Иннокентий Лаженицын - Носители. Сосуд [СИ]

Люда заглушила двигатель и вышла навстречу к нему. Канадец открыл Ленину дверь и взял ее на руки, двинувшись следом, я аккуратно взял Веру и присоединился к их шествию, не зная, что делать дальше.

— Приветствую, — спокойным, свойственным всем богослужителям голосом поприветствовал нас незнакомец. — Мать и дитя положите в комнате, там все приготовлено. Вы же, Елисей, пройдите со мной.

— Алексей, — поправил я батюшку.

— Как вам будет удобно, — легко он согласился.

Я передал спящую Веру на руки Люде, вместе с Александром они первые прошли в дом и свернули в дверь направо, меня же новый знакомый повел в дверь налево.

Предо мной предстал классический кабинет церковного священнослужителя, конечно, раньше я никогда не бывал в таких помещениях, но где-то внутри себя именно так и представлял его. Моей целью не было оценить стоимость убранства, потому я без лишнего любопытства и разглядывания интерьера сел в кресло, предложенное мне.

— Я рад наконец-таки приветствовать тебя у нас, — голос батюшка претерпел изменения, в нем не было больше этой нотки набожности и привкуса одухотворенности. Теперь он говорил как обычный человек мужского пола. — Позволь представиться, Феликс, — он протянул мне руку.

— Алексей, — ответил я спустя несколько секунд, переваривая в своей голове, что сейчас происходит.

— Что тебя так смущает? — убрал он протянутую руку, которую я так и не пожал, пребывая в некотором шоке.

— Не считая того, что самый главный, или старейший, черт вас разберет, совершенный — это священнослужитель? — не мог я удержаться от сарказма.

— Не чертыхайся на территории храма божьего, — укорил он меня. — Что именно тебя удивляет в этом?

— Да все! — не сдержавшись, вскрикнул я. — Неужели вы верите в бога? Хотя постойте, вы же живете уже много столетий, может, вы действительно знаете, что он существует? — сейчас я был готов поверить чему угодно, последние полтора года моей жизни научили меня тому, что мир гораздо больше, чем он кажется, и я сам являюсь той частью большего.

— Я смотрю, ты очень уставший, не физически, скорее эмоционально. Слишком много информации свалилось на тебя за последние дни, — попытался он уйти от ответа.

— Нет, нет, нет, постойте. Хватит увиливать от ответа, этим занимаются абсолютно все вокруг меня. Если мы планируем сотрудничать не одно столетие, я бы хотел откровенное общение, — мне надоело постоянное держание меня в каком-то информационном вакууме.

— Хорошо, ты прав, — на удивление легко согласился он. — Я не верю в бога, но лишь потому, что я знаю историю создания человечества, и соответственно, бога нет.

— Как вы тогда можете заниматься этим?

— Легко, потому что я знаю, для чего была написана Библия. Что ищет в вере каждый из людей. И немаловажно, я четко знаю, насколько политически сильна церковь, не говоря уже о ее финансовых возможностях, — кратко и емко ответил мне Феликс.

— Но это же обман! — мое возражение выглядело слегка по-детски.

— Алексей, во-первых, для тебя я ни в коей мере не священнослужитель. Если тебя так отвлекает моя ряса и убранство кабинета, я могу ее снять, и мы перейдем в мою личную комнату, где стоит совершенно обычный кабинет. Во-вторых, если уж мы заговорили о боге, обмане и вере, я тебе скажу просто. Если человеку нужно во что-то верить, для того чтобы ему было легче жить, сбросив свои проблемы на неведомое божество, он будет это делать и без церкви. Поклоняться можно и камешкам, и деревянным столбам, и сушеным фекалиям. Но гораздо проще дать людям конкретное божество, указав, что именно ему нравится, а за что оно накажет тебя после смерти. Так гораздо проще и быстрее объяснить, что такое хорошо, а что плохо.

— Что хорошо, а что плохо конкретному правящему кругу? — вставил я свое слово.

— Алексей, хватит быть таким анархистом. Тебе почти тридцать лет, — его голос прозвучал слегка разочарованно. — Конечно, все это делается для управления людьми, и конечно же, каждому стаду нужен свой пастух, потому что каждое стадо росло в разных условиях и хочет разных благ. К чему все эти светские беседы? Мы два человека…

— Не думаю, — вновь перебил я его.

— Неужели это так важно? — он одарил меня взглядом утомленного отца, доказывающего прописные истины своему глупому отроку. — Ну хорошо, мы два человекоподобных создания, которые знают, что бога нет, так зачем мы тратим наше драгоценное время на обсуждение того, чего нет? — закончив фразу, он посмотрел мне в глаза.

— Так расскажите мне то, что есть, — не отводя глаз от его взгляда, ответил я. — Вы же должны понимать, что, находясь в эпицентре всех этих событий, мне ужасно хочется понять, с чего все началось! — то ли гнев, то ли злость, то ли смешение каких-то чувств взыграли во мне, и я прокричал конец фразы, стукнув кулаком по столу, по лаку сразу пошли трещины, силы были не рассчитаны.

— Что ты хочешь знать? — опустил он глаза, снял очки и потер уголки глаз.

— Откуда появились носители? — конечно, это был не единственный вопрос, который остался для меня неразгаданным, но что-то мне подсказывало, что, если бы я спросил про происхождение совершенных, мне бы вряд ли что-либо рассказали.

— Это информация, которая никаким образом тебе не поможет, — завел Феликс уже знакомую мне песню. — Правду о себе и что от тебя нужно всем окружающим ты уже знаешь, зачем тебе эти знания?

— А зачем меня в школе учили латинскому языку? Зачем в школьной программе химия и физика? — задал я риторические вопросы. — Для общего развития. Возможно, узнав их историю, мне будут больше видны их слабые места, раз уж мне еще много столетий противостоять им.

— Хорошо! — все-таки согласился он. — Я не планировал тратить на это время, но если тебе это важно, постараюсь максимально сжато и по делу все тебе рассказать. В любом случае эта информация никаким образом не сделает тебе ни лучше, ни хуже.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я.

— Но я не смогу тебе рассказать только про носителей, потому что началось все не с них и задолго до них. Мне придется рассказать тебе и нашу историю, историю совершенных, — такого поворота я не ожидал, потому просто кивнул, боясь отпугнуть его желание. — И второе «но», — продолжил он, смотря на меня, — я все расскажу тебе завтра. Сегодня у тебя был тяжелый день, несмотря на количество энергии, бурлящей в тебе, твое тело нуждается в отдыхе. Мы не можем быть уверены наверняка, что комиссары не найдут нас здесь, и в случае сопротивления нам понадобятся все твои силы. Так что иди спать, утром поговорим.

Спорить я не стал, это просто не возымело бы никакого успеха. За дверью кабинета меня ждала Люда.

— Как знакомство? — спросила она, увидев меня.