Эдвин Табб - Смерть — это сон. Белая вдова

На Элен она произвела крайне удручающее впечатление.

Она сидела рядом с Сержем на длинной скамье непосредственно перед несколько приподнятым над уровнем полом помостом внутри сооружения, похожего на вытянутый ангар, на берегу реки на одной из окраин города. Из ресторана они приехали сюда в автомобиле. За всю поездку Серж не проронил ни слова. Теперь она понимала причину его молчания. В течение часа она ждала и только наблюдала и слушала — и вот теперь начала понимать.

— Лот номер тридцать два. — Аукционист — Элен никак не могла считать этого человека кем-то иным, — восседая за небольшим письменным столом, немолодой мужчина с копной седых волос и доброжелательной улыбкой. — Мужчина. Тридцать два года. Рабочий-строитель. Имеет некоторые навыки плотника. Должен Институту Жизни 1552 империала. Жду предложений.

— Должно быть, с ним что-то не так, — раздался чей-то голос сзади. — За такую цену не стали бы продавать его долг, будь он хоть на что-нибудь еще пригоден.

— Он, наверное, болен, — ответил сосед говорившего. Элен уже видела его — толстый, жизнерадостный мужчина. — В одном можно быть совершенно уверенным — нет ни малейших шансов на то, что он отработает свой долг за любой разумно допустимый срок. Как вы считаете, стоит, может быть, согласиться?

— Давайте подождем, пока не увидим его. Как я и догадывался, с ним что-то не так.

Служитель вывел мужчину на помост. На вид он был совершенно здоров, но спотыкался при каждом шаге и давно уже растянулся бы на помосте, если бы не поддержка служителя.

— Неизлечимо больной! — вырвалось у толстяка. — Слуховые каналы настолько поражены, что он потерял чувство равновесия. Их уже никак не восстановить, раз сам Институт Жизни умыл руки. Тяжелый случай.

— Как вы сами могли убедиться, данному экземпляру присущ физический недостаток неизлечимого свойства, — произнес аукционист. — Имеется подробное медицинское описание случая. Тем не менее, если не считать этого недостатка, со здоровьем у него полнейший порядок. Жду предложений.

— Какая может быть польза от такого человека? — прошептала Элен на ухо Сержу. — Он ведь не может ходить без посторонней помощи. Он должен постоянно испытывать приступы тошноты. Почему бы просто не положить его на больничную койку и оставить в покое?

— А кто оплатит расходы по его содержанию в больнице?

— Родственники. Или…

— У него нет родственников, изъявивших желание взять на себя ответственность за него. Числящийся за ним долг и возник-то вследствие попыток вылечить его недостаток. Но его нельзя излечить. У него нет ни денег, ни даже надежды заработать их. Что еще может Институт сделать кроме того, чтобы попытаться вернуть хоть часть потраченных на него средств, продав его долг?

— Вы имеете в виду, что я или любой другой могут взять да и купить его?

— Да, если Институт не станет возражать против предложенной Вами цены.

— А потом?

— Потом его долг станет вашим долгом. Вы можете попытаться вернуть этот долг любым способом, который сочтете наилучшим. Можете засадить его за какого-либо рода работу. Отдать его напрокат. Продать его, если пожелаете.

— Продать его, — медленно произнесла Элен. Ей стало как-то не по себе. Все начало становиться на свои места — акулы, вампиры, вурдалаки — вот каким образом они добывают необходимые для трансплантации органы. Ответ пришел сам собой в течение этого последнего часа. — Мне хочется уйти отсюда, — сказала Элен.

— Еще не время уходить.

— Но, Серж…

— Я хочу, чтобы вы до конца это увидели, — ледяным тоном произнес Серж. — Я хочу, чтобы вы поняли, какому риску вы себя подвергаете, одалживая деньги, которые не в состоянии заработать. Вот таким способом мы улаживаем наши долговые обязательства.

— Но ведь это — рабовладение!

— Это не рабство, — терпеливо поправил ее Серж. — Человек может выкупить себя в любое время, как только обзаведется деньгами, достаточными для погашения долга. Или, если кто-нибудь другой расплатится по его долгам. А пока что его оставляют на свободе, только назначают срок для погашения долга. Каждый контракт имеет определенную продолжительность. Любой долг можно погашать по частям, в рассрочку. Как правило, должнику не возбраняется предпринимать любые попытки, лишь бы освободиться от долга. Разве это рабство?

— Вы сказали, «как правило», — заметила Элен. — Предположим, я не захочу предоставить должнику возможности расплатиться. Что тогда?

— Тогда, если срок контракта истечет, он становится полной вашей собственностью, и вы можете распоряжаться им по собственному усмотрению.

— По собственному усмотрению. — К горлу ее снова подступил комок, ее стало мутить от самой атмосферы, царящей в этом помещении, мерзость ее, пусть даже и воображаемая, сдавила ей грудь. — Вы имеете в виду, что человека можно расчленить и по частям продать в запасники органов? Вы именно это пытаетесь внушить мне?

— Да. — Он повернулся к ней лицом и заглянул ей в глаза. Собственный его взгляд оставался суровым и непреклонным. — Если одалживаете деньги, то непременно будьте готовы к тому, чтобы вернуть их. Если вам не удастся своевременно этого сделать, то вы должны смириться с тем, что ваш кредитор имеет полное право получить назад свои деньги. Если, для того, чтобы получить их, ему придется продать ваше тело, то это его неотъемлемое право.

Элен вдруг стало очень радостно на душе оттого, что у нее все-таки была перспектива финансовой безопасности.

В квартире никого не было, но Брэда это нисколько не удивило. Карл постоянно отсутствовал, а Элен, по всей вероятности, была где-то с Сержем. Он надеялся, что ей не так уж плохо. Чего нельзя было сказать о нем.

Все в том же унылом расположении духа он включил радио и направился в ванную. Ему вслед заворковал слащавый женский голос:

— Встревожены? Удручены? Не знаете, за что и взяться? Доверьте Тресту Деланси позаботиться о ваших финансовых затруднениях. Внушительные кредиты. На длительный срок. Повышенное внимание к нуждам каждого клиента. Заходите к нам в любое время. Мы принимаем круглосуточно.

Короткий звонок, мелодичная трель, произносимый нараспев текст. Единственное, по крайней мере, что совершенно не изменилось. Рекламные объявления.

Шум падающей воды заглушил следующую рекламу. Брэд ступил под горячую струю, болезненно морщась, стал намыливать тело. Нахмурился, глядя на грязь под обломанными ногтями. Всю последнюю неделю он проработал чернорабочим, таская в гавань нечистоты для дальнейшей отправки в расположенные в устье реки сельскохозяйственные фермы. Тяжелый физический труд для него был непривычен. Но теперь это уже не имело значения. Его уволили за недостаточно высокую производительность.