я просто ждала, когда Джоуна перестанет меня обнимать. Отчаянно хотелось испытать пусть даже проблеск счастья и облегчения, но их не было. А ведь передо мною стоял родной брат.